Александру Лукашенко чрезвычайно важно увидеть политических противников морально сломленными, добровольно вставшими на колени, слезно умоляющими о пощаде. Ради этого и развернута шумная политическая кампания на тему возвращения тех, кого он много раз презрительно называл "беглыми", пишет политолог Валерий Карбалевич.
Вопросу возвращения эмигрировавших оппонентов режима Лукашенко посвятил совещание 24 января.
Это именно кампания, причем в первую очередь пропагандистская. Поскольку она не предполагает смены политики. Речь не идет о курсе на либерализацию, политическую оттепель, о планах примирения двух частей расколотого общества. Ничего не говорится об амнистии, освобождении политзаключенных, прощении людей, участвовавших в протестах, как это происходит, например, в Казахстане.
Напротив, призыв к политическим эмигрантам возвращаться звучит на фоне ужесточения репрессий, "сталинских" судебных приговоров, принятия законов о заочных судах, лишении гражданства, конфискации имущества.
Швед может все переиграть
Стоит подчеркнуть, что эта кампания разворачивается вне правового пространства. Проект указа вроде как еще только разрабатывается. Просто объявлено о создании межведомственной комиссии, которая будет решать судьбу пожелавших возвратиться граждан. Ее состав неизвестен. Пока устным указанием Лукашенко ее главой назначен генеральный прокурор Андрей Швед.
Вину захотевших возвратиться граждан будет определять даже не лукашенковский суд, в котором, при всей имитации судебного производства в Беларуси, надо все же соблюдать некие процедуры, выслушивать подсудимых, адвоката и пр. В нашем случае судьбу человека будет определять эта пока анонимная комиссия, которая, как предполагается, станет работать вне всякого правового поля, понятных правил, процедур. То есть абсолютно субъективно. Все это напоминает сталинские "тройки" и фильтрационные лагеря.
Еще одно очень важное обстоятельство, разъясненное Шведом. Оказывается, даже если человек получает от этой комиссии ответ, что претензий к нему нет и можно смело возвращаться, по прибытии он все равно может быть привлечен к уголовной ответственности по единоличному решению председателя комиссии.
То есть все гарантии могут быть отменены генеральным прокурором! Получается, что бурная деятельность комиссии — это декорация. Все решает Швед. Но бедолага-эмигрант об этом решении узнает только по возвращении.
Таким образом, власти даже в самом начале кампании не собираются ничего обещать. Эмигрантам говорят: приезжайте, а здесь мы посмотрим, что с вами делать.
"Никто никого не хватает". Ну-ну
На совещании Лукашенко сказал: "Вы, наверное, заметили в СМИ, когда я заявил о том, что мы готовы разговаривать с теми, кто осознал свою вину и готов жить на родине, вы видели, как захлебнулись эти все телеграм-каналы, чаты и прочие: "Ах, тут хватают силовики тех, кто попытались приехать, сажают, чуть ли не убивают!" Абсолютная чушь. Никто никого не хватает".
Между тем независимые СМИ (те же "телеграм-каналы, чаты") сообщали о многочисленных случаях арестов вернувшихся. Причем называли конкретные фамилии, даты и прочие подробности.
Например, сейчас в Гомеле проходит суд над Татьяной Курилиной, которая поверила обещаниям силовиков, приехала в страну, а теперь ее обвиняют по 12 статьям Уголовного кодекса. На днях председатель Государственного пограничного комитета Анатолий Лаппо заявил, что в прошлом году при въезде в Беларусь за "экстремизм" было задержано более 50 человек. Так кто говорит чушь?
"У отдельной части нашего общества появился запрос…"
Но остается главный вопрос: в чем смысл этой политической кампании?
Вопрос вполне логичный, потому что до сих пор политика государства была противоположной, ориентировалась только на то, чтобы вытеснить всех недовольных, несогласных за пределы Беларуси.
В августе 2021 года Лукашенко говорил о молодежи, которая выехала за границу учиться: "Там и оставайтесь". Мол, те, кто возвращается — это "уже как агентура". Вся репрессивная политика по отношению к оппонентам, принятие закона о лишении гражданства были ориентированы на то, чтобы поставить дополнительные барьеры на пути возвращения политических противников. И нынешняя кампания по возвращению "беглых" разворачивается на фоне той же, не меняющейся политики.
Тогда зачем все это нужно Лукашенко? Сам он поясняет так: "У отдельной части нашего общества появился запрос на данную тему… Нам не надо создавать дополнительные какие-то точки напряжения в нашем обществе".
Перевожу эти намеки на понятный язык. Проблема в том, что политические репрессии и эмиграция затронули достаточно широкий слой общества. Причем не только убежденных сторонников оппозиции. От террора властей пострадали даже дети высокопоставленных чиновников.
Кроме того, репрессии плохо влияют на экономику, социальную сферу (ИТ-сектор, медицину, культуру, спорт и т.д.). Например, дефицит медработников начинают замечать даже обыватели. Все это производит негативное впечатление на граждан и госаппарат, вызывает ропот, что заметило и политическое руководство.
И Лукашенко якобы откликнулся на эту просьбу. Вдобавок можно извлечь и другую выгоду. Если внимательно слушать рассуждения генпрокурора, то нетрудно предположить, что многих вернувшихся обложат немалыми штрафами. Вот же у "провинившихся" (донативших в "экстремистские" фонды) айтишников потребовали компенсации ущерба в десятикратном размере. Так можно и бюджет пополнить.
Мечта растоптать достоинство противников
Но условия, поставленные для возвращения "беглых" (публично покаяться и положить голову на плаху межведомственной комиссии), делают этот процесс практически невозможным в более или менее массовом масштабе. Поэтому начатая кампания — это скорее имитация решения проблемы, чем реальное решение.
Похоже, главная причина, по которой Лукашенко пошел на такой шаг, находится в совершенно другой плоскости. В Беларуси, чтобы понимать смысл политических процессов, надо вникнуть в психологию одного человека. Следует внимательно слушать Лукашенко. Он свои даже потаенные мысли всегда проговаривает в той или иной форме. Так и теперь.
Если хорошенько осмыслить то, что сказал Лукашенко 24 января, становится понятно, что это фактически предложение политическим оппонентам подписать акт о безоговорочной капитуляции.
Он готов простить лишь тех, "кто оступился, осознал это", "кто стал на путь исправления и хочет загладить свою вину", причем только если они впредь "будут, как у нас принято говорить, "ябатьками" еще большими, чем те, кто сегодня нас окружает".
"Те, кто осознал, кто раскаялся, — публичное заявление. Это обязательно. А затем вместе с людьми, общественностью — журналистами, блогерами, кто был на передовой, — мы будем решать, что с ними сделать", — так обрисовал свой подход Лукашенко.
В переводе на понятный язык — ему нужно ощущение победы, которое не приходит несмотря на то, что протест, казалось бы, размазан по стенке.
Он не видит картины сдавшегося врага. Ему нужен белый флаг, поднятый по ту сторону баррикад. А его там нет. "Покаянные" видео арестованных больше не греют душу. Потому что все это делается под давлением силовиков.
А он хочет, чтобы люди делали это добровольно, жертвуя достоинством ради возвращения. Ему чрезвычайно важно увидеть морально сломленных бывших противников, слезно умоляющих о пощаде — вот тогда может появиться то щемящее чувство победы, которое никак не приходит. Ради того и заварена вся эта каша.
Добро пожаловать в реальность!