«Впереди у нас референдум», — счел нужным напомнить Александр Лукашенко 20 сентября, назначая (формально — давая согласие на назначение) местных вертикальщиков. Действительно, тема как-то подвисла. Иные комментаторы стали даже предполагать, что вождь политического режима решил тихо отказаться от идеи изменить конституцию и провести ее через плебисцит, пишет политический аналитик Александр Класковский.
«Нам придется проводить его, убеждать людей, хотя напрягаться мы особо не будем. Мы просто людям расскажем, какие перемены нас ждут в связи с изменением конституции, чтобы нас не упрекнули, что мы тут удерживаем дико власть посиневшими руками, как я часто говорю, и вот под себя делаем эту конституцию», — пояснил Лукашенко. И подчеркнул: «Никто под себя ничего делать не собирается. Как обещали, так проведем референдум».
Тема явно не вызывает у вождя энтузиазма
Заметим, что о сроках референдума на этот раз ничего не было сказано. Ранее Лукашенко заявлял, что тот пройдет не позже февраля 2022 года. Но сейчас складывается впечатление, что эта тема в принципе не вызывает у белорусского вождя никакого энтузиазма.
Показательны обороты «нам придется проводить его», «как обещали, так проведем». То есть вроде как не задачи развития страны к этому толкают, не внутреннее убеждение, а просто вот висит некое обещание, поэтому деваться некуда: слово не воробей.
20 августа при вручении наград силовикам Лукашенко, обосновывая необходимость нового основного закона, сделал такой же акцент: «Во-первых, мы пообещали. Во-вторых, вы же помните их лозунг: “Перамены, перамены, перамены”. И мы сказали: да, нужны перемены».
13 августа в Рогачевском районе он заявил: конституцию решили обновить «не только потому, что время пришло. А потому, что все орали: дайте “перамен”!»
9 августа во время «Большого разговора» он также ссылался на требования улицы: «Замечу, на “пераменах” и переменах настаивали многие. И тогда все восприняли изменения в конституции как первый, самый главный и основной шаг к этим переменам».
Слово «перамены», в обоих случаях подчеркнуто произнесенное по-белорусски, — маркер того, что речь идет именно о политических врагах, которых вождь брезгливо-презрительно называет «свядомымі».
То есть получается, что он уступил воплям врагов? Как-то не очень похоже на правителя, перманентно стремящегося доказать, что его никто не может, как он выражается, наклонить.
Ряд обозревателей считают, что на самом деле обещание провести конституционную реформу белорусский вождь дал Кремлю. Политический аналитик Валерий Карбалевич ранее высказал в комментарии для Naviny.by гипотезу, что Лукашенко возил проект конституции в Кремль на прошедшие 9 сентября переговоры с Владимиром Путиным, чтобы тот ее оценил.
Молчание Лукашенко насчет проекта после возвращения из Москвы комментаторы расценили по-разному.
Кто-то решил, что российский президент дал «домашнее задание» — доработать документ, чтобы тот больше соответствовал московскому видению апгрейда белорусской политической системы. Иные же, напротив, предположили: Путин-де внял аргументам гостя, что в теперешней зацементированной внутрибелорусской ситуации необходимость менять основной закон, гнать лошадей с транзитом власти отпала.
Шрайбман: сильный президент и сильное Всебелорусское собрание — это будет двоевластие
Так или иначе, но факт то, что пока по-прежнему не слышно, когда состоится расширенное заседание конституционной комиссии с участием Лукашенко, призванное расставить точки над і перед вынесением проекта основного закона на обещанное «всенародное обсуждение». При том что вождь режима требовал положить ему на стол этот проект к 1 сентября.
Причины прокрастинации Лукашенко «глубоко внутренние», заявил в комментарии для Naviny.by политический аналитик Артем Шрайбман. По его мнению, тот «сам не знает, чего он хочет от конституции».
В частности, Лукашенко «не понимает, как одновременно сделать влиятельным Всебелорусское собрание и в то же время избежать двоевластия», предполагает эксперт.
Здесь стоит напомнить, что в новой конституции власти предполагают прописать особый статус и большие полномочия для Всебелорусского народного собрания, которое доселе было чисто декоративным пиаровским мероприятием раз в пять лет. При этом Лукашенко настаивает на сохранении сильного президента.
«Это два несовместимых желания. Если вы оставляете сильного президента и [делаете] сильное Всебелорусское собрание, это априори означает двоевластие. А если вы хотите избежать двоевластия, вы кого-то должны ослаблять. Значительно ослаблять», — размышляет собеседник Naviny.by. Он добавляет, что такого рода проблемы являются фундаментальными для авторитарных систем.
Есть и еще своего рода философская проблема, которую Лукашенко, похоже, «не может объяснить своему ближнему кругу, своим силовикам и бюрократии». Она заключается в том, что «если вы изо всех утюгов провозглашаете, что победили, объединили страну, уничтожили врага, то зачем идти на уступки этому врагу, зачем что-то менять?»
Неразрешимость этих двух проблем и является главным тормозом процесса конституционных изменений, говорит эксперт.
При этом он подчеркивает, что формально Лукашенко пока ничего не отложил: «Все вроде бы идет по его плану, конституционная комиссия в конце августа сдала ему какой-то — с его запросами и финальными правками — проект».
«Я все еще склоняюсь к тому, что он все-таки проведет этот референдум в обещанные сроки. Уж слишком много, по своим меркам, положил он своей репутации на это обещание», — резюмировал Шрайбман.
Цыганков: Лукашенко не видит безопасного варианта транзита
О том, что нужно будет менять конституцию, Лукашенко говорил еще до августа 2020 года, напомнил в комментарии для Naviny.by политический обозреватель Виталий Цыганков.
Прошлогодние протесты, по его мнению, актуализировали тему, поскольку добавилось давление Москвы и недовольной части белорусского общества (можно вспомнить, как Лукашенко тогда обещал новую конституцию и нового президента возбужденным рабочим Минского завода колесных тягачей).
В общем, под давлением Лукашенко дал обещания, определил примерный срок референдума. Но за год обстановка сильно изменилась. И сейчас «он просто не понимает, зачем ему это нужно, не решил, какой окончательный вариант [конституции] следует выбрать, не представляет такого варианта транзита власти, который был бы для него безопасен», считает собеседник Naviny.by.
Также, по его мнению, Лукашенко беспокоится, чтобы референдум не обернулся для него таким же стрессом, как прошлогодние выборы.
Но самое главное — он не выбрал для себя роль в предполагаемой новой конфигурации власти: пойти на, условно говоря, казахстанский сценарий или банально остаться на нынешней должности, говорит обозреватель. Самая мучительная проблема для Лукашенко — «как провести транзит, чтобы остаться спокойным за свое будущее», резюмировал Цыганков.
Систему начнет колбасить?
Тем временем сроки поджимают. В ближайшее время стоит ожидать от Лукашенко конкретных указаний, что и как менять в конституции. Понятно, что комиссия все сделает в точности. И с большим удовольствием. Можно представить, как непросто было ее членам начиная с марта пытаться угадать желания вождя, который сам, похоже, не определился.
Пока можно достаточно уверенно прогнозировать лишь то, что власти проведут референдум без изысков, в суровой, лапидарной манере, чтобы не разбудить политические интенции массы.
После этого, если все пройдет спокойно, возможна активизация закулисных контактов с Западом на предмет политического торга (мы понемногу выпускаем тех, кого вы называете политическими заключенными, а вы понемногу снимаете санкции).
При этом изменения политической системы, заложенные в новую конституцию, могут стать серьезным испытанием для режима. Не исключено, что через какое-то время его начнет колбасить. Особенно если Лукашенко выберет сценарий, условно называемый казахстанским.
Ведь, уйдя на другую позицию, он в силу особенностей характера почти наверняка начнет сильно дергать вожжи, направляя на путь истинный второго президента. А у того тоже взыграют амбиции, ему не захочется выглядеть тряпкой — и пошло-поехало!
Возможно, предчувствуя это, Лукашенко и медлит, продолжая мучительно думать, как совместить несовместимое. Он создал режим, для которого любые перемены представляют огромную опасность.
Добро пожаловать в реальность!