Москва готова компенсировать беларускому режиму даже потерю статуса «транзитного коридора». Но проблема Лукашенко в другом: закрытая граница еще больше уменьшает привлекательность режима для третьих стран.
Польша развернула целую геополитическую кампанию давления, цель которой – принудить Лукашенко свернуть миграционный кризис. Сначала глава МИД Польши Радослав Сикорский объявил, что Варшава готова закрыть границу с Беларусью. А 24 июня уже президент Анджей Дуда обсудил ситуацию, которая сложилась на беларуско-польской границе, с руководителем Китая Си Цзиньпинем.
Пока Дуда и Цзиньпин вели переговоры в Пекине, в Минске руководитель МИД РБ Сергей Алейник после встречи с Лавровым заявил, что в Минске готовы обсуждать безопасность на границе с Польшей.
«Китайская сторона надеется, что обе стороны будут относиться друг к другу с уважением и будут решать проблему путем консультаций, чтобы избежать эскалации напряженности», — заявили в МИД Китая.
Пекин является приверженцем тайной дипломатии, поэтому публичная реакция является крайне плохим знаком для беларуского режима.
Чем обернется для беларуского режима ультиматум Польши? BGmedia обсудили с историком, политическим обозревателем Александром Фридманом.
— Все запугивания только тогда имеют смысл, если за ними могут последовать действия. Сикорский отдает себе отчет, кто такой и что такое Лукашенко: у него есть личный опыт 2010 года, дипломат опытный, отдает себе отчет, что пустые запугивания ничего не дают. Угрозы, не подкрепленные конкретными действиями, обернутся против польской стороны.
Пока Польша действует на уровне предупреждений: если ничего не изменится, тогда последует закрытие границы. Анджей Дуда поднимал проблему миграционного кризиса во время официального визита в Китай: Польша действует одновременно и на китайском направлении, а Китай явно не обрадуется перекрытию границы.
Но проблема заключается ведь не в Лукашенко. Лукашенко, который стал первопричиной действий официальной Варшавы, играет пассивную роль: он исполнитель. Его задача – отправлять нелегальных мигрантов, которые прибывают в Россию, на границу с Евросоюзом. Миграционный кризис – это российская игра, это не игра Лукашенко.
Конечно, Алейник заявляет готовность к переговорам. А что, собственно, он еще может сказать? Он пытается демонстрировать свою субъектность: мол, давайте договоримся. А с другой стороны, нужно искать выход из ситуации, а решения нет: миграционный кризис зависит не столько от Лукашенко, сколько от Москвы. Может ли Минск договориться с Москвой, вопрос, как говорится открытый.
— Перекрытие оставшихся трех пограничных пунктов пропуска выглядит вполне реалистичным сценарием?
— С Лукашенко никто разговаривать не станет. Руководство Польши сегодня – будь то правительство, будь то президент Дуда – имеет личный опыт взаимоотношений с беларуским режимом: Лукашенко больше не доверяют, с ним никто не собирается вести диалог. Варшава настроена говорить с Лукашенко с позиции силы: либо прекращай миграционный кризис, либо перекрываем границу. А разговаривать с Минском никто не будет, тем более на равных, как того желает Алейник. Границу ведь не обязательно закрывать навсегда: можно закрыть на день, и на неделю, а потом снова открыть – в зависимости от ответных действий.
Лукашенко чувствует себя крайне некомфортно в сложившейся ситуации: он сам любит себя так вести – разговаривать с позиции силы. Похоже, Польша решила, что дальше с Лукашенко по-другому уже нельзя.
— Китай может повлиять на ненадежных союзников?
— Может повлиять. Но последнее слово остается все равно за Кремлем. В Москве делают ставку на нелегальную миграцию, в том числе и в контексте электоральных кампаний, которые проходят в Европе. Слишком большие ставки на кону.
Более того, сейчас спасовать перед Польшей, которая заговорила языком ультиматумов, — это западло, говоря терминологией Путина и Лукашенко. Кто такие поляки в их представлении, чтобы еще расшаркиваться перед «гонорливыми панами»? Китай может высказать свои пожелания, свои опасения, но последнее слово за Москвой. А Лукашенко будет просить Кремль сбавить обороты, думаю, вчера Алейник уже просил через Лаврова.
Но на слова беларуского режима больше никто не обращает внимания: никто не считает его субъектом политики. Какой смысл говорить с Алейником, который вообще ничего не решает? Через Алейника можно передать ультиматум, но смысла разговаривать с ним нет никакого.
На Западе, и в Польше, в частности, исходят из того, что за сегодняшним миграционным кризисом стоит Путин, Лукашенко всего лишь исполнитель. А зачем говорить с исполнителем, когда есть хозяин? На Западе и в 2021 году считали, что хозяин – Москва, и пробовали говорить напрямую с Путиным.
— Готова ли Москва компенсировать потери Минску, в случае утраты статуса «транзитного коридора» для Китая?
— Думаю, да. Лукашенко сейчас важен: ему компенсируют. Сейчас Кремль все готов компенсировать, Москва ведет себя весьма щедро. Но проблема Лукашенко заключается в ином: закрытая граница еще больше уменьшает привлекательность режима для третьих стран, для того же Китая, сужает поле для маневра. Думаю, не хочется Лукашенко превращать страну в Северную Корею. Ситуация крайне неприятная для Лукашенко, даже если Россия и компенсирует потери.
Добро пожаловать в реальность!