Политолог: Лукашенко будет получать помощь от России, только если он сможет завоевать любовь «ястребов», большую даже, чем имеет Путин

В нашей истории уже были периоды погромов гражданского общества, хотя они и не были такими сильными, как сейчас.

Были периоды, когда перекрывали каналы поддержки гражданского общества из-за рубежа.

Сейчас затронули далеко не весь спектр гражданского общества, затронули тех, кто мог бы высказаться во время политических кампаний, скажем, во время референдума о новой Конституции или углублении интеграции.

На мой взгляд, речь идет о структурах, мешавших властям в определенный период.

Я не уверен, что такое шоу можно делать каждый день.

Последние обыски делались демонстративно жестко. Зачем было ломать двери в офисе Радио Свобода, если он арендовался у государственного предприятия?

Мы наблюдаем определенный хаос с тем, кого задерживают, а кого отпускают.

Если это инструментальная вещь, то после референдума эта кампания преследования закончится.

Целые структуры, которые сейчас эмигрируют, могут продолжать свою работу за границей, правда, неизвестно, насколько долго.

Сейчас в белорусском режиме раскола нет. Но он может возникнуть, если в белорусскую ситуацию активнее вмешается Россия.

Сторона Тихановской не может предложить ничего, что было бы интересным предметом торга для Лукашенко.

И ему пока нет причин вступать с ней в диалог.

Москва сначала делала различные заявления, а потом сказала, что если Минск захочет, то поддержит любой диалог.

Сейчас отсутствует ситуация, в которой диалог возможен.

Возможно, что статья Путина о единстве российского и украинского народов касается не только их, но и белорусов.

В дальней перспективе диалог, скорее всего, будет, в среднесрочной перспективе будет торговля политзаключенными.

Если борьба сводится к лоббированию на Западе, а внутри страны она фактически заморожена, то я не вижу, что могло бы подтолкнуть режим к переговорам.

Впереди самообновление гражданского общества.

Предыдущие формы жизни гражданского общества были открыты и во многом наивны.

Теперь будут появляться более законспирированные, более искушенные формы деятельности.

Это будут больше партизанские формы деятельности, и не в фигуральном, а в реальном смысле.

В нынешней ситуации президент не может удерживать власть другим путем.

Он нелегитимен, он непризнан.

Единственная форма удержания власти для Лукашенко сейчас - это усиление репрессий.

Он не может опереться ни на экономическое благополучие, ни даже на "ябатек", так как нет образа будущего.

Лукашенко теперь будет получать помощь от России, только если он сможет завоевать любовь "ястребов", большую даже, чем имеет Путин.

Он должен показывать, что у него более «стальные яйца», чем даже у Путина.

Ограничение здесь только одно - что все это чего-то стоит.

И есть вопрос идейного ограничения - а для чего это делается?

На этот вопрос у власти нет ответа.

У меня есть опыт работы в ЕГУ. И он показывает, как сложно эмиграционной структуре сохранить связь с обществом метрополии.

Это очень искажает оптику, особенно это касается медиа-среды.

Нынешняя волна эмиграции - самая большая с начала 90-х годов.

Это создает принципиально иную ситуацию за рубежом, это ведет к созданию полноценной диаспоры со своей инфраструктурой.

Опираясь на исторический опыт, в том числе и более ожесточенных столкновений, можно сказать, что даже гражданские войны заканчиваются миром.

В Испании после Франко палачи и жертвы нашли общий язык.

Будет ли возмездие палачам? Вот в этом я не уверен.

Белорусы, мы, не готовы драться.

Мы готовы быть скорее жертвами и помогать жертвам.

Суровый, но оптимистичный факт, что в Беларуси ни одного смертного приговора за политику.

Это пока "красная линия" для власти.

СССР - это был универсум. В Беларуси этого нет, и это невозможно.