Была ли когда-либо в России демократия и почему приход Путина после Ельцина оказался логичным? Эти вопросы политолог Владимир Пастухов и политик Михаил Ходорковский обсудили в эфире «Ходорковский Live».
— У меня не было никаких иллюзий в отношении природы ельцинской власти, я от слова «совсем» не считал ее демократичной, потому что никогда не путал слабую власть с демократической, – отметил Владимир Пастухов. — У нас очень часто в России слабого царя считают демократом. Он не демократ, он просто слабый. Демократия — жесткая власть, может быть, даже гораздо жестче, чем авторитарная. 1993 год для меня — это кризис демократии.
Ходорковский же, напротив, считает, что если говорить про Россию в целом, то демократия была.
— В том смысле, если понимать под демократией влияние человека или группы людей на происходящие события. Тогда влияние было существенно выше, чем до этого в советские годы и после этого – в путинские, — считает политик. — Да, это не была та система сдержек и противовесов, которая позволяет маленькой группе быть настолько влиятельной, чтобы власть на нее обращала внимание. При этом группа становилась влиятельной, когда была готова к решительным действиям.
— Если мы сравниваем 90-е с нулевыми, десятыми и тем более двадцатыми, то это просто райское время. Если мы говорим, откуда выросли 2020-е, то они выросли оттуда, – пояснил Пастухов. — До 1993 года я еще ощущал, что есть шанс, но потом…
Михаил Ходорковский также считает, что в 1993 году демократия пошла на спад. Более того, когда Путин пришел к власти, ему долгие годы не приходилось ничего менять, так как он уже получил авторитарную конституцию из недр 90-х.
Собеседники также попытались ответить на вопрос: Путин – это закономерное порождение 90-х или случайная комбинация факторов?
— И закономерная, и случайная, — считает Михаил Ходорковский. — Мог ли Ельцин назначить другого преемника? Мог. Приняло ли бы его общество? Да. Но он выбрал Путина, потому что главным его приоритетом оказалась «безопасность семьи», а Путин продемонстрировал, что он готов обеспечить безопасность, невзирая ни на что.
Между там Владимир Пастухов уверен, что Путин логически вытекал из той эволюции, которая происходила все 90-е годы.
— В 90-е Россия вошла с тремя главными силами: переобувшейся номенклатурой, криминалом и верхушкой интеллигенции, которая сыграла роль связующего звена между первыми и вторыми.
И в течение 90-х формировалась странная сила номенклатурно-криминального капитала с посыпкой умных и образованных. Это сформировалось как вектор, на острие которого был определенный запрос общества, который Путин и удовлетворил.
Если бы Ельцин выбрал кого-то другого, движение все равно пошло бы в этом направлении, считает политолог.
— Другой вопрос в том, что мы никогда не можем снять проблему «первых учеников». То есть оказалось так, что этот человек подошел как ниточка к иголочке. А другой бы меньше подошел. Тогда общество бы этим переболело, а тут оно заболело и сдохло, — отмечает Пастухов.
По его мнению, сегодня стоит вопрос в том, чтобы не повторять ошибок прошлого.
—Разговор о 90-х — это не разговор о прошлом. Это вопрос о выборе вектора. Вокруг меня есть люди, которые не любят Путина. Многие из них видят разрешение проблемы в возврате в 90-е, чтобы просто срезать все неправильное.
Нет, если вы вернетесь в 90-е, вы получили второго, третьего, пятого Путина. Нужно понять свои ошибки, начиная с 1989 года, и двигаться в неизведанное, а не в 90-е. Девяностые нужно переделать, чтобы не было нулевых и десятых.
Ходорковский также считает: если воспроизвести модель, которую раз за разом проигрывало российское общество, она приведет ровно к тому же результату.
— Я много об этом думал, сидя в тюрьме. Я не нашел решения проблемы в рамках централизованной модели. Думаю, ее придется децентрализовать, несмотря на все риски. В противном случае, мы вернемся в ту же самую точку.
Добро пожаловать в реальность!