Решение Польши закрыть погранпереход «Бобровники», один из двух пунктов пропуска пассажиров на этой границе, формально связывается с ролью Беларуси в войне. Но сложно не заметить, что оно было принято на следующий день после того, как суд в Гродно вынес 8-летний приговор Анджею Почобуту, журналисту с польскими корнями, одному из лидеров польской диаспоры в Беларуси. Приговор стал последней каплей — до этого Варшава месяцами терпела систематическое разрушение польских кладбищ в Западной Беларуси. Политический аналитик Артем Шрайбман рассуждает о том, как меняется позиция ЕС по отношению к нашей стране.
У многих белорусов этот шаг Польши вызывает двойственные эмоции. С одной стороны, мы видим правительство, готовое повышать ставки и по-настоящему жестко реагировать на ущемление своих интересов Минском. Даже по меркам военного времени, это освежающая четкость позиции.
Далеко не все европейские государства пока готовы действовать так однозначно, что мы видим в вечных полумерах, изъятиях и отсрочках в санкционных пакетах против Минска и Москвы.
С другой стороны, пострадают от этого в обозримом будущем не Лукашенко, не гродненский судья Бубенчик и не силовики, которые кинули Почобута за решетку, а те немногие поляки и многие белорусы, которые пользовались этим погранпереходом для торговли, поездок к родным и просто путешествий.
Очереди на оставшемся пункте пропуска под Брестом и на границе с Литвой ожидаемо вырастут, доставляя кучу проблем как грузоперевозчикам, так и простым гражданам. В отсутствии авиа- и железнодорожного сообщения для белорусов дополнительно сужаются возможности попасть в ЕС.
Это решение Варшавы и угрозы польского премьера перекрыть и остальные погранпереходы — всего лишь пара симптомов того, что подход к Беларуси, восприятие нашей страны Западом и его приоритеты меняются. А вслед за этим меняется и допустимая степень побочного ущерба, которую западные правительства считают приемлемой в отношении Беларуси.
Другим свежим примером из этой же оперы можно считать готовящееся введение новых санкций ЕС против Минска. Еще идут дискуссии о том, что будет в этом пакете, но уже очевидно, что его идея — сблизить или объединить санкции, введенные против белорусского и российского режимов.
Это решение интересно потому, что последние три пакета, принятые с лета 2022 года, обошлись без Беларуси и были направлены только против России. Логика ясна: Лукашенко принципиально не углубляет свое участие в войне, значит не «заслужил» нового наказания, углубит — получит больше ограничений. Именно на таком подходе, судя по всему, настаивала Украина, которая, по данным далеко не только одного источника, лоббировала исключение Беларуси из последних пакетов европейских санкций.
И если смотреть сугубо на военную сторону дела, Лукашенко не дал новых поводов для ограничений. Авиационные учения с Россией и переброска пары эшелонов мобилизованных в Беларусь и из Беларуси на Донбасс в январе — не в счет, это мелочь на общем фоне. И в отношении Киева к Лукашенко тоже никаких перемен не видно. Украина продолжает дифференцировать двух своих оппонентов — Минск и Москву, хотя бы уж тем, что в одном из этих городов остается украинский посол.
Но тем не менее европейский подход меняется. Закрыть дыры в российских санкциях и для этого изолировать Беларусь еще сильнее оказывается важнее, чем подчеркивать различия Минска и Москвы, посылать Лукашенко тонкие сигналы и давать стимулы, чтобы он продолжал держать хоть какую-то дистанцию от войны.
Можно искать причины этого в ужесточении репрессий в самой Беларуси. Дела TUT.BY, «Весны», того же Почобута, кровожадное отрывание Дарьи Лосик на два года от ее дочери, двузначные сроки рельсовым партизанам, заочные суды над Тихановской и Латушко, законы о лишении гражданства и смертной казни за измену государству — все это, конечно, в совокупности тянет на новое дно и вполне могло привлечь внимание Брюсселя.
Но лишь кризис с правами человека в Беларуси уже давно не приводил к санкциям. После конца 2020 года их вводили только за акты международного хулиганства со стороны Минска — от посадки самолета и миграционного кризиса до соучастия в войне. Сложно поверить, что на третьем году санкционного давления ЕС снова вернулся к сугубо правозащитной мотивации.
Кажется, что дело в более глубоких метаморфозах восприятия — западные лидеры, в первую очередь в Восточной Европе, откуда и исходят инициативы новых санкций против Минска, привыкают вести внешнюю политику по законам военного времени.
Война — не время для нюансов и сложных дипломатических игр, вроде попыток увеличить пространство для маневра у Лукашенко или разделять общество и власть враждебной страны. На войне включаются все доступные механизмы для ослабления противника, лишения его ресурсов, даже если это рикошетом или в первую очередь бьет по простым людям. Война — время, когда торжествует коллективная ответственность вне зависимости от степени соучастия.
Немецкие и итальянские мирные жители тоже страдали от бомбежек и торговой блокады во Вторую мировую войну. Рядовые антифашисты получали не меньше, а скорее даже больше проблем, чем рядовые фашисты — они попадали под «перекрестный огонь» как союзников, так и своих обезумевших властей.
Та война — крайний пример коллективного ожесточения, и мы пока, слава богу, далеко не в той точке, но мы на этом пути. На практике это значит, что хирургические попытки отделять плохих белорусов от хороших если и не ушли в прошлое, то, как минимум, перестали быть приоритетом в санкционной политике Запада. Новый приоритет — наказать и ослабить противника, остальное — как получится. И так будет до тех пор, пока в регионе пылает война, в которой соучаствует официальный Минск.
Одно из печальных гуманитарных следствий этого процесса состоит в том, что Запад, не будет проявлять инициативы в том, чтобы искать креативные пути поторговаться с Минском за свободу политзаключенных, как предлагают некоторые из их родственников. Кого удастся освободить без смягчения санкций, найдя для диалога с Лукашенко подходящих собеседников, вроде Ватикана или Швейцарии — того удастся. Если нужно будет в своих, западных интересах (вроде снижения мировых цен на еду) добавить какие-то изъятия, к примеру, в калийные санкции — могут пойти и на это.
В остальном же инициативу будут ждать от Минска. А пока клиент сам не созреет на серьезный разговор и не покажет смену своей позиции четкими шагами, которые нельзя будет ни с чем перепутать, военная логика в принятии решений в европейских столицах будет укореняться и расширяться. В этом нет ничего приятного, но эту реальность лучше осознавать, чем надеяться, что само как-то рассосется.
Добро пожаловать в реальность!