За три недели войны в Украине блицкрига не случилось, а продвижение российских войск, как отметили специалисты британской разведки, «значительно застопорилось на всех фронтах». Означает ли это, что близко подписание мирного договора, или, напротив, приведет к вялотекущей позиционной войне?
О некоторых важных выводах из происходящего и вариантах развития событий «Филин» поговорил с руководителем проекта Belarus Security Blog Андреем Поротниковым.
— Можно сделать некоторые промежуточные выводы, — отмечает эксперт. — Первый: кремлевская политика в принятии важнейших решений войны и мира, по сути, строится на фантазиях и предположениях, а не на фактах и знаниях.
И это очень опасно, потому что создает предпосылки для принятия опрометчивых решений, которые будут иметь далеко идущие последствия не только для России и для соседних стран, но и в глобальном масштабе. Говоря проще, в настоящий момент политика Кремля непредсказуема и не поддается просчету, исходя из каких-то рациональных побуждений и аргументов.
Вывод второй — это, конечно, крах России как сверхдержавы. Внешние наблюдатели всегда исходили из того, что Россия, возможно, далеко не экономический и технологический лидер, но это одна из ведущих военных держав мира, это страна, которая воюет с 1994 года не переставая, и там есть обстрелянная армия, есть командиры с опытом боевого управления. Плюс благодаря конъюнктуре рынка была произведена масштабная реорганизация и переоснащение российской армии, которая располагает большим количеством относительно современных систем вооружения и ограниченно способна вести войны четвертого-пятого поколения.
Сейчас мы увидели, что ничего этого, по большому счету, нет. Что в столкновении с армией, равной по количеству личного состава и приблизительно того же уровня вооружений российская сторона терпит большие провалы.
Миф о российской военной мощи оказался блефом. Это безусловно не вторая армия мира, и далеко не факт (если мы не берем ядерный потенциал), что она входит хотя бы в десятку ведущих военных держав.
И это открывает серьезные последствия для всех соседних стран, поскольку миф о «второй армии мира» проецировал российское политическое влияние на постсоветское пространство, поддерживая — нельзя сказать, что стабильность, но, по крайней мере, предсказуемость ситуации и на том же Южном Кавказе, и в регионе Центральной Азии.
Когда оказалось, что «российского жандарма» нет — это, с одной стороны, может спровоцировать возобновление конфликтов на постсоветском пространстве, а с другой, приведет к активизации внешних амбициозных игроков, которые хотели бы и попытаются заместить российское присутствие собственно в странах постсоветского пространства. В первую очередь речь идет о Турции, об Иране и о Китае, в меньшей степени можно говорить об Индии.
Россия будет стремительно утрачивать зоны своего влияния на Юге и Юго-Западе, и это может дестабилизировать ситуацию, приведя как к внутренней конкуренции в регионе, так и к конкуренции между внешними державами, которые начнут бороться между собой за передел этих зон влияния.
Так что мы находимся в том историческом моменте, который проходили многие падающие империи, когда соседние амбициозные страны начинали войну за их наследие. Могут быть запущены весьма разрушительные процессы, до тех пор, пока не будет выработана некая система региональной международной безопасности и в Закавказье, и в Восточной Европе, и в странах Центральной Азии. Но Россия точно не будет иметь в такой системе никакого привилегированного значения.
— На чьей стороне преимущество на информационном фронте?
— Что касается пропагандистского нарратива, то, конечно, Украина выигрывает за счет более качественной подачи информации и более профессиональной работы, — говорит Андрей Поротников. — Русские держат собственное общественное мнение, но оно абсолютно кондовое, и пропаганда советская, базирующаяся на недопуске альтернативных источников информации.
И во многом она опирается (а пропаганда не создает нарративы, она их усиливает) на имеющееся общественное мнение. На извечный вопрос «хотят ли русские войны», к сожалению, приходится отвечать: на две трети — хотят. Они не хотят участвовать сами, но кому-то что-то показать и доказать военным путем — это во многом поддерживают.
Эффективность украинской пропаганды, отмечает эксперт, имеет совершенно иную базу. В течение 30 лет в стране был очень большой, богатый и конкурентный медийный рынок. Много журналистов с хорошим английским, имеющих опыт стажировки в западных СМИ, довольно широкий круг общественных и политических активистов, которые понимают и умеют говорить с западными политическими элитами — все это позволяет эффективно транслировать посыл во внешнее информационное пространство.
— Среди прогнозов о возможном исходе войны есть как весьма оптимистичные (советник главы офиса Зеленского полагает, что счет идет буквально на несколько недель-месяц), так и негативные, с возможным применением ядерного или химического оружия. Некоторые аналитики говорят о патовом варианте и затяжной войне. На ваш взгляд, какой сценарий наиболее вероятен?
— Думаю, как раз позиционная война наименее вероятна. Мы не наблюдаем ее сейчас — сейчас, по сути, идет война за коммуникационные узлы, транспортные коммуникации, задачи захватить и контролировать территории нет.
Наиболее вероятным мне видится сценарий статус-кво, то есть откат на ситуацию 23 февраля с выводом российских войск из Украины. Но подобный откат будет означать потерю лица для Кремля. Тот поставил себя в крайне уязвимую позицию, когда любой вариант, за исключением полной победы над Украиной с оккупацией Киева и созданием каких-то марионеточных образований, аннексии части территории этой страны, равнозначен для Кремля поражению.
И это будет воспринято как поражение и внутри страны, и за рубежом.
Хотя за рубежом уже понятно, что Россия эту войну проигрывает, причем проигрывает очень позорно. Поэтому, боюсь, вариант с применением ядерного оружия является рабочим.
Но использование тактического ядерного оружия, даже для демонстрационного эффекта, с целью запугивания Запада и Украины, запустит обратный отсчет и для России, говорит аналитик:
— Очевидно, что будет введена полная экономическая блокада страны по северокорейскому варианту, с непредсказуемыми последствиями для российской государственности.
Поэтому наиболее приемлемым является вариант восстановления статус-кво.
Украине же, по мнению эксперта, стоит потребовать от Запада не закрытия неба, что технически весьма проблематично, а расширения масштабов поддержки в плане передачи новых комплексов вооружений.
— Запад сделал главное для Украины. Он дал деньги. А для войны нужны три вещи, как говорил Наполеон: деньги, деньги и еще раз деньги, — отмечает Поротников. — Они у Украины есть. Оружие будет поступать, в том числе новые системы барражирующих боеприпасов, которые смогут отодвинуть российскую артиллерию от украинских городов на такое расстояние, которое не позволит их обстреливать.
Что до прямого участия Беларуси в войне в виде отправки войск в Украину, по мнению аналитика, «этот вопрос снят раз и навсегда».
— В Минске есть четкое понимание, что Россия эту войну проигрывает. В первые пару дней, когда казалось, что вот-вот падет Киев, кое-кто мог бы пойти на это, чтобы поучаствовать в параде победы на Крещатике. Сейчас совершенно ясно, что Минск — я не уверен, кстати, что по своей воле — ввязался в войну, которая может быть только проиграна. Вопрос только в формате и скорости этого проигрыша, — резюмирует Андрей Поротников. — Так что я бы ожидал не участия Беларуси в войне, а лихорадочных поисков посредника, который помог бы отползти, и через сепаратные договоренности с Западом избежать наращивания санкционного давления.
Добро пожаловать в реальность!