В сегодняшней Беларуси история выступает в качестве одного из важнейших элементов государственной идеологии, иногда даже как ее замена, суррогат. Власть не может предложить какую-то внятную идеологию, которая по самой своей природе предполагает наличие нарративов будущего. Поэтому режим пытается выйти из ситуации, апеллируя к прошлому, пишет политолог Валерий Карбалевич на "Позiрке".
Страшилка от правителя: “Нас хотят перекодировать”
Общаясь с жителями агрогородка Парохонск Пинского района 4 октября, Александр Лукашенко вдруг заговорил об истории. Причем поднял эту тему на небывалую высоту, превратил ее чуть ли не фактор выживания белорусского социума.
Он заявил: “Они [на Западе] хотят, чтобы мы забыли историю. А у нас героическая история. Мы должны не просто ее помнить. Мы гордиться этой историей должны. Что мы и делаем. <…> То есть нас хотят перекодировать, переформатировать. Нас хотят сделать другими — Иванами, не помнящими родства своего. Это шаги к главной цели: нас снова хотят покорить, поставить на колени. Нас снова хотят заставить делать то, что им нужно, чтобы жить за наш счет”.
То есть, по версии Лукашенко, Запад стремится с помощью истории подчинить и покорить Беларусь. Тут можно поставить сразу несколько вопросительных знаков. Где? Когда? Каким образом? До сих пор мы слышали в основном о военных угрозах со стороны Запада. Теперь же западники поменяли методы? Видимо, это происходит настолько тайно, что никто этого не замечает. И надо обладать глубоким умом Александра Григорьевича, чтобы докопаться до истины, узреть невидимое.
И как ответ на коварные происки Запада белорусские власти проводят свою политику исторической памяти. Этот процесс имеет несколько особенностей.
1. Прежде всего историческая память выступает в качестве одного из важнейших элементов государственной идеологии, иногда даже как ее замена, суррогат. Потому что власть не может предложить внятную идеологию, которая по самой своей природе предполагает наличие нарративов будущего. И режим пытается выйти из этой ситуации, апеллируя к прошлому. Героическое прошлое как замена светлого будущего — такой месседж предлагается обществу.
В угоду конъюнктуре
2. Реализация политики исторической памяти в белорусской интерпретации является яркой иллюстрацией известного тезиса, что история — это политика, опрокинутая в прошлое.
Историческими нарративами пользуются власти и политики во всех государствах для легитимации своего политического курса. Во всяком случае, теми нарративами, которые изучаются в системе образования или отражаются в произведениях искусства (историю как науку вынесем за скобки). Русский публицист Александр Рубцов писал: “Когда к истории прикасается власть, историю больше не изучают, ею управляют как ограниченным ресурсом”.
Правда, в нашем случае часто это выглядит слишком уж искусственно. Например, власти полагают, что надо постоянно вещать о победе в Великой Отечественной войне, рассказывать о “геноциде белорусского народа” — и тогда народ полюбит Лукашенко. Непонятно, насколько работает такая схема.
Апелляция к тем или иным страницам истории является индикатором, маркером тенденций политической жизни, которые сильно зависят от меняющейся конъюнктуры.
Только один пример, который является прекрасной иллюстрацией к этому тезису.
До сих пор Кастусь Калиновский был едва ли не единственным белорусским историческим деятелем, который не вызывал никакого раскола в обществе, политическом классе. Его признавали и националисты, и коммунисты, он вошел в пантеон белорусских национальных героев еще в советские времена. Этот символ мог бы объединить белорусскую нацию. Однако власти сделали и эту историческую фигуру символом раскола.
Хочу напомнить, что в ноябре 2019 года в Вильню на перезахоронение останков Калиновского была направлена государственная делегация во главе с вице-премьером Игорем Петришенко. На официальной церемонии в литовской столице он заявил, что деятельность Калиновского “связана с перерастанием белорусского национально-культурного движения в борьбу за белорусскую государственность в форме народовластия”. Таким образом, нет сомнения, что Калиновский — белорусский герой.
Дальше — еще интереснее. Петришенко сказал: “Знаменательно, что паролем повстанцев Кастуся Калиновского являлись слова “Кого любишь? — Люблю Беларусь”. Заветы борцов не утратили актуальность и нашли продолжение в главном девизе нашей страны: “За сильную и процветающую Беларусь”. То есть, переводя на понятный язык, Лукашенко — идейный наследник Калиновского!
Важно обратить внимание, что 17 ноября 2019 года сам правитель, отвечая на избирательном участке на вопросы журналистов об его отношении к Калиновскому, сказал: “Он действовал на нашей территории, был нашим человеком, если хотите — гражданином. И от этого никуда не деться”.
Прошло не так много времени, и все поменялось. 2 июля 2022 года в речи на торжественном собрании, посвященном Дню независимости, Лукашенко, говоря о восстании 1863 года, заявил, что белорусский народ воевал “с польскими повстанцами, которых те же крестьяне захватывали и передавали царской власти, потому что они не хотели вернуться под польский гнет”.
Иначе говоря, восстания против России на территории Беларуси теперь официально объявлены польскими, причем не только антироссийскими, но и антибелорусскими. В том числе и восстание под руководством Калиновского.
Что произошло? Поменялась политическая конъюнктура. С 2020 года правящий режим прочно вписался в российский идеологический контекст и отказался от национального нарратива в подходах к собственной истории. Идеология государства подгоняется под изменившиеся сиюминутные потребы правящей команды, задачи ее политического выживания.
Большой пласт истории просто отсекается
3. Исторические пассажи навязываются обществу очень агрессивно, в качестве единственной истины. Любые альтернативные идеи запрещаются, они уголовно наказуемы. Книги с критикой советского периода истории объявлены экстремистскими.
Показательно, что вопросом “геноцида белорусского народа” занимается Генеральная прокуратура. На основе ее материалов издаются школьные учебники по этой теме. Параллельно это ведомство курирует уголовные дела за отрицание геноцида. То есть без политических репрессий против альтернативных позиций эта пропагандистская машина не работает. Затыкание рта оппоненту — обязательное условие успеха.
4. Своеобразная интерпретация истории активно используется для формирования культа Лукашенко. Хрестоматийным стал миф, согласно которому президентские выборы 1994 года называют истинным началом белорусской государственности и даже белорусской истории. То есть Лукашенко объявляется “отцом-основателем” независимости и государственности Беларуси.
Для поддержки этого мифа искусственно принижаются другие значимые события богатой белорусской истории. Национальные герои постепенно обесцениваются.
Еще в 2005 году Лукашенко убрал имена Франциска Скорины и Петра Машерова из названий центральных проспектов Минска. Теперь очередь Калиновского. Стирание его имени из белорусской истории — это не только дань идеологии “русского мира”. Просто у Лукашенко не должно быть конкурентов.
Чтобы показать значение собственной фигуры в истории Беларуси, сам Лукашенко обращается к исторической ретроспективе.
Выступая в прошлом месяце на торжественном вечере по случаю “Дня народного единства”, он заявил: “1919 год… <…> Голос только что созданной Белорусской Советской Республики на этом фоне был едва слышен. Возможно, и потому, что внутри нее не было единства. <…> Нацмены всех мастей наперебой назначали себя “властями”. <…> Возможно, если бы на заре прошлого века мы имели сильную власть и согласие, то выстояли бы. И не было бы тогда трагедии Рижского договора…”
Ну, вы поняли. Не было “сильной власти”. Перевожу на простой язык: если бы тогда здесь была диктатура, типа нынешнего режима во главе с Лукашенко, то в стране был бы порядок. Вся трагедия Беларуси связана с тем, что Лукашенко тогда не было, он слишком поздно появился в белорусской истории. (В скобках отмечу: за 30 лет никто не смог объяснить правителю, что слово “нацмены” означает национальные меньшинства, а не националистов, как он думает.)
5. Обычно исторические мифы, лежащие в основе национального сознания, призваны доказывать, что данное государство имеет глубокие корни. Чем глубже, тем лучше. Национально ориентированная часть интеллигенции считала, что историческим фундаментом для белорусской государственности должно стать Великое княжество Литовское.
А предлагаемая властями обществу политика исторической памяти касается очень короткого отрезка истории. В основном она ограничивается периодом 1941–1945 годов. Вся остальная тысячелетняя история Беларуси выносится за скобки, власти ее не знают, она им вообще малоинтересна. И всю нынешнюю политику пытаются интерпретировать через призму минувшей войны.
Под имперскую дудку
6. Вся история Беларуси теперь рассматривается как часть российской истории. Разрабатывается пособие для учащихся учреждений общего среднего образования по общей истории Союзного государства. Будет издана серия под названием “Россия и Беларусь: страницы общей истории”, решено издавать книги под брендом “Библиотека Союзного государства”.
Иначе говоря, если советские школьники учили историю России под названием “История СССР”, то нынешние белорусские школьники будут учить историю России под названием “История Союзного государства”. Собственно белорусская история с позиции национальных представлений исчезает.
Опыт других стран показывает, что в основе формирования молодой нации должен лежать жесткий идейный разрыв с империей, с колониальным (в нашем случае российским и советским) наследием.
В сегодняшней Беларуси все происходит наоборот. Национальные белорусские этнокультурные символы и элементы отбрасываются. Более того, они (бело-красно-белый флаг, герб “Пагоня”, Рада БНР) объявляются нацистскими.
Власти формируют белорусскую идентичность на основе российских исторических нарративов. В дополнение ко всем другим формам зависимости Беларуси от России (экономической, политической, военной) добавляется идеологическая, социокультурная.
В этой связи польский историк белорусского происхождения Олег Латышонок заметил: “Лукашенко не похож ни на одного из диктаторов в мировой истории. Я не видел в мировой истории диктатора, который не был бы патриотом. Все они были националистами, они хотели поднимать свои нации. А здесь перед нами первый, который уничтожает свою нацию”.
7. История активно используется для обоснования антипольской политики. Польша выступает в образе внешнего врага. Лукашенко стремится утвердить, может, не столько национальную, сколько региональную идентичность на антипольских нарративах.
Весь национализм на постсоветском пространстве носил антироссийский характер. Бывший украинский президент Леонид Кучма написал книгу “Украина не Россия”. Лукашенко пытается утвердить белорусский псевдонационализм как антипольский.
Установление нового праздника — “Дня народного единства” 17 сентября имеет явную антипольскую направленность. Государственная пропаганда активно играет на исторических травмах межвоенного периода, когда Западная Беларусь была частью Польши.
Также польская тема связывается с официальной идеологической кампанией против “нацизма”. В документах правоохранительных органов, например в обвинениях руководства опального Союза поляков Беларуси, солдаты Армии Крайовой ставятся в один ряд с нацистами.
Так история превращается в служанку политики в неповторимой белорусской интерпретации.
Добро пожаловать в реальность!