Евросоюз ввел санкции против трех беларуских компаний из-за войны в Украине и ситуации в Беларуси. В санкционный список попали 38 физических лиц: судьи, прокуроры, пропагандисты.
«Ввиду серьезности положения в Беларуси и ее причастности к российской агрессии против Украины 38 физических и 3 юридических лица должны быть включены в перечень», — говорится в официальном решении, опубликованном вчера.
В чем особенность последнего пакета санкций? И почему Евросоюз не реагирует на размещение российского ядерного оружия и ЧВК «Вагнер» в Беларуси?
BGmedia поговорил с историком, политическим обозревателем Александром Фридманом.
— Цель последнего пакета санкций заключается прежде всего в том, чтобы исключить возможность России обходить санкции, об этом открыто говорят в аргументации. Сильного удара этот пакет не нанесет, более того, поскольку разговор о них шел уже давно, то подсанкционные предприятия успели подготовиться к их введению.
Что касается персональных санкционных списков, в которые попали и судьи, и прокуроры, и пропагандисты, то об этом тоже говорили достаточно давно. Беляцкого осудили еще в марте, а ответственные за это по-прежнему не в санкционных списках. Вот сейчас справедливость восстановлена. Но это минимальное наказание, потому что фигуранты санкционных списков и без того никуда не выезжали. А для пропагандистов попадание в санкционные списки – это своего рода знак качества, это повышает их рейтинг в глазах самого Лукашенко, попадание Гигина в этот список даже несколько повысит его реноме в лукашенковской семье.
— Польша и Литва признали «вагнеровцев», которые находятся в Беларуси, угрозой национальной безопасности. Но кроме политических заявлений мы не видим ответных мер – действий. Почему до сих против Лукашенко не ввели санкции за российское ядерное оружие и за «вагнеровцев»?
— По одной простой причине: оба проекта не считаются проектами Лукашенко.
Против Лукашенко введены персональные санкции, а чиновники, которые будут сотрудничать с «Вагнером» – а это верхушка Министерства обороны, МВД – уже находятся в санкционных списках.
Ядерное оружие от и до считается российской историей, а риторику Лукашенко уже никто не воспринимает. Что касается «Вагнера», то пока весь санкционный маховик раскрутится (создание списков, их утверждение) – это длительный процесс. Да и судьба «Вагнера» до конца не понятна, не факт, что они долгое время останутся на территории Беларуси. За «Вагнером» действительно наблюдают, а когда станет понятно, в какую сторону будет дуть ветер, тогда вполне могут появиться санкции.
Более того, с европейской точки зрения ядерное оружие не воспринимается как серьезная опасность, потому что принципиально ничего не изменилось – ни для соседей, ни для всей Европы. А потенциал «вагнеровцев» оценивается как очень скромный: сейчас возможности что-то предпринять против Литвы, Латвии и Польши очень низкие. Все это рассматривается как потенциальная угроза. Пока ничего серьезного не произошло, поэтому превентивно санкции не вводятся.
Послание не самое лучшее с точки зрения демократических перспектив Беларуси. Последний пакет санкций введен за то, что Беларусь помогала России обходить санкции. Речи об ухудшении ситуации с правами человека нет и в помине. Лукашенко получил очередной сигнал: все, что он делает внутри страны, можно делать и дальше. Все личные ограничения – формальность: прокуроры, которые берутся за политические дела и охотно их исполняют, пропагандисты, которые вещают из каждого утюга – они знают, что в результате могут оказаться в санкционных списках, они знают, на что они идут.
— Правильно ли выводить Лукашенко из-под удара, из-под ответственности? Представим себе: «Вагнер» совершил вооруженную провокацию на границе с Польшей, наделал бед в Польше и вернутся обратно в Беларусь. Лукашенко открещивается от их действий, мол, он их не контролирует. Лукашенко пустил наемников в Беларусь, создал им все условия для существования, позволял беспрепятственно передвигаться по территории страны – и с него как с гуся вода?
— Если такой сценарий будет реализован, встанет главный вопрос: что с этим делать? Выбить, выкинуть «вагнеровцев» с территории Польши проблемы не представляет, соответственно, серьезных целей там они не достигнут. Но возникает следующий, самый главный вопрос: а что делать дальше? Заниматься уже Лукашенко? Или двигаться дальше в избранном направлении? НАТО отгоняет от себя эти вопросы, они не хотят об этом думать.
Лукашенко действительно пока повезло, что его «вынесли за скобки»: в том смысле, что его не считают самостоятельным игроком, а считают частью российского аппарата. Ведь даже представитель США при ООН заявила, что любая акция «вагнеровцев» на территории стран НАТО будет восприниматься как акция российская. Лукашенко в этом смысле выведен из-под огня. Его такой поворот и устраивает, наверное, а с другой – не устраивает, потому что хочется быть самостоятельным игроком, самостоятельной фигурой. Думаю, все произошедшее (что бы ни произошло) будет рассматриваться по факту: произойдет событие, будут восстанавливаться причинно-следственные связи и будет соответствующий точечный ответ. Пока все стороны, прежде всего западная, избегают конкретизации. Даже в истории с беларускими вертолетами, нарушившими воздушное пространство Польши, не было никакой конкретики: никто ведь не возлагал ответственность за произошедшее на Лукашенко.
Идут по очень тонкому льду, и каждая сторона боится провалиться.
— Говорят, преступление легче предотвратить, чем его раскрыть…
— Действительно, преступление проще предотвратить. Но, с другой стороны, существует риск, что вмешательство и радикальные действия могут еще больше разжечь пожар. С самого начала войны в Украине конфликт между Западом и Россией пытались сделать его контролируемым – чтобы обозначить некие красные линии, за которые нельзя заходить. Например, созданы каналы связи между странами в кризисных ситуациях, чтобы избежать действий, которые проводятся без любого контроля. В принципе, между США и Россией это работает. Но это совершенно не работает между Беларусью и соседями: ничего не говорит о том, что между ними существует закрытая коммуникация, что они вообще говорят между собой. Вся коммуникация ведется публично – а в таких условиях опасность того, что одна из сторон перереагирует и из этого разгорится большая война, очень высока.
Добро пожаловать в реальность!