Вадим Прокопьев: Лукашенко не сможет претендовать на кремлевский трон, для этого ему последние 30 лет нужно было заниматься с логопедом

Выпускник Суворовского училища Вадим Прокопьев в прошлом — один из самых известных белорусских рестораторов, имел отношение к минским News Cafe, Grand Cafe, клубу Blondes & Brunettes и другим проектам. В 2020 году создал Ассоциацию белорусских рестораторов. И как ее председатель критиковал власти за отсутствие поддержки бизнеса во время пандемии COVID-19. Еще до президентских выборов покинул Беларусь, продав свои активы. Сначала он обосновался в Киеве. Активно комментировал происходящие в стране события на своем YouTube-канале. После начала полномасштабной войны занялся созданием белорусского полка «Пагоня», позже выступил с ультиматумом к Тихановской и заявил, что будет работать с Валерием Сахащиком. А затем практически пропал из медийного поля. До того момента, как суд заочно приговорил его к 25 годам колонии. Чем сейчас занимается Прокопьев, почему молчал столько времени и как оценивает происходящие события? Об этом он рассказал в большом интервью «Зеркалу».

«Такие люди есть. Они ждут подходящего момента»

— В субботу, 24 июня, на фоне попытки мятежа в России вы обратились к минчанам, просили их «приготовиться». До этого вы записали обращение к Наталье Кочановой. Зачем все это?

— Это была подсказка, жирный намек. Потому что слишком много людей верят в экзотические способы освобождения Беларуси, такие как план «Перамога» или освободительный поход полка Калиновского. Необходимо было сместить фокус. Это был расчет, программирование реальности. Каждое слово выступления было взвешено этически.

Задача была навести фокус на наиболее реалистичный сценарий смены власти в Беларуси. Он же наименее кровавый. У этого выступления было несколько аудиторий — Наталья Кочанова, белорусские силовики, белорусы внутри страны, западные партнеры, украинское руководство.

Считаю, что месседж прошел. Задача выполнена.

— Кто из чиновников, представителей бизнеса, приближенного к власти, может быть потенциальным союзником демократических сил? Какие-то инсайды у вас есть на этот счет?

— Там есть такие люди, уверен, они ждут подходящего момента. В 2020 году элиты не раскололись не потому, что они монолитны, а потому, что ждали, пока чихнет Москва.

Москва, выдержав паузу, чихнула и предсказуемо поддержала Лукашенко. На нашей стороне успел оказаться лишь один экс-министр Латушко. И когда Москва чихнула, мы уже больше не могли рассчитывать на переход каких-то чиновников на сторону народа. Раскол минских элит возможен, только если Москва ослабла или занята более важными делами. Стремительнейшее развитие событий во время мятежа — это был отличный фон, чтобы воспитывать рефлексы.

— Как вы оцениваете результаты мятежа Пригожина?

— Пригожин — не Наполеон. Он ворочал миллиардами, но в душе он мелкий жулик. У него отсутствует чувство исторической миссии. Он мог взять Москву, набрав сторонников по дороге, ему всего лишь следовало выступить с простым политическим лозунгом «Покончим с коррупцией, вернем богатство народу!». Но он не имел таких целей. Не тот масштаб личности.

У него была цель — сохранить жизнь и, по возможности, уменьшить потери в бизнесе. Жизнь он себе продлил, выторговал условия капитуляции. Трогать его не будут. Судя по слухам, он даже съездил в Питер на день рождения жены.

Бизнес придется начинать заново. В Африке. Там у него не только подряды на охрану, он там — царедворец, у него политическое влияние. Я думаю, он сделает африканскую фирму с Лукашенко на паях. Присоединятся Зингман и Шейман.

Лукашенко, выгодно заработав пиар-капитал, открутит окончательную потерю суверенитета на одно деление. Он тем не менее не сможет претендовать на кремлевский трон, для этого ему последние 30 лет нужно было заниматься с логопедом.

Этот мятеж нам интересен другим. Белорусские силовики, так же, как и гражданские чиновники, внимательно смотрели за ходом событий. Они вспотели, наблюдая все убожество российской государственности. Они будут делать выводы. Выводы о том, что будет после Лукашенко. Инстинкт самосохранения будет подсказывать им нетривиальные ходы. Это для нас плюс.

Стресс-тест на окно возможностей в связи с российской смутой белорусская оппозиция не прошла. Как не прошла и предыдущий, когда Лукашенко простудился. Никакого вскрытия конвертов не случилось. Сплошная импровизация, и это минус.

— Верите ли вы во дворцовый переворот в Беларуси? Возможен ли он?

— «Иногда нужно из зла делать добро, потому что его просто не из чего больше делать», — сказал классик. На мой взгляд, круглый стол по образцу Польши времен «Солидарности» без участия Москвы — это не просто самый красивый выход из нашей некрасивой ситуации, это еще и наиболее вероятный выход. Такой круглый стол возможен как результат смерти Лукашенко.

Со стороны демократических сил готовность к такой развязке была озвучена, но этого недостаточно. Нам надо еще построить альтернативу, противовес, центр силы, высокую башню, которую видно издалека и на которой должен быть крупно нарисован номер телефона. У основания этой башни должно быть массовое движение, как «Солидарность» в коммунистической Польше.

Иными словами, нам нужна политика, большая взрослая политика. Вот подумайте сами, если бы, допустим, прямо сейчас в Минске решили поговорить с нашей стороной, то кому звонить? Мы совсем не выглядим как люди, которые договорились между собой. Мы выглядим как дюжина мелких фирм.

Вообразите себе ситуацию: распухший, бордовый Лукашенко в несуразной ночнушке лежит на полу и не дышит. Врачи, переступая лужу, меряют пульс и регистрируют смерть. На принятие решения есть несколько часов, от силы день, если забрать телефоны и никого не выпускать из комнаты.

Представьте, что к Кочановой перешли все полномочия и у нее в приемной уже сидит Грызлов (посол России в Беларуси Борис Грызлов. — Прим. ред.). Она понимает: чтобы удержать власть, ей придется включить машину подавления на полную мощность. А ей даже система не склонна подчиняться, потому что система не сбалансирована, не имеет сдержек и противовесов, устоявшихся традиций мирной передачи власти, опыта коллективного принятия решений, система была построена под одного конкретного человека.

Так вот, Кочановой страшно, она понимает, что ей не справиться ни с вертикалью, ни с протестным населением. Что нужно делать? Два варианта. Нужно просить русских прийти на помощь или договориться с народными лидерами. Позвать русских легче, они классово близкие, у них есть план, они предложат российский рубль, помогут штыками и деньгами. Но у русских есть старая идея, называется БССР, а Кочанова не сможет танцевать и уклоняться. Это умел делать только Лукашенко. Ей не оставят пространства для маневра.

Кочанова не дура, она понимает, что весь этот новый «совок» все равно рухнет вместе с Кремлем. Но что делать сейчас? Чтобы заткнуть рты возмущенным белорусам, править придется с помощью страха. А гайки и так уже закручены до скрипа. Кроме того, перспектива быть вписанной в историю предателем, быть проклятой, стать человеком, окончательно сдавшим страну, — это так себе перспектива.

У Кочановой, я полагаю, должен быть и другой выбор. Можно открутить гайки, добиться национального согласия, договорившись с народными лидерами за круглым столом, выторговать себе иммунитет, остаться в Википедии неоднозначным персонажем, но все же мудрым государственным деятелем, который в критический момент спас страну. Я допускаю, что она, не успев еще набрать багажа особо тяжких преступлений, могла бы склониться ко второму варианту. Поэтому вопрос надо ставить так: «А что нужно сделать, чтобы у нее возник импульс нам позвонить?»

«К Тихановской у меня претензий ноль»

— И что нужно сделать? Какой-то план у вас есть?

— Есть. Для начала неплохо было бы добиться единства. Пока что мы не демонстрируем консенсуса даже по ключевым вопросам — санкции, политзаключенные, военное строительство, люстрация, способы и методы освобождения.

У нас среди демократических сил стало хорошим тоном снисходительно относиться к российской оппозиции. Мол, они все там беспомощные, латентные имперцы, да и плана никакого у них нет. Ну, во-первых, это неправда. Во-вторых, я считаю, что мы с ними в одной лодке. Но это тема отдельной длинной дискуссии.

Я сейчас хочу сказать про другое. Российская оппозиция в изгнании находится в процессе консолидации. Они сумели недавно провести телемарафон и собрать деньги политическим заключенными. Они сумели найти мудрость, объединиться и подписать Берлинскую декларацию (имеется ввиду Декларация российских демократических сил, подписанная в Берлине 2 мая 2023 года. — Прим. ред.). Мне текст этой декларации кажется выхолощенным. Например, репарации Украине они заменили на компенсации. И еще много всего мне там не нравится, но я, однако, понимаю, что эта декларация — продукт тяжелого компромисса. И вот что важно — подавляющее число известных фигур русской оппозиции и структур, почти все, кроме ФБК, подписались под общими принципами и правилами поведения. Это прогресс. А теперь скажите мне, вы можете вспомнить документ, который подписали все белорусские политические акторы?

— Но, все-таки, единство, которое есть сейчас в белорусской оппозиции, на фоне предыдущих 29 лет выглядит максимальным.

— Когда Позняк говорит Тихановской: «Увидимся в суде». Когда Наталья Радина заявляет о предательстве, когда боссы полка Калиновского не признают никаких других добровольцев, когда Цепкало ведет свою политику, когда у нас два BYPOL — простите, но никак я не могу признать единства оппозиции. Не видно его ни на картинке, ни сущностно.

Еще я не разделяю мнения, что это — нормальное состояние, что если мы будем ближе к победе, то мы, конечно, все объединимся. Так в том-то все и дело, что это глупейшая мантра. Строить башню политической альтернативы нужно уже сейчас, нужно уже сейчас готовиться к окнам возможностей, потому что, как я уже говорил в начале интервью, стресс-тест мы не прошли.

Для того чтобы такое объединение могло состояться, у нас все есть, все кирпичики. У нас есть суперклей. Да, Светлана Тихановская попала под влияние своих советников и с легкой их подачи наделала много ошибок, которые привели к падению ее авторитета (Вадим Прокопьев так и не уточнил, о каких конкретно ошибках идет речь. — Прим. ред.).

Но все же трудно представить себе, что от ее публичного предложения собраться вместе и поговорить откажутся. Просто Светлане нужно проявить политическую мудрость, снять трубку и позвонить самой. Любой, кто не явится на такую встречу, потеряет политический капитал.

— Какие у вас еще претензии к Светлане Тихановской, ее Офису, Переходному кабинету?

— У меня к Светлане Тихановской как к человеку претензий ноль. Как человек она заслуживает уважения, иногда восхищения, иногда сочувствия. Как к политику к Светлане Тихановской у меня претензии есть.

Во-первых, Офис Светланы Тихановской с самого начала предпочел быть Министерством иностранных дел, но не стал инструментом освобождения страны, отказался от этой роли.

Во-вторых, Офис Светланы Тихановской, вместо консолидации пассионариев вокруг себя с целью единства и сложения потенциалов, предпочел монопольную игру. Это и есть, на мой взгляд, первопричина множественности и антагонизма игроков нашего политического поля.

В-третьих, формирование Объединенного переходного кабинета было шагом в сторону государственного мышления. Но Кабинет был рожден криво и поспешно. Недоверие к партнерам и культура менеджмента перекочевали из Офиса Светланы Тихановской прямо в Кабинет.

Кроме того, он не достроен. Там до сих пор нет ни управляющего, ни министра финансов. Кабинет, по моим данным, не обеспечил своего же представителя Валерия Сахащика никакими ресурсами, кроме визитной карточки. Ноль.

Если оценивать результаты работы команды Тихановской, то моя ведомость выглядела бы так: международный пиар — пять, внутренняя политика — два, международная политика — три.

«Нам нужна постоянная дипломатическая миссия в Вашингтоне»

— Какие страны сейчас можно назвать союзниками демократической Беларуси?

— Собираюсь употребить сейчас метафору, которая многим покажется жесткой. Но именно таким образом я хочу сконцентрировать внимание белорусов на этой проблеме.

Стратегия Запада по отношению к Беларуси, если бы имела форму письменного документа, выглядела бы как новая версия пакта Молотова — Риббентропа. Существует ненулевая вероятность, что в одном из сценариев дипломатического урегулирования военного конфликта между Россией и Украиной к такому пакту приложится и секретный протокол, и Беларусь достанется Кремлю утешительным призом.

В 2020 году мы расстроили Запад преждевременной революцией. Они так хорошо танцевали с Макеем, что мы испортили им настроение. Из соображений человеколюбия они вынуждены были предпринимать некоторые шаги, но действенной помощи мы не получили. Запад не хотел Украину 2.0, косвенно намекая Путину, что Беларусь — это его сфера влияния. Я предположу, что одна из причин того, что 38% белорусов хорошо относятся к России даже после Бучи — это последствия пассивности Запада в 2020 году.

Сейчас позиция Запада — не расширять ни в коем случае географию конфликта. В настоящее время в Вашингтоне нас не отделяют от России. Никакой активной стратегии не имеют. Положили на полку.

Стратегию на Западе нужно менять. Для этого нам нужна постоянная дипломатическая миссия в Вашингтоне. В толстом американском документе с названием «Как нам выиграть во Второй холодной войне?» должна появится маленькая глава «При чем тут Беларусь?». Без того чтобы американцы запустили с нами новую стратегию, бесполезно рассчитывать на мощную помощь Польши.

Украина действительно могла стать государством со своей собственной белорусской повесткой, но, во-первых, они зависят от западной помощи оружием и кредитами и не станут играть в Беларусь в одиночку.

Во-вторых, Лукашенко сумел ловко продать им «куклу» про то, что Путин его душит, и он вот-вот вынужден будет ввести в войну белорусскую армию. Я придерживаюсь мнения, что Лукашенко не собирался отправлять свою армию в Украину, понимая, что он видит ее в последний раз. Они либо погибнут, либо развернут оружие. Лукашенко исполняет свой союзнический долг другим способом, он оказывает Путину все необходимые услуги. Он открывает границу, предоставляет воздушное пространство для бомбардировщиков, производит ремонт техники, лечит раненых, отгрузил боеприпасы. В общем, он суперинтендант. Я уверен, что Путину он нужен именно в этом качестве.

Украина приняла решение «танцевать с Лукашенко». Нам показали подвиг разведчика Шевченко и объяснили, что это блестящая и умная игра, что они переиграли Лукашенко. Я думаю, что каналы связи между Банковой и Минском гораздо шире, чем депутат Шевченко. Что мы еще видим? Мы видим, как Михаилу Подоляку (советнику Офиса президента Украины. — Прим. ред.), человеку, наиболее погруженному в белорусский вопрос, досталась роль ответственного за пиар-обеспечение реалполитик.

Но ситуация в динамике, и она может поменяться. Украина ничего не забыла и не простила Лукашенко. Но, скорее всего, Киев сможет стать нашим союзником лишь после войны. И только при условии, что это совместная стратегия с Вашингтоном.

В современном мире ни одна маленькая страна не может без союзников справиться со своими тиранами. Тираны, обученные технологиям, мгновенно обмениваются опытом репрессивных практик, и они сформировали картель автократий. Об этом блестяще пишет Энн Эпплбаум в своей знаменитой статье The bad guys are winning («Плохие парни выигрывают». — Прим. ред.). Она говорит о том, что старые подходы западных стран в продвижении демократии не работают с современными диктаторами.

Поэтому нам нужна коалиция, и не просто сочувствующих, а именно действенных союзников. Нужно начать с того, чтобы изменить виденье в Вашингтоне. Дальше будет легче.

— Какие сейчас шансы на то, что люди выйдут на улицы?

— Шансы близки к нулю. Даже если завтра Лукашенко станет в центре Октябрьской площади и съест живьем грудного младенца — никто не выйдет. Эмоциональное состояние сейчас другое. Фрустрация, отстраненность, экономия сил для выживания.

Можно ли воздействовать на эмоциональное состояние, способствовать тому, чтобы оно перешло от стадии пассивного неприятия к стадии активного гнева? Можно. Но здесь мы опять возвращаемся к компетенциям лидерства. Мы возвращаемся к необходимости строить политический центр. Без этого ничего не будет.

«Лукашенко не боится добровольцев»

— Возможен ли, на ваш взгляд, вариант силового освобождения Беларуси извне?

— Невозможен, даже если все белорусские добровольцы объединятся. Такая военная операция не принесет ничего, кроме потерь. У нас нет достаточного количества сил и средств. Об этом убедительно говорит Денис Урбанович из батальона «Волат». Но главная причина — это не нужно ни Украине, ни ее союзникам.

Свежая цитата Михаила Подоляка: «Давайте сразу обозначим: мы не воюем на территории сопредельных государств. Мы ведь все-таки занимаемся оборонительной войной и все [цели врага] уничтожаем на оккупированных территориях».

Я хочу подчеркнуть одну важную вещь: Лукашенко не боится вторжения добровольцев, он к нему готов. Лукашенко боится политика или объединения политиков, которые смогут объединить большинство белорусов, в том числе добровольцев. Он по-прежнему боится Бабарико.

— После начала войны вы пробовали создать полк «Пагоня». Расскажите, зачем?

— Идея была в том, чтобы построить профессиональную военную структуру, кадровую часть с офицерами во главе, как недостающий элемент белорусской политики. «Пагоня» задумывалась как микромодель такой национально-освободительной армии. После моего обращения с киевского Майдана в самом начале войны в очередь в бот записались 960 человек. Отсюда и замах на полк.

— Но идея не удалась?

— Идея не удалась. Украина выбрала другую стратегию. «Пагоня» не выросла в полк. Личный состав распределился по разным частям ВСУ.

— А почему вы уехали из Украины?

— Выбора не было. Год назад я был вызван в СБУ, и после малоприятной длительной беседы мне предложили выехать из страны. Я выпросил три дня, чтобы «Пагоня» могла найти себе несколько точек приземления в разных подразделениях ВСУ. Я уверен, что именно в тот момент, год назад, Украина о чем-то договорилась с Лукашенко.

Мне известно, что подобная история произошла и с Сергеем Бульбой (основатель «Белого легиона». — Прим. ред.). Он тоже пытался убедить украинцев в идее альтернативной белорусской армии. И ему тоже предложили выехать из страны.

— После отъезда из Украины вы говорили, что будете помогать Валерию Сахащику. Можно сказать, что вы друзья? Как у вас отношения складываются?

— Разумеется, мы дружим, причем давно. Сахащик — золотой человек. Возможно, не самый искушенный политик, зато твердый и честный. Сахащику мерзко и подло мешают маленькие завистливые люди. Он еще сыграет свою главную роль — роль переговорщика с белорусской армией. Если кто-то не понимает важности этой роли, то, пожалуйста, включите мозги. Главное, чтобы его не убили, не только русские, но и свои.

— Как у вас складываются отношения с полком Калиновского?

— Надо разделять бойцов полка Калиновского и штаб. Бойцы — такие же, как и все добровольцы, среди них есть авантюристы, романтики, есть неустроенные, но большинство из них приехали воевать с белорусской болью в сердце. Это замечательные, золотые люди. Они заслуживают всяческой похвалы и поддержки. С некоторыми я дружу.

Другое дело штаб полка Калиновского. Со штабом у нас не задалось с самого момента знакомства в первую неделю войны. Все мои предложения отвергались. Они хотели монополии и потом делали все, чтобы помешать «Пагоне» любыми методами. Очень радовались, когда Украина предложила мне выехать. Цель штаба полка Калиновского — монополия в Украине. У них есть связи в Украине, есть бюджет. Они, насмотревшись на Вячорку, захотят свою маленькую подконтрольную медиаимперию, они приобретают благосклонность политиков и структур.

Все это переформатирует политическое поле, но уведет нас дальше от победы.

— Что вы думаете о Зеноне Позняке?

— Позняк в компании с другими лидерами, в том числе русскоязычными, — это угроза для Лукашенко. Позняк, который стоит один и обвиняет всех остальных — подарок для Лукашенко. Идеальный спарринг-партнер.

Лукашенко хвалил Позняка как единственного грамотного представителя оппозиции. Как вы думаете, почему? Потому что этнический национализм не имеет шансов стать популярным в Беларуси. Количество сторонников такой доктрины никогда не превысит порога в пять процентов.

Лукашенко будет ликовать, если у него останется только такой оппонент. Очень жаль. Позняк — пассионарий, каких мало. Мы в лице Позняка могли бы получить одного из отцов-основателей нового белорусского государства, аксакала, человека, пропагандирующего принципы национального возрождения, наставника.

— Какое у вас отношение к белорусскому языку сейчас?

— Самое мудрое, самое взвешенное отношение к языку демонстрирует «Наша Ніва», я их читаю ежедневно. Мало того что они пишут бодрым, нью-йоркским стилем, они пишут очень современным белорусским языком. Они додумались сделать три клавиши в заглавном меню: белорусский, белорусский на латинице и русский. Умницы!

Я заметил, когда я включаю текст на латинице, мне кажется, что его как будто озвучивает Ивонка Сурвилла (председатель Рады Белорусской Народной Республики. — Прим. ред.). Кроме того, на латинице получается очень стильно. Я бы хотел, чтобы однажды в Минске все вывески были на латинице. Эстетически приятно.

Признаюсь в грехе: мне редко нравится на слух, когда говорят по-белорусски. Из тех примеров, когда это звучит «вкусно», — Зенон Позняк и боец «Пагоні» с позывным Кайро.

Я не разделяю точки зрения, что «мова — наша адзіная зброя». Мне ближе идея мультикультурной, мультиязычной, транзитной нации.

И еще, мне кажется, что за белорусский можно уже не беспокоиться, нужно всего лишь дожить до времен, когда эталонным, красивым белорусским языком будет говорить свободное телевидение.

— Как вы относитесь к белорусскому национализму?

— Не помню, кто это сказал, но мне понравилось: «Гордиться своим происхождением — все равно что гордиться, что ты родился во вторник». Нам нужна политическая нация. Нам нужен гражданский национализм. Этнический национализм не имеет шансов завоевать сердца и умы большинства белорусов.

«До выборов мэра — как до Луны»

— У вас есть политические амбиции?

— У меня нет политических амбиций. Было бы глупо о них мечтать. Даже пошловато. У меня есть одна амбиция — пригодиться в освобождении страны. Достичь этого освобождения кратчайшим путем.

Действительно, когда-то давно, до событий 2020 года, я публично говорил, что хотел бы побороться за пост мэра Минска на конкурентных выборах. Я действительно знаю этот город, знаю каждый перекресток, знаю, как быстро переделать Минск в процветающий, современный и известный на весь мир город. В тех координатах, в которых мы застряли сейчас, до выборов мэра — как до Луны.

— Вас заочно приговорили к 25 годам колонии. За что?

— Не знаю. Наверное, задело. Пишите слитно.

— Вместе с вами по уголовному делу проходили еще 17 человек. Кто эти люди, вы их знаете?

— Я знаю одного офицера из тех, кто проходит со мной по делу. Он был первым инструктором «Пагоні» и воюет сейчас в Украине.

— С остальными вы знакомы?

— Познакомился заочно, когда прочитал обвинение.

— Вас также оштрафовали на 1000 базовых величин (37 000 рублей) и оставили под арестом вашу квартиру и, вероятно, ее конфискуют. Жалко недвижимости?

— Жалко, но однажды вернем. Квартира стильная, хорошая, смотрит на реку. Пережила два обыска. Из ценных вещей — куча воспоминаний и обширная коллекция джазовых винилов. Возможно, какому-то опричнику достались. Возможно, это поправит ему вкус. Так победим. Я хотел бы, чтобы эта квартира с аукциона досталась хорошему человеку. А я буду звонить ему вечерами.

— Чем вы сейчас занимаетесь и почему так редко появляетесь в публичном пространстве?

— Работаю в международной логистической фирме. Обязанности, похожие на дипломатические — переговоры с чиновниками ЕС, швейцарскими, нидерландскими компаниями.

Редко выступаю, потому что считаю, что я нужен как мобилизационный голос. А сейчас нужна психотерапия. Арестович делает это лучше. Всем белорусам рекомендую смотреть Арестовича. Простите ему неточность прогнозов, зато у него не местечковое, а глобальное видение. Он даже во время войны не боится поднимать такие темы, как темные стороны украинского национального характера, дискриминации по языку, он ввел понятие «акулий тест». Гениальный человек. Белорусам очень повезет, если он станет следующим президентом Украины.

— Расскажите, что с вашими родителями?

— Мама умерла год назад, ей было 80 лет. Умерла быстро, практически без мучений. Перед отъездом я сделал о ней небольшой фильм, понимая, что видимся в последний раз. Она там очень точно поставила диагноз лукашизму. Однажды я этот отрывок опубликую.

В годы перед смертью ее донимали «оборотни в погонах», фотографировали, потом фото присылали мне с грязными комментариями. Однажды они ее догнали на улице и доверительно сообщили: «А вы разве не знали, что ваш сын погиб в автокатастрофе?» Сволочи.

В Минске теперь остался только отец. Ему в этом году 92, и я не советую вторгаться к нему в квартиру. Он очень злой, и ему нечего терять.

— Что бы вы хотели сказать белорусам?

Беспечным «ябатькам». Не бойтесь нас, не пугайтесь, никого вешать не будут. Нам всем жить в одной стране, и она будет европейской. Осталось только сдать экзамены. Вы, «ябатьки», должны понимать, что вы второгодники, которые портят успеваемость всего класса. Накопите денег, съездите в Европу и потом сравните впечатления с рассказами русского зомбоящика. Выучите английский.

Белорусским силовикам. Помните, люстрация — не равно дефенестрация (выбрасывание кого-либо или чего-либо из окна. — Прим. ред.). Степень участия в лукашенковских преступлениях будет определять спокойный справедливый суд. Для большинства это закончится выговором. Внимательно присмотритесь к событиям в России последних дней и задайте себе вопрос, хотите ли вы быть частью этого мафиозного государства? Поддержите любого белорусского чиновника или военного, который бросит вызов Лукашенко. Прочитайте хорошую книгу про сталинские годы и книгу, рассказывающую правду про Вторую мировую войну. Выучите английский.

Садистам в погонах. Знайте, мы все видим. Мы знаем, как вы сейчас занимаетесь маленькими подлостями, изменением условий содержания, шантажом и пытками, мстите свободным людям, отыгрываетесь за свою рабскую сущность. Знайте, садисты, придет время, и вы станете кинозвездами. Каждый белорус будет знать ваше имя. Как мы уже знаем имена [Евгений] Шапетько (начальник ЦИП ГУВД Мингорисполкома (Окрестина). — Прим. ред.), [Александра] Барсукова (замминистра внутренних дел в 2020 году. — Прим. ред.), [Сергея] Калинника (начальник Советского РУВД Минска, где пытали задержанных. — Прим. ред.),[Тимура] Кесселя (замначальника того же РУВД. — Прим. ред.).

Ничего скрыть не получится. Вы удивитесь, сколько будет свидетелей в суде из числа ваших же сослуживцев. Неважно, когда именно придет возмездие, неважно, сколько вам будет лет. Почитайте новости про престарелых гестаповцев, посмотрите на их растерянные лица в суде. Поэтому совет вам такой — не будьте отличниками.