Владимир Котляров — о мирных и немирных протестах, беларусской публике и будущем. И как уехавшие россияне перенимают опыт уехавших беларусов.
— У меня вызывает чувство глубокой вины то, что происходит. Получается, что мы сделать ничего не можем, расписались в своей беспомощности и судьба этой войны полностью в руках Украины, — признался солист группы «Порнофильмы» в интервью Дождю. — Люди не только свой дом защищают, но и еще за нас делают эту работу — уничтожают фашистский режим.
Говоря о том, что все сделали меньше, чем должны были, Котляров подчеркивает, что в случае России, как и в случае Беларуси, нельзя рассчитывать на мирный протест.
— Мы все должны были сделать больше. Может быть, нужно было не только петь, но еще и какие-то действия делать. Я не верю в мирный протест, потому что практика показывает, все режимы —диктатуры — свергаются только с применением силы.
Как это работает: какая-то группа людей, узурпировавшая власть долгие годы, проводила работу по укреплению этой власти, по закручиванию гаек. И для того, чтобы мы откатились к начальной точке, кто-то должен проделать обратную работу, такую же по размеру.
Здесь как в физике. Каждый человек, который живет в этой стране, должен сделать все, от него зависящее, все по чуть-чуть должны сделать эту работу в обратном направлении для того, чтобы мы стали двигаться в противоположную сторону, к более справедливой и свободной жизни. Само ничего не поменяется.
Мы можем посмотреть на пример Украины 2014 года, когда люди вышли единым фронтом, сплотились и свергли ненавистную власть.
Мы можем увидеть и пример событий 2020 года в Беларуси, когда люди еще более массово, чем в Украине, мне кажется, вся Беларусь вышла. Но они сказали: мы вышли на мирный протест.
Они подчеркивали всячески — у нас мирный протест. Лукашенко увидел: все — дальше они не пойдут, они не готовы на какие-то более радикальные действия. Только после этого он дал команду разгонять максимально жестоко, чтобы подавить волю к дальнейшему сопротивлению.
Мы все видим, к чему это привело. Сколько людей уехало после 2020 года из Беларуси. Они сейчас все здесь, в Европе, и в некоторых городах на наших концертах большая часть публики — это уехавшие беларусы.
Например, в мае 2022 года мы были в благотворительном туре, и в польских городах, например, в Гданьске, большая часть — это были беларусы. После концертов мы общались с этими ребятами, они спросили, как мы.
Ответили, что пока сложно: несколько месяцев прошло после начала войны, первые месяцы ты не дома, у тебя полная дезориентация, ты не понимаешь, что делать, как дальше жизнь устраивать.
Беларусы сказали: «Привыкайте. Мы уже два года так все живем, на многих заведены уголовные дела». То есть у них вот такая жизнь началась на два года раньше, чем у нас. Это их пример. Пример того, что мирный протест не сработал.
Выход на улицы — единственный действенный инструмент и способ диалога с властью, когда власть перестает считаться с народом. И народ вправе выходить и требовать отмены тех законов, которые им не нравятся.
Когда люди объединены, солидарны друг с другом, независимо от политических взглядов, от возраста, от каких-то еще категорий, когда они все выступают единым фронтом, никого не посадят и можно добиться изменений.
А когда собирается толпа, и в ней каждый думает — да, это, конечно, здорово, но у меня ипотека, завтра на работу, дома дети, мама…
Но у всех украинцев, которые были на Майдане, тоже дети, мамы, работа и кредиты. И это не помешало им свергнуть Януковича. Точно так же и все грузины, которые выходили, у них тоже есть, что терять, но тем не менее они добились своего.
В этом разница — в России более эгоистичное общество, каждый человек думает о себе в первую очередь, — размышляет артист.
А вот как он представляет себе будущее Украины и России:
— У меня нет никакого диссонанса, я считаю, что Украина должна победить, и я верю и надеюсь, что она победит. А Россия проиграет. По крайней мере, российская армия должна быть разгромлена, и она должна выйти со всех оккупированных территорий, как минимум.
Это станет ключом к тому, чтобы этот фашистский режим рухнул.
После того, как случится поражение России, я рассматриваю два варианта. Первый — оптимистичный: должен произойти крах идеалов, люди должны узнать о всех преступлениях путинского режима, все должно быть рассекречено и опубликовано. Все должны увидеть, что мы натворили.
Это будет шоком для людей, конечно. Но только через этот шок и этот крах идеалов возможно покаяние и оздоровление. Чем важно покаяние и признание этой вины? Мы должны будем детей учить тому, какая это была чудовищная ошибка, сколько бед мы принесли, чтобы они не повторили этого больше.
Потому что, если этого не сделать, вырастет новое поколение опять с какой-нибудь имперской обидой, у них опять появится какой-нибудь новый лидер мнений, новый Гитлер, например, и он всех снова поведет.
Если мы не испытаем массовое покаяние, не примем на себя эту вину, то через 20-30 лет Россия снова захочет напасть на какую-нибудь мирную страну.
То есть это может стать путем к какому-то оздоровлению для России. Но может случиться и второй вариант, когда россияне после поражения еще больше озлобятся и еще больше убедятся в том, что весь мир для них — враги, имперская обида еще сильнее сгустится в их головах, станет еще более концентрированной. И тогда я не знаю — что угодно может произойти.
Вот такие мои интуитивные ощущения.
Добро пожаловать в реальность!