Эксперты «Банка идей» написали и обсудили три публикации: о сегодняшнем мире и месте для демократической Беларуси в нем, о лучшем сценарии для Беларуси и о худшем, который уже даже не выглядит антиутопией, пишет "Белсат".
16 апреля в рамках проекта прошла онлайн-дискуссия на тему «Есть ли место для демократической Беларуси в новом міре?» Соавтор проекта Григорий Астапеня вел дискуссию о трех текстах, которые недавно издали в «Банке идей» экономист Дмитрий Крук (вместе с Астапеней), эксперт по коммуникации Анастасия Костюгова и публицист Сергей Наумчик.
Беларусь в колее без субъектности
Крук и Астапеня написали: «В новом мире нет места для демократической Беларуси – разве что мы его сами выдумаем». Крук объяснил, что адресатом текста было экспертное сообщество, которое таким образом хотели призвать скорректировать оптику с 2020 года на 2025-й. Писали не как «психотерапевты» для беларусов, а пытались поставить диагноз, чтобы можно было решить, что делать дальше.
Ситуацию изменили три составляющие, рассказывает Крук: изменился мир, степень зависимости Беларуси от России многократно возросла, а состояние общества изменилось в смысле возможностей представительства и субъектности общества. Со второй и третьей тезами беларусы знакомы, а о первой Крук хотел рассказать отдельно. Распространенные фразы про «правый поворот» и замедление экономического роста он считает недостаточно широкими. Более удачной считает концепцию Пьера Бурдье о пространстве как наборе частично автономных социальных полей (экономического, политического, культурного, военного, технологического) и об изменениях при утрате старого баланса и поиске нового.
Сейчас, считает Крук, равновесное состояние утрачено, а новое еще не найдено. Это в чем-то похоже на период между мировыми войнами в XX веке: в экономическом, политическом и культурном полях старые правила уничтожаются, продолжаются попытки нащупать новое.
В сумме три составляющие означают, что пойти по оптимальному пути демократической и независимой Беларуси стало намного труднее, считает Крук. Все три ограничивают возможность изменений: Беларусь свернула в колею, в которой развитие событий зависит не столько от Беларуси, сколько от внешних факторов. Поэтому Крук призывает экспертное сообщество думать, как действовать беларусам в этих условиях.
Беларусь как технологическая утопия
Костюгову «принудительно назначили оптимисткой», пошутил Астапеня. Она пояснила, что текст про утопичную Беларусь 2030 года построен на том, что в обсуждениях будущего Беларуси всегда виден один сценарий. Демократия, парламентская республика, более свободный рынок, движение в сторону Европы и «много денег, которые нам дают, потому что мы стали хорошими». Но реальность стала куда более депрессивной, а картинка будущего к этому не адаптировалась. Костюгова попыталась представить Беларусь-2030 в рамках, в которых ее еще не представляли.
О будущем следует думать уже не только в контексте геополитики, а и в контексте глобальных технологических изменений, говорит она. Через 10-15 лет уровень «технологизации» станет значительно выше. Любая форма государственного построения будет использовать технологии для анализа и принятия решений: «Сегодня люди уже не могут жить без ChatGPT, хотя он появился буквально вчера». Технологии могут изменить само восприятие иерархии власти.
В утопическом сценарии Костюговой Беларусь стала первой в мире ноократией – экспериментальной площадкой нового типа государства, где решения принимаются через цифровую вовлеченность и где голосуют за решения, а не за политиков. Ключевая роль гибридной системы, появившейся после Лукашенко, в эффективном управлении, а не в идеологии. Вместо борьбы с зависимостью от России Беларусь открылась для технологических инвестиций из Китая, Индии, Турции и Эмиратов, а Россия стала рассматривать эксперимент как прототип для собственных реформ.
Этому сценарию мешает то, что ни власти Беларуси, ни демократическое сообщество пока не сумели преодолеть кризис 2020 года, считает Костюгова. Обеими сторонами движет экзистенциальный страх, но обе стороны нужны друг другу. Властям нужна подвижная сила реформаторов, а реформаторам нужно, чтобы кто-то сберег то, что Беларусь еще имеет, чтобы двигаться в будущее. Чтобы прийти к лучшей модели Беларуси, нужно сначала выйти из конфронтации.
Антиутопия: Беларусь в составе России
Наумчик написал о Беларуси-2035 как антиутопии: взял почти наихудший сценарий с полной аннексией Беларуси Россией (не наихудший с глобальной ядерной войной). Он объясняет, что пока ждал публикации текста, тот превратился из антиутопии в довольно вероятный сценарий. Добавил: иногда самый черный прогноз оказывается еще оптимистичным.
В июле 1994 года, упомянул Наумчик, журналисты рассуждали, как долго продержится Александр Лукашенко: пару месяцев, полгода, год ... Наумчик тогда считал: или 6-9 месяцев, или целых 12 лет, то есть два срока плюс еще два года. Оказалось, был еще оптимистом.
Сейчас перемены стремительно происходят в наихудшую сторону, отмечает Наумчик. Беларусы привыкли ставить знак равенства: «Запад = демократия». Это уже не так, считает публицист. Он не исключает, что Соединенные Штаты войдут в «ось зла»: Пхеньян – Пекин – Тегеран – Москва – Вашингтон. Процессы в России тем временем не дают оснований ожидать демократизации на восток от Беларуси, и это уже не зависит лично от Владимира Путина. Ментальность не может измениться за день, год, 5 или 10 лет.
Беларусь имеет все шансы войти в состав России, говорит Наумчик, так как никакой рациональный анализ не дает оснований полагать, что в Беларуси будут запущены какие-то процессы, которые бы этому помешали. Народ не способен противостоять этому не потому, что народ какой-то «бездарный», а потому, что до этого народ довели за 30 лет власти Лукашенко. Аккумулятор надо сначала зарядить – и не факт, что населению хватит даже пять лет, чтобы насытиться «энергией противостояния». Наумчик при том отмечает: история показывает, что все может измениться за три дня.
Все не так мрачно?
Историк Павел Терешкович увидел в текстах общий недостаток: абсолютизацию трендов текущего времени и представление их как чего-то завершенного. Ее считает, что рано говорить о том же «правом повороте» или зачислять США в недемократические страны, и рано абсолютизировать технические тенденции, так как многие угасают и забываются. И даже поглощение Беларуси Россией не означает исчезновение беларусской нации: татары или башкиры все еще существуют и даже иногда сопротивляются.
Политолог Валерий Карбалевич назвал президента США Дональда Трампа «черным лебедем»: внезапным явлением с последствиями, которые невозможно предсказать. Но это как угроза, так и надежда: «окно возможностей», о которых мы сегодня еще не знаем. Технологии же действительно меняют мир, но неизвестно в какую сторону: когда появлялся интернет, его считали «окном в демократию», но оказалось, что автократии успешно пользуются интернетом как оружием. Что касается Беларуси, 2020 год показал, что беларусское общество переросло власть – и в этом слабость действующего режима, который к тому же персоналистский, завязан на одного человека. Когда Лукашенко уйдет, любой новый человек будет вынужден получать некую легитимность от общества и элит, а единственный возможный путь получения, по мнению Карбалевича, является «делукашизацией».
Россия же, убежден Карбалевич, пока не стремится именно поглотить Беларусь, а стремится сделать ее образцом для других – показательным пророссийским государством. Мол, в Чечню Путин не ездит два раза в год. И Россия не поглощает даже полностью зависимую от нее Абхазию – самопровозглашенную «республику» на территории Грузии.
Политический аналитик Юрий Дракохруст спросил, можно ли сделать какие-то выводы из того, что курс на демократию и европейский путь Беларуси оказался в тупике. Может так и надо, что уйдет Лукашенко, придет Александр Турчин и будет дальше ездить на поклон в Кремль? Крук ответил: нет, будущее Беларуси не с Россией. Аналитики рассматривали не рецепты против, а диагностику текущего состояния. Пока он видит, что Беларуси нужно сформировать свой «коллективный разум» для поиска ответов.
Дракохруст также напомнил об идее «темного просвещения» в США: использования технологий в антидемократических целях. Есть ли «на другой стороне» аналогичный драйв на демократические перемены с использованием технологий? Костюгова доказала, что не надеется на технологии, а констатирует их неизбежность: прогресс обгоняет рефлексию на него. Люди в IT не думают о добре и зле, а дают технологии для добра и зла, «им плюс-минус все равно». Поэтому она спрашивает, что делать с технологиями и можно ли сделать иначе, чем сейчас, чтобы с помощью технологий отстаивать свои интересы.
Кроме того, Дракохруст напомнил, как в течение 30 лет звучало: «Беларусь сейчас станет частью России». Мол, должны быть какие-то фундаментальные основания, чтобы сбылся прогноз, который не сбывался 30 лет. Наумчик поправил: говорили все время об угрозе – и угроза есть. А Беларусь уже не такая, как в 1995 году, когда Лукашенко еще хотя бы доказывал, что его указы не противоречат Конституции.
Есть ли сценарий, в котором Беларусь имеет субъектность, а не едет по чужой колее? Крук таких сценариев не видит, но пытается нащупать. Он привел пример Беларусской Народной Республики: была ли в 1924-25 году у деятелей БНР возможность выйти из колеи, по которой Беларусь толкала история? Можно по крайней мере попытаться найти такой сценарий выхода из колеи. Карбалевич же сравнил следующее руководство Беларуси с руководством социалистических стран после Второй мировой войны: те пытались получить двойную легитимность и от Москвы, и от своего общества.
Добро пожаловать в реальность!