Политический аналитик в интервью ВILD — о дистанцировании беларусского правителя от войны в Украине и о том, почему режим не торгует заложниками.
Отвечая на вопрос, можно ли сказать, что Лукашенко старается в последнее время дистанцироваться от российско-украинской войны, Артем Шрайбман отметил, что сложно сказать, сколько в этом его попыток.
— Мы действительно видим, что уже больше года с беларусской территории нет подтвержденных всеми сторонами обстрелов Украины дронами, ракетами, чем угодно. Более того, летом этого года Беларусь покинули последние российские мобилизованные, которые тренировались с октября прошлого года.
Получается, что сейчас российское военное присутствие в Беларуси на минимуме, наверное, с начала 2022 года. Около 2000 солдат всего лишь есть, из них полторы тысячи — это контингент двух военных объектов, которые в Беларуси уже десятилетиями находятся, поэтому военное присутствие сведено к абсолютному минимуму.
Авиации практически нет, но есть ядерное оружие. Вопрос о том, насколько Лукашенко дистанцируется или нет, — философский. То есть конвенционального присутствия стало намного меньше, но наличие ядерного оружия — вот эти военные клещи России с точки зрения контроля над Беларусью и удержания Беларуси в своей военной орбите делают намного более прочным и долгосрочным.
В тактическом смысле для Украины Беларусь представляет минимальную угрозу за все время с начала полномасштабной войны, а говорить про дистанцирование военное пока сложно.
Беларусская террритория не нужна Путину сейчас для решения каких-то тактических или даже оперативных задач в Украине, за исключением более общих глобальных стратегических задач ядерного шантажа. Но это может измениться, и я не уверен, что в этом случае у Лукашенко сильно спросят.
По словам Шрайбмана, в последние месяцы Лукашенко стал намного больше делать заявлений в стиле кота Леопольда в адрес Польши и Литвы.
— Это удивительно, потому что отношения практически заморожены. Они в острой фазе с точки зрения почти полностью закрытой границы между двумя странами, но Лукашенко уже несколько месяцев пытается предложить полякам какое-то переворачивание страницы, давайте дружить как соседи и так далее. Дошло до того, что поляков пригласили на совместные военные учения — был такой эпизод, что звучало абсолютно издевательским заявлением, учитывая контекст отношений.
Но с точки зрения миротворчества, с точки зрения каких-то попыток его встроиться в переговорный процесс это тоже звучит неизменно, но я думаю, что за последние полтора года уже можно было понять, что в тех условиях, в которых Беларусь оказалась, когда она стала, по сути, соучастницей войны, одной из ее сторон, выход из этого статуса будет требовать очень серьезных усилий по тому, с чего мы начали, это дистанцирование от России.
Пока этого не произойдет, пока в глазах Украины, в глазах Запада Беларусь будет оставаться сателлитом, о каких переговорах может идти речь с участием Беларуси как какой-то нейтральной стороны? Здесь даже вопрос не в том, что не доверяют Лукашенко, что он обманет, — это полбеды.
Главная его проблема в отсутствии воспринимаемой другими сторонами субъектности. В нем не видят самостоятельного игрока. Многие его заявления трактуются через призму: а это он сам нам что-то говорит или это его Путин попросил.
В такой ситуации быть посредником очень сложно, потому что посредник все-таки должен обладать своей субъектностью, автономией, которую признают все участники уравнения, а это мы даже не пришли на тот уровень, что, по сути, сейчас запроса на переговоры и нет ни в одной из ключевых столиц.
Артем Шрайбман напомнил, что Лукашенко болел за Туска.
— Он говорил: я хочу, чтобы Туск победил, потому что он проевропейский, а вот уходящие, эта власть проамериканская, а нам с проевропейцами будет проще договориться. Если мы пытаемся экстраполировать его логику дальше, то в целом какой-то мизерный шанс на то, что он решит свои слова подкрепить делом после победы оппозиции, дать какой-то повод для разморозки, существует.
Я бы не ставил на это много денег, но это то, что логично проистекало бы из его многомесячных попыток понравиться Польше, убедить Польшу, давайте быть хорошими соседями.
И честно говоря, несложно такой шаг найти. Беларусские власти арестовали и дали восьмилетний срок одному из лидеров польского меньшинства в Беларуси, журналисту Анджею Почобуту. Варшава требует его освобождения. Из-за приговора ему Варшава закрыла погранпереход на границе и прямо связывает это с его сроком.
Если бы Лукашенко всерьез хотел бы наладить хоть в каком-то масштабе отношения, ему несложно амнистировать, освободить одного политзаключенного, получить в ответ на это какую-то разморозку транзитного сотрудничества, то есть открытие погранперехода грузового и пассажирского, и это уже было бы позитивным трендом.
Но мы пока этого не видим. Пока Лукашенко ограничивается словами, польская власть уж точно сама не будет экспериментировать, потому что надо помнить, кто такой Дональд Туск.
Это человек, который был премьер-министром Польши, когда была первая разморозка отношений Минска и Запада, он был главой Совета ЕС, когда была вторая разморозка. Этот человек точно помнит, чем чреват разговор с Лукашенко авансом в надежде, что вот сейчас-то он исправится.
Рассуждая о том, почему Лукашенко не торгует заложниками прямо сейчас, Артем Шрайбман отметил, что причин несколько.
— Главная заключается в том, что Лукашенко пока не видит предложения со стороны ЕС, которое бы его удовлетворило. Проблем в отношениях Минска и Запада столько, что одно лишь освобождение политзаключенных их не снимет.
Запад не готов снимать значимые для Минска санкции в ответ лишь на освобождение какого-то числа политзаключенных. Наверное, если бы Лукашенко выпустил всех, наверное, какая-то часть санкций могла бы быть заморожена, да и то не факт, потому что это зависит от консенсуса и условная Литва могла бы сказать: нет, мы еще хотим, чтобы АЭС перестала работать возле Вильнюса или Беларусь перестала размещать у себя российское ядерное оружие.
Но это был бы серьезный сигнал. Освобождение нескольких десятков или даже сотен человек точно бы не пробило планку для снятия санкций. Лукашенко это понимает, а если ты это понимаешь, то зачем избавляться от козырей, пока их никто не готов покупать.
Что касается в целом более общего уровня этого вопроса, он состоит в том, что Лукашенко уже не настолько заинтересован в отношениях с Западом, как 10 лет назад, и это то, что не всегда понимают на Западе.
Сегодня беларусская экономика стала по факту придатком российской, сегодня Беларусь стала российским военным округом. Для Лукашенко сегодня намного важнее не перейти каких-то красных линий для России, не напрячь, не раздражать легко возбудимого Владимира Путина.
И в такой ситуации какие-то тайные переговоры с Западом в надежде, что Запад сделает то, что он, скорее всего, не сделает — снимет санкции или частично снимет санкции за нескольких заложников, это просто опасно делать, если вы Лукашенко, и у вас под боком воюющая страна, которая может с вами устроить все что угодно.
Поэтому сегодня для этого нет и субъективных и объективных условий. У Лукашенко уже недостаточное количество стимулов возвращаться к тому торгу, который всегда присутствовал в отношениях Беларуси с Западом.
Добро пожаловать в реальность!