На протяжении 2022 года пропаганда эволюционировала от «неучастия в войне» до «островка стабильности» – единственного в мире.
Если до 2020 года главным пропагандистом являлся Александр Лукашенко, который выступал спикером своего режима, то после 20-го года ему пришлось немного подвинуться и пустить к трибуне, к микрофону целую плеяду пропагандистов.
О них и поговорили с медиаэкспертом Павлюком Быковским.
Эволюция пропаганды: от неучастия в войне до островка стабильности
– Какова эволюция госпропаганды в этом годау? Как менялись ее нарративы и тональность?
– Есть несколько уровней.
Один из них касается ретрансляции посылов «старшего брата», этот тренд очень сильно менялся. Начиная с осени прошлого года, беларусская пропаганда сильно синхронизировалась с российской в антиукраинских нарративах: украинские власти назывались «хунтой», военнослужащие – «нацистами», «фашистами».
В литературе этот прием получил название «альтернативная номинация»: вместо общепринятого названия украинского народа или организации, использовалось альтернативное название, которое несло дополнительное негативное значение. Это началось в 2020 году и совпало с общей милитаризацией сознания, когда стали активно говорить о том, что так называемый «коллективный Запад» вынашивает планы свержения власти в Беларуси, покушается на нашего союзника – Россию.
Во многих случаях повторялись одни и те нарративы, но в различных вариациях, о том, что именно «коллективный Запад» в 2020 году пытался совершить в Беларуси цветную революцию, или переворот – использовался большой набор синонимов того, как якобы Запад вмешивался во внутренние дела, руководил своими марионетками, которые должны были свергнуть законно избранную власть.
Но эти нарративы поутихли, а милитаризация сознания с осени продолжалась примерно до марта 2022 года; речь шла как об обороне, о внешнем враге, так и выходили целые телепередачи, в которых ведущие рассказывали о том, как будут гордиться своим сыном, который пойдет на войну, защищать свою родину.
Подобные заявления радикально расходятся с национальными архетипичными ценностями, например, «лишь бы не было войны», которые культивировались в беларусском обществе десятилетиями, фактически со времен Второй мировой войны. А тут вдруг телепропагандисты вздумали возбуждать воинственный дух, чтобы с кем-то воевать.
Когда стало очевидно, что российский блицкриг в Украине сорвался, последовал шаг в сторону: по-прежнему ретранслировались нарративы, оправдывающие войну (если бы Россия не нанесла упреждающий удар, то Украина напала бы на Россию, может, и на Беларусь, тут мы даже можем вспомнить мем, как Лукашенко у карты грозил показать, «откуда готовилось нападение на Беларусь»). Но дальше акцент делался на том, что РБ не участвует в войне, а если и участвует, то только тем, что лечит раненых. Причем Лукашенко неоднократно указывал, что лечит раненых и с российской, и с украинской стороны; я бы не сказал, что информации о лечении украинских военных было много, а вот про лечение российских солдат информации предостаточно.
Особая песня посвящалась беженцам, причем беларусская сторона в определенный момент даже устроила что-то вроде их подсчета в прямом эфире. Потом, правда, сместили фокус внимания с этой темы, она перестала быть главной, но некоторое время все еще делался акцент на приеме украинских беженцев.
Причем пропаганда делила их на «плохих» и «хороших». Прямым текстом говорилось, что в Беларусь и Россию бегут от войны женщины с детьми – это хорошие беженцы, а вот на Запад, в ту же Польшу, бегут другие, плохие, беженцы, которые несут неурядицы, преступность, социальную напряженность и так далее.
Эта тема не дожила до апреля, в марте она и закончилась ушла на периферию. Но в целом Лукашенко не уставал повторять, что беларусские солдаты не участвуют в войне в Украине. Создавался нарратив, что Беларусь не является соучастницей агрессии и что все попытки считать таковой являются ложью, дезинформацией – якобы никто в мире не воспринимает Беларусь в подобном негативном смысле.
В дальнейшем тема войны рутинизировалась, ее стали значительно меньше показывать по телевидению. Беларусская сторона повторяла тезисы россиян, и прежде всего отвергали военные преступления в Буче, в Изюме, где проявлялась неоправданная жестокость, уничтожались мирные граждане. Эта тема присутствовала, но доминировала уже беларусская повестка дня: и уборочная, и борьба за продовольственную безопасность, и так далее.
«Синеокая» называлась едва ли не последним оплотом стабильности во всем мире.
Подытожим. Если в марте пропаганда подчеркивала, что Беларусь не агрессор, что «Украина сама виновата», то дальше возникали темы, связанные с громкими датами. День победы использовался как повод для обвинений Запада в переписывании истории, появилась собственная тема, связанная с «геноцидом беларусского народа», которая взята на вооружение беларусскими властями.
В июле важным событием стал отчет ИКАО о перехвате и принудительной посадке самолета Ryanair с Романом Протасевичем на борту; в августе, естественно, перепевались события августа 2020 года – президентские выборы, массовые протесты против фальсификаций.
Естественно, не забывали и свои традиционные темы: островок стабильности, Лукашенко успешный политик, который является гарантом беларусской независимости, благодаря которому Беларусь так и не втянули в войну. Причем втягивал его в войну «коллективный Запад», а вот про роль России почти ничего не говорилось.
Периодически появлялись мотивы, связанные с поиском средств для импортозамещения или выхода на российский рынок; о планах говорилось очень много, а вот конкретных примеров успешного сотрудничества в этой области, если не ошибаюсь, представлено не было.
Беларусская пропаганда обрела лицо
– По выражению Класковского, в 2020 году пропаганду спустили с цепи, она стала более злобной, более агрессивной. Но с тех пор прошло уже два с половиной года. Что изменилось?
– Стало несколько спокойнее. Был период, когда некоторым персонажам в их «авторских передачах», например, Григорию Азаренку, разрешалось просто ругаться в эфире или вешать портрет политического противника с изображением петли – шла дегуманизация, прямое запугивание политических оппонентов. Я не могу сказать, что такой формат безвозвратно ушел, но он стал менее интенсивным; скорее всего, это можно объяснить тем, что репрессии имели некоторый успех: сейчас публичное проявление несогласия встречается намного реже, соответственно, еще больше закручивать гайки и запугивать людей, чем раньше, наверное, не имеет смысла.
– Кто выступает лицом беларусской пропаганды? Что в них особенного?
– В принципе до 2020 года беларусской пропаганде не была свойственна персонализация. Случались отдельные фигуры, например, Александр Зимовский, были отдельные передачи или фильмы («Железом по стеклу», например). Но, как правило, текст озвучивал закадровый голос или ведущий с экрана — сценарии явно писали спецслужбы.
В конце 20-го года начало проявляться то, что называют нынче «авторской журналистикой»: подобные вещи стали производиться персонализировано, люди демонстрировали свои эмоции, по крайней мере, выдавали за собственные эмоции, они разрешали себе даже больше, выражались так, чем можно было даже мечтать в условиях государственного телевидения.
До 2020 года, наверное, главным пропагандистом все-таки был Александр Лукашенко, который выступал спикером своего режима, а после 20-го года ему пришлось немного подвинуться и пустить к трибуне, к микрофону целую плеяду пропагандистов, которые получили эфирное время, колонки в государственных газетах. А в 2022 году и главные редактора региональных газет стали «колумнистами» (до этого времени приктически никто из них не рассказывал, как ненавидит определенных инакомыслящих с называнием имен).
– Чем отличаются беларусские пропагандисты от российских? Условно говоря, можно ли сравнивать Григория Азаренка с Владимиром Соловьевым?
– Есть схожести и отличия.
Они используют во многом одинаковые риторические приемы, например, грубость.
Что отличает? Скорее всего, дело в уровне мастерства: так эмоционально манипулировать людьми, как это делают некоторые российские деятели, в Беларуси еще не научились. Ну и конечно, отличаются по количеству вложенных денег: российские шоу намного-намного дороже.
По большому счету, если не брать два ведущих федеральных канала, которые ретранслируются в Беларуси, то в целом нельзя сказать, что есть отличия по уровню грубости: ее в российских региональных медиа присутствует столько же, сколько и в беларусских; но если мы сравниваем с ретранслируемыми в Беларуси телеканалами РТР-Беларусь и НТВ-Беларусь, то там такого уровня грубости, как у Азаренка, еще поискать; она, конечно же, есть, но встречается не так часто и не в таких формах.
Добро пожаловать в реальность!