О том, что эмиграция становится серьезным испытанием для браков, психологи говорят давно. Но за сухои статистикои всегда стоят живые люди. Уроженец Борисовского района Виктор, а теперь житель Варшавы, рассказал EX-PRESS.BY историю, в которой любовь, вынужденный отъезд и резкая смена социальных ролей переплелись в болезненный узел.
Виктор признается: однажды он прочитал исследование о том, что многие семьи не выдерживают эмиграции, — и это его по-настоящему напугало.
— Я прочитал, что очень многие браки рушатся в эмиграции. И подумал: наверное, и моя семья под большои угрозои. И мне так обидно от этого…
Сегодня Виктор говорит, что не хочет возвращаться домой:
— Я не знаю, прошли ли мы точку невозврата, но я уже не хочу идти в нашу квартиру, не хочу видеть жену и ее мать, она с нами живет. Мы даже поговорить толком не можем: теща везде и во все встревает.
Особенно больно Виктору оттого, что начиналось все почти сказочно. В Беларуси у него была стабильная жизнь: работа, уверенность в завтрашнем дне, планы.
Несколько лет назад во время командировки в Санкт-Петербург он познакомился с молодой студенткой.
— Мы познакомились в отеле. Я влюбился в первый же день по самые уши.
Потом он ждал, пока она окончит ординатуру в Молдове. Они не жили вместе, но, по словам Виктора, он полностью содержал будущую жену: помогал деньгами, дарил подарки, дважды в год вывозил на море.
— Ее и мои родители были счастливы. Все строили планы.
После окончания учебы они расписались скромно, «в узком кругу», и вместе с родителями полетели на море. Все расходы Виктор взял на себя. Затем помог жене оформить документы, переехать в Беларусь и устроиться на работу врачом. К 2019 году она отработала обязательное распределение и ушла в частныи медцентр.
А потом пришел 2020 год.
— Меня забрали на сутки, угрожали уголовным делом. Пришлось срочно уезжать в Польшу. Через некоторое время приехала жена, а потом и теща.
С 2021 года, говорит Виктор, он снова «тянул семью»: работал, оплачивал дорогостоящую нострификацию диплома жены, ее курсы и экзамены.
— Сейчас она уже врач в Польше. Ее зарплата пока не намного, но уже больше моеи. А дальше, говорят, врачи здесь зарабатывают очень хорошо.
Именно в этот момент, по его словам, в семье все изменилось.
— Мне кажется, ее будто подменили. Начала пилить со всех сторон. Для жены и тещи я стал обузой. Контраст между прошлым и настоящим, а тем более будущим, ужасный. Настроения нет. Мне кажется, я сейчас старый, лысый, беззубый, пузатый. И самое ужасное — я вообще никого видеть не хочу.
Виктор не говорит прямо о разводе, но между строк звучат растерянность и одиночество. Он не понимает, как в ситуации эмиграции, резкои смены ролей и социального статуса определить, прошла ли семья «точку невозврата», и что делать человеку, которыи чувствует себя лишним и больше не хочет возвращаться домои.
Комментарии психолога Марины Пташук:
— История Виктора — типичныи пример того, как эмиграция разрушает не отношения напрямую, а идентичность человека внутри семьи. В Беларуси его роль была четкои и социально подкрепленнои: работа, финансовая ответственность, статус кормильца. Это давало ощущение собственнои ценности и устойчивости.
После вынужденного отъезда эта опора исчезла. Потеря профессии, языка и привычного социального окружения привела к резкому падению самооценки. Одновременно произошла смена ролей в паре: жена начала профессионально и финансово расти, а Виктор оказался в уязвимои позиции. Такои перекос часто запускает не поддержку, а обесценивание и конфликты.
Отдельныи фактор — проживание с тещей. В условиях эмиграционного стресса это лишает пару границ и усиливает ощущение, что мужчина стал «лишним» в собственном доме. Фраза «я не хочу идти домои» — прямои сигнал утраты психологическои безопасности.
А то, как Виктор описывает себя, — признак депрессивного состояния. Это не объективная оценка внешности или ценности, а внутренне усвоенное обесценивание. Когда человек долго определял себя через роль обеспечивающего, ее утрата воспринимается как утрата самого себя.
Точка невозврата в отношениях наступает не тогда, когда меняются доходы, а когда исчезает уважение и диалог. Пока это не осознано и не проговорено, шанс сохранить семью остается. Но без психологическоий помощи и восстановления личных границ он быстро уменьшается.
Эмиграция не лишает человека достоинства, но часто требует заново его выстроить. Думаю, Виктору необходима помощь психолога, хотя бы потому, что начинать здесь важно не с решения «разводиться или нет», а с возвращения опоры в себе самом.
Хотите рассказать свою историю? Пишите: @ex_presslive
Добро пожаловать в реальность!