Минобороны тренирует военнослужащих с «целью перевода с мирного на военное время». Тем временем украинский Генштаб предупреждает об увеличении численности белорусских войск до 80 тысяч человек. Готовится ли Беларусь к непосредственному участию в войне – Филин обсудил с политологом Павлом Усовым.
— С 2020 года Беларусь функционирует в режиме полувоенного состояния, когда все политические свободы максимально ограничены, где любое проявление вольнодумства или за участие в каких-либо движениях, инициативах, телеграм-каналах грозят тюремные сроки.
В принципе все это свидетельствует о том, что Беларусь, вне всякого сомнения, стала военно-полицейским государством.
С началом военных действий ситуация ухудшилась. Война в Украине полностью перечеркнула возможность выхода Лукашенко из политического кризиса, который сложился в 20-м году. Для него сохранение власти и вообще сохранение режима в условиях широкого диалога и уступок, либерализации внутри страны невозможно.
То есть политические, военно-стратегические противоречия в стране и за рубежом достигли такого уровня, что любые попытки изменить внутриполитический курс, вернуться до событий 2020 года неизбежно приведут к коллапсу режима, к полному краху этой системы.
Соответственно, и к политической гибели самого Лукашенко. В каком это будет формате, совершенно неважно: либо в результате напряжений и столкновений, либо в результате эмиграции и так далее.
Психологически Лукашенко готовит себя к правлению в условиях неограниченной военной диктатуры, которая может опираться только на полицейские карательные органы и лояльность армии. То есть, все, что ему нужно на сегодняшнем этапе – это максимальная мобилизация всех силовых структур, их максимальная лояльность, их подчинение в управлении, то есть готовность выполнить любой приказ.
Без лояльности, без возможности опоры на силовые структуры этот режим также недолговечен, потому что включаются новые факторы, которые могут спровоцировать нестабильность политической системы. Это ухудшающаяся социально-политическая ситуация, обострение социальных экономических конфликтов и противоречий внутри страны и возможность различного уровня сопротивления, которое мы наблюдали, даже не системного, а локального.
В этих условиях он никоим образом не надеется, что сможет вернуть любовь народа, его лояльность. Сколько бы он ни проводил референдумов, и какие бы он ни рисовал цифры, хоть 200 процентов нарисовал бы себе поддержки, это не меняет ничего по существу.
Кризис неразрешим: ни в политическом, ни в социально-экономическом плане. Война только подогревает и будет подогревать эту неустойчивость.
Соответственно, необходимы те ресурсы, которые в далекой перспективе будут реализовывать функции политического контроля и обеспечивать безопасность режима – не страны.
В отличие от кремлевского руководства, которое вынуждено пребывать в иллюзиях (потому что, если оно признает, что проиграло эту войну, наступит крах системы Путина), Лукашенко совершенно четко понимает, что война рано или поздно закончится не в пользу России.
Следующей целью и возможным направлением для удара различных белорусских военизированных групп может быть Беларусь.
Вкупе с политическими и социально-экономическими проблемами наличие реального фактора давления как несколько тысяч белорусских военных, обученных в Украине, создает серьезную проблему для Лукашенко.
В свою очередь, он также понимает, что поражение в войне может привести к серьезным политическим изменениям в самой России и помогать стабилизировать, гарантировать какие-то вопросы безопасности РФ для режима Лукашенко будет не в состоянии.
Поэтому, пока позволяет время, возможности, пока есть еще какая-то внешняя легитимность, имеется в виду поддержка со стороны Кремля, Лукашенко пытается сформировать те силовые институты и структуры, которые, по его мнению, обеспечат ему правление и стабильность власти, даже если наступит серьезный внутриполитический кризис в самой РФ.
Не знаю, удастся ли манипуляция с «народным ополчением», возможно, он попытается создать войска из тех, кто ему предан, то есть как силы специальных операций. Также очень важно, чтобы в армии было большое количество военнослужащих на постоянной основе, которые были бы полностью зависимы в экономическом, и политическом, и психологическом плане от Лукашенко, а не рассчитывать на военнослужащих срочной службы.
Думаю, маловероятно, что срочники будут выполнять какие-то преступные приказы по отношению к народу или вовлекаться в военные действия. Здесь совершенно другой уровень психологии и преданности. Совершенно иная ситуация в силах спецопераций – мы это наблюдали в 2020 году.
Не думаю, что это делается для того, чтобы начать открытую войну против Украины. Эта милитаризация и повышение уровня возможных угроз необходимы для того, чтобы держать общество в постоянном ощущении страха перед войной.
Потому что обществом со страхами, с боязнью войны гораздо проще управлять, чем обществом, которое находится в немобилизованном состоянии.
Это так называемая мобилизационная психология осажденной крепости, что мы должны готовиться к войне, помогает манипуляциям, помогает ориентировать, изменять направление мысли социальных ожиданий в другом русле.
Что касается увеличения численности вооруженных сил Беларуси, то Генштаб допустил формальную ошибку. В целом белорусское Минобороны насчитывает 60 тысяч человек, из них 45 тысяч – это военнослужащие, остальные 15 тысяч – гражданские, которые выполняют функции обслуживающего персонала. Порядка 90 процентов военнослужащих – солдаты-срочники.
На сегодняшний день бюджет Минобороны Беларуси составляет около 550 млн долларов. Это очень мало, практически ничто.
В условиях экономических проблем, трудностей, дефицита финансов увеличить на 20 тысяч количество военнослужащих – прежде всего, это значит усилить призыв, увеличить число контрактников, соответственно, увеличить расходы на обеспечение. Белорусский бюджет этого не потянет. Это серьезная статья расходов, которая будет требовать дополнительных финансовых вливаний, а денег взять неоткуда, экономика в серьезном кризисе.
Если на военный бюджет будут направлены средства из других сфер – например, социальных, это только лишь усилит внутриполитическое социальное напряжение, чего Лукашенко пытается избежать. Поэтому не думаю, что на сегодняшний день белорусские власти в состоянии увеличить численность военного персонала, тем более, это будет требовать дополнительного обучения.
Более 50 процентов военнослужащих белорусской армии занимаются тем, что, образно говоря, красят траву, занимаются муштрой на плацу. Белорусская армия в целом не боеспособна и расширять контингент людей, которые просто будут «красить траву» и при этом увеличивать внутриполитическое напряжение в стране – это самоубийство.
Хотя неадекватных идей у белорусских и российских властей хватает. Ввиду политических целей Лукашенко мог бы пойти на такой шаг, но это создаст больше проблем, чем решит, как это обычно в последние годы при его власти и происходит.
Павел Усов уверен, что оперативный момент, когда белорусская армия могла бы быть втянута в военные действия в Украине, упущен.
– Сегодня Лукашенко вряд ли на это решится, тем более, увеличение численности армии никак не улучшит ее боеготовность и способность вести наступательную операцию в Украине, – заключил политолог.
Добро пожаловать в реальность!