Нападение России на Украину вызвало в первую очередь удивление, а не панику и шок, ведь собранных у границ войск было явно недостаточно для захвата страны, рассказывает украинский военный эксперт Александр Коваленко, автор телеграм-канала "Злой одессит" (58 тыс. подписчиков).
"Позірк" поговорил с экспертом о начале войны, отношении к белорусам и рейтинге Лукашенко в Украине, Зеленском и Тихановской, протестах в Минске и Киеве.
"При участии белорусской армии Украине было бы намного сложнее"
— Как война началась в Одессе?
— Пять утра, обстрел крылатыми ракетами. Россияне пытались вывести из строя нашу ПВО, проводили разведку, чтобы выяснить расположение противокорабельного ракетного комплекса "Нептун", готовились к высадке десанта в Одесской области. Все задания они полностью провалили. ПВО в городе продолжает эффективно работать, а "Нептун" проявил себя уничтожением крейсера "Москва" и ударами по буровым вышкам в Черном море.
Начало войны стало неожиданным. Даже с учетом того, что с середины октября 2021 года Россия стягивала войска к границам Украины. Многие аналитики отмечали, что вторжение в феврале маловероятно. Я тоже неоднократно об этом говорил. Возможности собранной у границ группировки были явно недостаточны, чтобы захватить Украину.
Война ожидалась в мае и даже в начале июня, когда концентрация российской армии могла достигнуть как минимум 250 тыс. личного состава. Но произошло то, что произошло. Россияне переоценили свои возможности и недооценили возможности украинской армии. Что показывает низкий уровень аналитики в их Министерстве обороны.
По этим причинам нападение России вызвало в первую очередь удивление. Не панику и не шок. Я даже подумал: может, это какая-то провокация? Все встало на свои места после первого массированного ракетного удара.
В принципе, мы в состоянии войны с РФ с 2014 года. Раньше это была гибридная война — без опознавательных знаков и шевронов с их стороны, без использования авиации, флота и военных вооружений. Полгода назад изменились масштабы и правила.
— То есть скрывать панические настроения, как советнику офиса Зеленского Алексею Арестовичу, вам не пришлось?
— Нет. Я понимал, что контингента ориентировочно в 160—180 тыс. недостаточно. Было ясно, что в какой-то момент оккупанты захлебнутся на одном из направлений.
Если говорить о северном плацдарме, куда российские войска зашли с территории Беларуси, то было очевидно, что этих 40-50 батальонных тактических групп (БТГ) недостаточно для оккупации северных областей и тем более захвата Киева. Да, при участии белорусской армии Украине было бы намного сложнее. Общая численность выросла бы до 60 БТГ. Как вариант, белорусы занимались бы контролем захваченных территорий, а передовые подразделения российской армии штурмовали бы Киев.
Но на восточном и южном направлениях тех 80 БТГ было мало для выполнения задач. В итоге они не взяли ни Харьков, ни Днепр, ни Запорожье. Ресурса и сил не хватило. Повторюсь, это было сразу понятно. Оставалось только ждать, время играло в нашу пользу.
— Для многих стало неожиданным мужественное поведение Владимира Зеленского в первые дни войны.
— Президент, по сути, мотивировал украинцев не бояться агрессии. Население неоднородно, люди по-разному реагируют на стресс. И если бы они видели у Владимира Зеленского неоднозначную, размытую позицию и тем более какое-то упадничество, это крайне негативно повлияло бы на психологический фон в стране и даже в армии.
Офисом президента была избрана очень правильная практика регулярных обращений к гражданам. От Зеленского исходила мысль: да, враг сильный, мощный, но это не означает, что мы его не победим. Многим это помогло справиться со стрессом.
"В украинское информпространство пытались интегрировать образ Лукашенко как мощного лидера"
— До 2020 года соцопросы показывали положительное отношение украинцев к Лукашенко. После выборов в Беларуси и начавшихся репрессий поддержка снизилась, но осталась довольно существенной. Как вы это объясняете?
— Это безумно интересная тема. Дело в том, что большое количество рейтинговых агентств в Украине тогда в той или иной степени были аффилированы с такой замечательной пророссийской партией, как ОПЗЖ (Оппозиционная платформа — За жизнь. — "Позірк".). Это партия Медведчука, кума Путина.
Кроме того, от кураторов была установка пророссийским силам и олигархам создавать побольше общественных организаций. Всяких аналитических агентств, институтов изучения демократии и т.д. В итоге появлялись структуры с умными названиями в интересах различных пророссийских персонажей.
Так и формировались эти рейтинги. Сманипулированные и неверные. После задержания Медведчука СБУ сообщила, что данные этих социологических агентств на протяжении нескольких лет отправлялись в Кремль. Так у Путина сформировалось совершенно ложное представление об Украине, в которой население поддерживает его и Россию. Началось полномасштабное вторжение, и оно показало: никто оккупантов с цветами не встречает.
Аналогичная схема, уверен, была и в отношении Лукашенко. Если посмотреть, кто составлял те рейтинги, то, думаю, всплывет какой-нибудь интересный персонаж, ниточки от которого ведут в Россию.
В украинское информационное пространство пытались интегрировать образ Лукашенко как сильного хозяйственника, мощного лидера, который держит страну в кулаке и не дает разгуляться коррупции. Весь такой честный и правильный, хоть к ране прикладывай. Такая стратегия использовалась в отношении любого политика, за которым стоял российский интерес. Для этого и нужны были рейтинги.
— Насколько украинцы осведомлены о белорусских добровольцах, воюющих на стороне Украины? О том же полке Калиновского?
— В прессе о нем вспоминают регулярно. В Украине знают об иностранных добровольческих формированиях. Говорят про белорусов, грузин, американских добровольцах, даже бразильских.
Проблема в том, что негативная информация о Беларуси, к сожалению, перекрывает позитив. Это понятно. Белорусская территория и воздушное пространство используются для атак на Украину. Плюс отношение к Лукашенко проецируется на всю страну. От этого трудно абстрагироваться, нет какого-то фактора, который бы поставил стену между Лукашенко и обществом.
И еще постоянный вопрос в нашем инфополе: будет ли белорусская армия воевать против Украины? Это также способствует восприятию Беларуси как враждебной страны.
"Вероятность вторжения белорусских войск минимальна"
— Белорусские войска вступят в войну?
— Нет. Постоянно говорю, что вероятность этого минимальна. Навскидку сегодня в Беларуси есть примерно 20 более или менее боеспособных батальонных тактических групп. Не все из них полностью укомплектованы. Это примерно 9-10 тыс. личного состава. Это не то количество, которое достаточно для успешного вторжения.
Второй момент. 24 февраля для вторжения с белорусской территории Россия использовала около 40 БТГ. И это были наиболее боеспособные, профессиональные, оснащенные, экипированные, подготовленные подразделения. Скажем так, элита российской армии. А теперь просто сравнивайте — 40 элитных БТГ и 20 почти укомплектованных. О чем можно говорить? Это будет мясорубка.
Думаю, Лукашенко прекрасно понимает, что ждет его армию в Украине, и он не отправит ее воевать. Ему самому нужно чем-то прикрывать тылы. Оставшись без военных, он может спровоцировать определенные события. Это сократит время его пребывания у власти, за которую он зубами и когтями держится.
Третий момент. Беларусь дала России доступ к своим военным складам. Россияне сейчас вывозят огромное количество боеприпасов — до конца августа планируется забрать 12 тыс. тонн. Также вывозят артиллерию — гаубицы "Мста-Б", "Гиацинт", "Ноны" 2С9 и т.д. Если ты готовишься нападать, то к чему этот вывоз? Наоборот, нужно концентрировать боеприпасы и вооружения возле границы. Этого не происходит.
И наконец: уже понятно, что войну Россия проиграла. Ввязываться в бойню на стороне проигравших — верх глупости.
— Какое сейчас отношение к белорусам в Украине?
— Существует очень высокий уровень подозрительности. Особенно у людей из северных областей, пострадавших от обстрелов из Беларуси. Черниговщина, Киевщина, Сумщина. Обстрелы продолжаются. Все наблюдают, как сейчас на аэродроме в Зябровке (Гомельская область. — "Позірк".) идет накопление боекомплекта для С-300. Все опасаются, что комплексы будут использованы для дальнейших атак.
Поэтому любой белорус, который заезжает в Украину либо находится здесь, воспринимается как возможный шпион либо пособник оккупантов. То, что делает Лукашенко, катастрофически испортило отношение украинцев к гражданам Беларуси. На восстановление репутации и прежних отношений уйдут годы, и это по оптимистичным прогнозам.
"У протеста в Беларуси потенциал был колоссальный"
— Что думаете о белорусских протестах в 2020 году?
— Может, прозвучит несколько нагло и самоуверенно, но я бы делал все по-другому. У меня создается впечатление, что эти протесты и принесенные жертвы… Либо они были настолько глупо спланированы, либо так и должно было произойти. Потому что итог — усиление тоталитарного режима Лукашенко.
В Украине за тридцать лет были три масштабных протеста — Революция на граните (1990 год. — "Позірк".), Помаранчевая революция (2004) и Революция достоинства (2014). Все достигали своей цели, несмотря на жертвы и сопротивление властей. Первый Майдан фактически предопределил независимость Украины, второй привел к перевыборам, третий — к избавлению от преступной власти Януковича.
У протеста в Беларуси потенциал был колоссальный. Минск бурлил. Этот потенциал можно было реализовать, но этого не случилось. Здесь сказалось либо бездарное руководство со стороны условных лидеров, либо…
Вообще у нас к представителям белорусской оппозиции довольно неоднозначно отношение. Начиная с Тихановского, который долго жил в России, имел отношение к федеральным телеканалам и вращался в кругу российских пиарщиков, приближенных к кремлевскому пулу. Заканчивая Тихановской, которая все никак не могла понять, чей Крым. Это очень важный вопрос для Украины. Как будущий президент, она должна была изначально обозначить позицию не только по внутренним вопросам, но и по внешнеполитическим.
Плюс неоднократное обращение оппозиционеров напрямую к Путину. Мол, если он повлияет на Лукашенко, то ему чуть ли не памятник поставят в Беларуси. Украинцы подобные заявления воспринимали вполне однозначно. В какой-то степени та риторика, та демонстрация латентной лояльности к России и сформировали отношение к белорусской оппозиции. Было бы понятно, если бы она демонстрировала проевропейский вектор. Но если вы боретесь с тоталитаризмом Лукашенко и обращаетесь за поддержкой к его куратору… У нас это вызвало вполне объяснимую реакцию.
— Именно поэтому Зеленский так и не встретился с Тихановской?
— Да. Я даже не сомневаюсь. Владимир Зеленский сейчас достаточно однозначен и критичен даже к тем друзьям Украины, которые высказывают дружбу на словах, но не очень демонстрируют ее на деле. Мы можем видеть это в последние месяцы. Президент довольно жестко, по каждой позиции отвечает на действия наших международных партнеров.
— При этом официальные украинские спикеры, тот же Арестович, не исключают восстановления отношений с режимом Лукашенко по окончании войны. Говорят о национальных интересах Украины.
— Мне совершенно не нравится такая позиция. После победы сотрудничество с Лукашенко, мягко говоря, неуместно.
Но что касается политиков, то по каким-то позициям действительно контакт может возникнуть. Да, Беларусь предоставила территорию. Но при этом не отправила армию воевать. Мы соседи, никогда друг с другом не враждовали. Понимаем, что, если бы на Лукашенко не давила, не контролировала его Москва, он бы повел себя по-другому. Исходя из всего этого, в каких-то вопросах — например, демилитаризации, отвода белорусских войск от границ с Украиной — взаимодействие может происходить.
Это будут официальные или неофициальные контакты. Прямые или через посредников. Видите, даже с Россией через Реджепа Тайипа Эрдогана есть какое-то общение. Он приехал во Львов, сообщил, что Путин готов говорить с Зеленским. Президент ответил: хорошо, но пусть сначала российские войска уберутся из Украины. Примем капитуляцию Москвы и поговорим. Таким посредническим образом возможен диалог и с Минском.
"Наши Вооруженные силы не войдут на территорию Беларуси"
— Некоторые белорусские политологи не исключают, что в случае масштабного украинского контрнаступления ВСУ могут как минимум ударить по военным объектам на белорусской территории, как максимум — даже войти в Беларусь.
— Ни при каких обстоятельствах наши Вооруженные силы не войдут на территорию Беларуси. Украина с самого начала полномасштабного российского вторжения придерживается максимально толерантного, демократического отношения к границам соседних стран. Даже к границе с Россией — государством-террористом. Удары не наносились в течение шести месяцев, хотя такие возможности у ВСУ были с первых дней войны.
Сегодня решения могут приниматься разные. Но они не будут сводиться к тому, что подразделения ВСУ, ССО и Нацгвардии станут, например, создавать буфер безопасности на территории Беларуси. Или придут, что зачистить какой-то объект, представляющий угрозу. Я более чем уверен, что такого не произойдет.
Мы знаем, что ряд расположенных в Беларуси объектов действительно несут угрозу. Та же Зябровка, которая сегодня является микроскопическим автономным округом России. Какие действия могут быть в случае нанесения с Зябровки ударов по Украине, я спрогнозировать не могу. Если честно, терпение украинцев уже на пределе из-за творящегося беззакония и военных преступлений. С каждым днем этого терпения все меньше. Но все-таки, если там случится какой-то инцидент, то, будем надеяться, это станет результатом действий не ВСУ, а белорусских партизан.
Добро пожаловать в реальность!