Демонстративное празднование новоиспеченного Дня народного единства в очевидно расколотой Беларуси выполняет функцию фабрикации большинства, идеологически согласного с правящим режимом. Впрочем, решаются и другие задачи, пишет политический аналитик Павлюк Быковский.
Государственная пропагандистская машина в одном выпуске новостей на телевидении и на одной полосе в газете продвигает две формально противоположные вещи — призывает белорусский народ к единству и одновременно демонизирует политических оппонентов правящего режима, убеждает в неотвратимости их наказания за протесты.
Посыл примерно таков: кто не любит Александра Лукашенко, тот выполняет задание иностранных правительств, не является представителем белорусского народа, даже какой-то его значимой по размерам группы, а потому такими отщепенцами можно пренебречь. Нормальный гражданин должен любить «народного президента».
Оппонентов вычеркивают из народа
Если вспомнить законы логики, то два взаимно противоречащих высказывания не могут быть истинными в одно и то же время и в одном и том же отношении, а значит как минимум одно из них должно быть ложным. Однако в созданной пропагандой медиареальности нет противоречия, так как к единству призывают народ, а оппонентов вычеркивают из народа.
Поэтому вместо обещанного в период растерянности в августе 2020 года ОБСЕ и России внутрибелорусского инклюзивного диалога правящий режим с позиции победителя диктует свою волю побежденным, продолжает репрессии и боится проявить слабость гуманизма.
Власти исходят из принципа «стерпится — слюбится», игнорируя пробуждение в 2020 году белорусского общества, а также тот факт, что в стране уже давно преобладает городское население, граждане успели модернизироваться, прорасти в современность.
В то же время управляющие ими преимущественно являются выходцами из деревни, представителями поколения беби-бумеров и остаются в архаике патриархата (не случайно Лукашенко ухватился за лозунг «Любимую не отдают») и даже не могут себе представить свободу воли у граждан.
Репрессии создают «спираль молчания»
В итоге бессменный руководитель Беларуси оказался перед дилеммой, как у персонажа советской кинокомедии, похитившего девушку: «Либо я ее веду в загс, либо она меня ведет к прокурору». В комедии стратегия у персонажа оказалась проигрышной, у реальной белорусской трагедии пока открытый финал.
Репрессиями власти смогли подавить уличные протесты, на время удалось разрушить взаимную коммуникацию аудитории и независимых СМИ (стало опасно комментировать статьи, помогать редакциям формировать новостную повестку дня), а оруэлловские двухминутки ненависти растянулись в часы в вечернем эфире государственного телевидения.
И вот на этом фоне появляется казенное, но вроде бы правильное по сути послание о народном единстве. Но при этом правящий режим назначил специально придуманный праздник народного единства на весьма спорную дату 17 сентября. С одной стороны, это день объединения белорусского народа в одном государственном образовании (присоединение Западной Беларуси к СССР), с другой стороны — это подключение СССР к совместному с гитлеровской Германией разделу Польши.
Пропаганда «забывает» о пакте Молотова — Риббентропа, предусматривавшем раздел сфер интересов в Восточной Европе на случай «территориально-политического переустройства», и вновь использует советскую версию, что на момент присоединения Западной Беларуси «польского государства не существовало». «Превентивное движение Сталина на Запад и воссоединение западных земель Беларуси с исконно белорусскими землями было правильным, справедливым и закономерным», — заявил 17 сентября Лукашенко.
Еще одной фигурой умолчания являются массовые репрессии, распространенные на Западную Беларусь. Вместо этого делается акцент на национальном возрождении, распространении белорусского языка во всех сферах общественной жизни после присоединения этой территории.
Лукашенко при презентации нового праздника выступает как советский пропагандист периода брежневского застоя, не вынужденный сталкиваться в публичном пространстве с оппонентами при объяснении политики партии (тем грозила уголовная ответственность за антисоветскую пропаганду). Сейчас пропаганда вольна клеить любые ярлыки на политических оппонентов Лукашенко, но не до всех их может дотянуться карающая рука белорусских силовых структур.
Уловка же с 17 сентября провоцирует споры даже внутри оппозиции об оценке объединения Беларуси в 1939 году. Между тем акцент критиков официального нарратива на страданиях жителей Западной Беларуси после присоединения к СССР интерпретируется пропагандой как признание оппозиционеров в обслуживании интересов Польши. Последнее якобы подкрепляет утверждения властей, что причина протестов против правления Лукашенко — в «отсутствии настоящего патриотизма», что они «координируются из-за рубежа» и «Варшава обеспечивает медийное сопровождение лидерам белорусской оппозиции».
Таким образом создается если не внутреннее убеждение у лоялистов и у неприсоединившихся, то по крайней мере внятная версия, что протест был инспирирован извне и потому, мол, не случайно после поражения оппозиционеры убежали к своему заказчику — в ту же Польшу. Следующий шаг — утверждение, что большинство в Беларуси так или иначе поддерживает Лукашенко.
Поскольку публично проявлять несогласие с правящим режимом сейчас внутри страны небезопасно, то этим и им подобным нарративам на сегодня почти ничего не противопоставлено в общественной жизни, за исключением независимых медиа, которые в лоялистской картине мира обслуживают интересы «коллективного Запада».
Без социсследований нельзя достоверно оценить, удалось ли правящему режиму привлечь на свою сторону критическую массу населения, но как минимум стиль поведения в качестве представителей большинства они демонстрируют вновь и вновь.
Описанная немецким социологом Элизабет Ноэль-Нойман «спираль молчания» (Schweigespirale) в 2020 году сработала на противников Лукашенко, массовый протест давал им понять, что они большинство. С удушением протестов и возвращением массовых мероприятий в поддержку Лукашенко вполне вероятен обратный эффект, а людям свойственно присоединяться к тому, что они считают большинством.
Пропагандисты стали важнее силовиков
Подводя итоги 2020 года, многие комментаторы делали вывод, что Лукашенко удалось сохранить власть, но он утратил легитимность. Фабрикация большинства может быть попыткой вернуть легитимность режима в широком понимании — как поддержку обществом.
Российский политолог Дмитрий Орешкин высказался про ситуацию Лукашенко так: «Он может еще долго сидеть на штыках, подстелив еще газетку». И хоть дальше Орешкин предрекает, что режим Лукашенко обречен, но вот как раз «газетка», а иными словами — государственная пропагандистская машина, на данном этапе может сыграть большую роль, чем собственно штыки.
Сама по себе длительность нахождения Лукашенко у власти делает это «естественным порядком» в глазах многих жителей страны. Но если общество поверит, что он имеет право говорить от имени большинства — это может вернуть Лукашенко легитимность.
Другое дело, что потенциальная дестабилизация ситуации в экономике, уже фиксируемый рост цен на основные потребительские товары и услуги могут стать фактором утраты режимом общественной поддержки.
Нужно иметь в виду, что значимая часть общества отрицает реальность пыток в отношении задержанных, потому что боится последствий ее признания (с моральной точки зрения трудно оставаться в системе, способной на такое). Также работает фактор «перевернутой страницы», когда осуждение применения насилия и облав во дворах не отрицается, но относится к прошлому. Эти люди могут не принадлежать к лоялистам, считать режим архаичным, вульгарным и даже лживым, но при этом думать, что он не имеет альтернативы здесь и сейчас.
В 2020 году Лукашенко заручился лояльностью силового блока, в 2021-м режим пытается продемонстрировать свою поддержку большинством, чтобы изменить представление о том, что, собственно, есть большинство населения Беларуси.
Павлюк Быковский, naviny.online
Добро пожаловать в реальность!