Можно ли говорить о том, что миграционный кризис пошел на спад? Можно ли утверждать, что инициатором этого кризиса является Москва? Возьмет ли Европа на вооружение стратегию борьбы с вирусом «лукашизма», предложенную Светланой Тихановской? На эти и другие вопросы EX-PRESS.BY ответил историк, доктор Александр Фридман.
После разговора Меркель с Лукашенко и последовавшего очевидного внешнеполитического провала белорусских властей можно ли считать, что миграционный кризис, инспирированный официальным Минском, пошел на спад?
— Да, с этим утверждением можно согласиться, — уверен историк. — Мигрантов, которые до этого находились в непосредственной близости от границы, отвели подальше, в торгово-логистический центр. Начался процесс их отправки в Ирак, уже состоялось несколько рейсов, ожидаются еще. То есть, накал проблемы, очевидно, снизился.
Тем не менее попытки мигрантов прорвать границу предпринимаются до сих пор. Не такие активные и массовые, как это было в районе перехода Брузги-Кузница в середине ноября, но они есть. В целом же конфликт пока не разрешен, так как часть мигрантов продолжает оставаться на территории Беларуси.
Во время встречи Лукашенко с мигрантами он снова пообещал им помочь попасть в Германию. Среди них распространены слухи о том, что надо еще немного потерпеть, и Германия их обязательно примет.
Визит Лукашенко в приграничную зону говорит, скорее, о том, что он понимает необходимость отправки этих людей обратно, на родину. Но считает, что проблему все еще можно использовать, чтобы получить максимальный пропагандистский эффект.
В то же время его поездка означает, что история с мигрантами подходит к логическому концу. Потому что если бы Лукашенко планировал использовать их и дальше, то не было бы никакого смысла ехать ему туда сейчас.
В недавно опубликованной статье бывшего помощника президента России Владислава Суркова экспорт хаоса называется ключевой стратегией Кремля. Можно ли в связи с этим утверждать, что инициатором миграционного кризиса на внешних границах союзного государства Беларуси и России является Москва?
— Тут вопрос скорее в том, в какой степени Сурков отражает позиции Кремля. Бытуют совершенно разные точки зрения на причины миграционного кризиса. Кто-то считает, что это исключительно самодеятельность Лукашенко, кто-то полагает, что Кремль оказывал ему поддержку на уровне консультаций, советов и прочего.
Но, когда кризис разразился, Кремль встал на защиту Лукашенко по принципу «своих не бросаем». Хотя если смотреть на ситуацию с точки зрения российских интересов, то становится понятным, что никаких серьезных дивидендов на западном направлении Кремль не получил. Сертификация проекта «Северный поток-2» приостановлена, а к власти в Германии приходит правительство, часть которого очень критически настроена к этому проекту.
Вне зависимости от того, стоит ли Путин за спиной Лукашенко или нет, а на Западе уверены, что так и есть на самом деле, в самостоятельность Лукашенко там никто не верит. Даже если проанализировать поведение Меркель, то можно понять, что попытка урегулировать кризис с Путиным, который перевел стрелки на Лукашенко, и она с ним поговорила в итоге, все равно закончилась тем, что уходящая канцлерин продолжает решать проблему с помощью Кремля.
Вопрос, зачем Путину понадобилась такая комбинация? Или он действительно не может повлиять на Лукашенко, или он таким образом хотел унизить Запад, мол, будете разговаривать даже с моим вассалом, если я этого захочу?
Звонок Меркель Лукашенко был прагматичным. Но ее критикуют за этот шаг. Будущий министр иностранных дел Германии Анналена Бербок сказала, что именно Меркель (как главе правительстве) нельзя было ему звонить и повышать его политический вес. Решать проблему — да, надо, но разговаривать другими средствами.
Меркель на встрече с Матеушом Моравецким сказала, что решать проблему следует, разговаривая с Москвой. То же самое говорит Макрон. Марио Драги указывает Кремлю, мол, вы должны повлиять на Лукашенко, это ваша сфера влияния.
И тут Путин, как мне представляется, находится в очень непростой позиции. Если он может на Лукашенко повлиять, то от него ожидают, что он покажет свою силу, поставит белорусского диктатора на место.
А если ты не в состоянии повлиять на Лукашенко, то может быть ты сам колосс на глиняных ногах?
Для России эта ситуация абсолютно невыгодна. Они будут и дальше на словах поддерживать Лукашенко, но не думаю, что они хотят ввязаться в серьезный международный конфликт из-за Лукашенко.
На данный момент диктатор опять пугает Запад новой миграционной волной. А какие у него есть возможности для поставки мигрантов? Есть только российский путь. Это значит, что мигрантов должен возить «Аэрофлот» и другие российские авиакомпании.
Но там понимают, что если начнут это делать, то сами окажутся под санкциями и тогда будет понятно, что прежние отговорки о том, что они никакого отношения к кризису не имеют, это ложь. Это вряд ли в интересах России. Их цель — продавить «Северный поток-2», зарабатывать на этом деньги, а не ввязываться в такие серьезные авантюры вместе с Лукашенко.
Возьмет ли Европа на вооружение стратегию борьбы с вирусом «лукашизма», предложенную Светланой Тихановской во время выступления перед депутатами Европарламента 24 ноября?
— Многое будет зависеть от развития ситуации в Беларуси. То, что Тихановская это сказала, в достаточно резкой форме, это стратегически правильное решение. Надо было обратить на себя внимание. Ее речь обсуждали и делали это с сочувствием, какой-то негативной критики со стороны серьезных политиков не было. Можно сказать, что Тихановскую на Западе услышали.
Сейчас важно, как поведет себя Лукашенко. К его оскорблениям в адрес Европы все уже привыкли, никто не обращает на это внимания. Но если будут предприняты новые массовые попытки прорвать границу, возобновить приток мигрантов, то шансы, что стратегию Тихановской возьмут на вооружение, значительно вырастут.
Надо учитывать и то, что в Германии к власти приходит новое правительство, в котором весомую роль будут играть «Зеленые», а они линию Тихановской полностью поддерживают.
26 ноября появились сообщения, что пятый пакет санкций в отношении Беларуси будет принят 1 декабря. Как вы думаете, какие-то правки были внесены туда после выступления Тихановской или его содержание осталось прежним?
— Я думаю, что у них на самом деле изначально было несколько вариантов: от жесткого до более мягкого. И в зависимости от поведения Лукашенко принимается один из них.
Пока Лукашенко занимается тем, что зарабатывает на самый жесткий вариант. У западных политиков не остается никаких других возможностей, как только действовать жестко. Это можно понять по информации в СМИ, в частности в журнале «Der Spiegel» сообщалось, что в новый пакет могут быть внесены «Гродно Азот» и «Белоруснефть», хотя не ясно, по каким причинам они там могут оказаться. А вот «Белавиа», скорее всего, там будет присутствовать.
Если бы Лукашенко вдруг сделал радикальные шаги в сторону Европы, ну, допустим, освободил какую-нибудь символическую фигуру, вроде Марии Колесниковой, то на Западе задумались бы о послаблениях. Хотя можно быть уверенным, что он на такое не пойдет.
То, что готовящиеся санкции держат в секрете, не озвучивают, это часть политической игры, чтобы оставить пространство для маневра.
Никто не знает, например, как поведет себя дальше Лукашенко, какое количество мигрантов — две, семь, пятнадцать или даже двадцать тысяч — остается в Беларуси, что с ними будет дальше. В случае изменения ситуации пакет можно скорректировать.
Заявленное российским пропагандистом Владимиром Соловьевым желание взять в декабре интервью у Лукашенко — это очередной спасательный круг, который собирается бросить Кремль своему союзнику после казуса с BBC?
— Тут есть небольшое противоречие. С одной стороны, эту новость в белорусское информационное пространство вбросил телеграм-канал «желтые сливы», более известный как филиал пресс-службы Лукашенко. Хотя Соловьев сам об этом рассказал в своей программе. Но если бы не вброс, то и резонанс от такой новости, возможно, был бы меньше.
Насчет того, является ли предполагаемое интервью спасительным кругом для Лукашенко, я так не думаю. Соловьев — это, скорее, удавка. Потому что он пропагандист в первую очередь. И если он приедет, то будет донимать Лукашенко разными не очень приятными вопросами: про Крым, интеграцию, многовекторность и так далее. И он не слезет с Лукашенко, пока не получит ответы на свои вопросы.
Соловьев для Лукашенко — не самый приятный собеседник, если бы Лукашенко хотел с ним поговорить, или с кем-то другим из кремлевского пула, то он сам бы их пригласил.
Но Лукашенко до сих пор важнее было показать себя на западном направлении, поэтому пригласили «CNN». Интервью каналу посчитали успешным и решили поговорить еще с одним западным СМИ. Но с Розенбергом случился провал. Поэтому я не думаю, что Лукашенко сейчас настроен снова давать кому-то интервью.
Если в ближайшее время у него и появится такое желание, то это, скорее всего, будет какое-нибудь арабское или курдское медиа, что было бы даже правильно с его стороны. Потому что тема мигрантов и событий на белорусско-польской границе там сейчас в тренде, он мог бы попробовать за счет этого улучшить свой имидж. И это намного разумнее, чем давать интервью Соловьеву.
Останется ли поддержка официального Минска со стороны России на прежнем уровне или изменится?
— Сейчас эта поддержка довольно формальная. Поскольку идет очень много дипломатических переговоров на белорусскую тему, то я часто сопоставляю коммюнике, которые выходят по их итогам — как с западной, так и с российской стороны. В Кремле обычно выделяют три пункта. Первое, что надо как-то разрешить эту гуманитарную проблему, но делать это в контакте с Лукашенко, для чего Западу надо с ним разговаривать. Второе, — это обвинения в кризисе, кидаемые в сторону Польши. И третье, что наблюдается последнее время, это тема санкций. Россия отговаривает от их принятия, называет такой подход контрпродуктивным и прочее.
Но все это простая формальность, так как в России понимают, что решение принято, и санкции к режиму Лукашенко применят. Понимают также, что с Лукашенко будут говорить только в случае нового форс-мажора. Поэтому внешне Москва элементы поддержки все еще оказывает, но в Кремле скорее всего присутствует заинтересованность в том, чтобы ситуация разрешилась как можно скорее.
Добро пожаловать в реальность!