Прошедшая встреча Джо Байдена и Владимира Путина в Женеве уже вызвала массу полярных оценок — от мысли о том, что американский президент смог сплотить страны свободного мира и вел переговоры с Россией от его общего имени, до рассуждений о стратегической победе Кремля, открывающей ему путь чуть ли не к завоеванию вселенной, пишет известный российский политолог Владислав Иноземцев.
На мой взгляд, все куда менее драматично, хотя саммит позволяет сделать некоторые выводы и предположения о состоянии и перспективах американской и российской политики,
Сейчас многие говорят о том, что саммит «организовал» Байден, хотя в целом американской стороне он был не так уж и нужен. Мне все-таки кажется, что западным лидерам было важно оценить нынешнее состояние и настроение Путина, прямых контактов с которым не было уже более полутора лет.
И определенный результат здесь, несомненно, был получен: на мой взгляд, российский президент вел себя неуверенно и отчасти жалко — в отличие от американского. В аэропорту он прошмыгнул в машину без торжественных приветствий и пожимания рук, а на саму встречу явился вовремя практически в первый раз за всю историю своих внешнеполитических встреч.
Стоит отметить и относительно «вальяжный» режим длившейся почти неделю поездки Байдена в Европу и семичасовое пребывание Путина в Швейцарии с его параноидальным опасением даже переночевать вне своего «бункера». Самолюбование на пресс-конференции, которая продолжалась почти вдвое дольше байденовской, выглядело лишь попыткой самоутверждения после, вероятно, не слишком приятного и обнадеживающего разговора.
Таким образом, я бы рискнул сказать, что у Байдена была возможность высказать Путину свои претензии и получить достаточно материала для ответа на вопрос «Who is Mr Putin of the 2020s». Ключевыми в этом контексте я считаю неполиткорректные, но крайне важные слова американского лидера о том, что Россия находится в сложном, очень сложном положении, сказанные им у трапа самолета перед отлетом из Женевы.
Однако даже несмотря на такое впечатление от партнера, Байден не стал, насколько можно судить, серьезно давить на Путина во время переговоров. Стороны заранее согласовали список тем, которые не должны были спровоцировать излишнюю напряженность, и договорились по трем позициям: о продолжении взаимодействия в процессе ограничений вооружений, возвращении ранее отозванных послов в страны пребывания (с высокой вероятностью нормализации консульского обслуживания) и обмене заключенными в тюрьмах граждан обеих стран.
Они явно подробно обсудили тему кибербезопасности, наиболее болезненную сейчас для США в их отношениях с Россией — и, хоть я и не уверен в том, что этот диалог приведет к серьезному прорыву в будущем типа заключения некоего договора или конвенции о предотвращении кибератак (для этого потребовалось бы участие многих других сторон, вряд ли к тому склонных), Байден очертил контур, за который России рекомендуется не заходить. Вопросы, которые выглядят сугубо вторичными, вроде любимой темы глобальных климатических изменений или освоения арктической зоны, были практически оставлены «за кадром», а большинство отстрых политических тем (Украина, Беларусь, права человека) были попросту оставлены до лучших времен. Такая организация повестки дня представляется практически оптимальной, учитывая, что задачей саммита было знакомство президентов и создание условий для продолжения диалога.
Какими оказались итоги и какими могут быть последствия встречи в Женеве? Главным результатом я бы назвал тот факт, что Путин снова признан рукопожатным лидером, рассуждения про «убийцу» и «диктатора» отложены в сторону, и теперь следует наблюдать, будет ли это использовано Кремлем в его внешнеполитической повестке. При этом Байден во многом оставил за Путиным «право» проводить ранее избранный курс как в России, так и на части постсоветского пространства.
Относительно Алексея Навального было отмечено, что Россия подвергнется неопределенным, но серьезным карам, если он умрет в тюрьме (что, на мой взгляд, и не входит в текущие планы Путина, воспринимающего «этого господина», скорее, как заложника).
По поводу Украины указано на необходимость соблюдения нереализуемых в принципе Минских соглашений (показательно, что практически накануне Владислав Сурков назвал их максимально, и чуть ли не «неправдоподобно» выгодными для донбасских сепаратистов).
Украинский вопрос активно обсуждался и накануне (Байден говорил о низкой вероятности предоставления стране плана действий по членству в НАТО, приводя в качестве довода неискоренимую украинскую коррупцию), а с учетом того, что президент Владимир Зеленский, проявив невиданную настырность, все же получил приглашение явиться в Вашингтон, развитие этой части сюжета мы увидим довольно скоро и сможем понять, что именно было сказано (а что не было) на встрече в Швейцарии.
Касательно Беларуси американский президент даже спросил, может ли он как-то «посодействовать» в разрешении сложившейся ситуации. Это означает, на мой взгляд, что ситуация по всем направлениям может быть на время «заморожена», но способна резко измениться, если Кремль предпримет какие-то необдуманные шаги.
Особенностью женевских переговоров стало, на мой взгляд, именно то, что они не выглядят законченным действом и пока мало что говорят о возможных дальнейших ходах сторон. В отличие от некоторых комментаторов, воспринявших итоги встречи чуть ли не как капитуляцию США перед Россией, я не стал бы утверждать, что сегодня у Путина «развязаны руки». Да, он попытается извлечь все возможные выгоды от освобождения из «американского плена» Бута и Ярошенко, вернув в Америку совершенно ему не нужных Уилана и Рида, однако в остальном ситуация остается для Кремля не слишком благоприятной. Точнее, она не позволяет сделать серьезных внешнеполитических шагов.
Агрессия в отношении Украины выглядит по-прежнему бессмысленной и опасной, присоединение Беларуси — тоже. Для продвижения вперед в сфере контроля за вооружениями (в чем Россия сейчас заинтересована больше всего, так как США намерены ответить на показанные Путиным мультики и коллажи реальным развитием новых оборонительных систем, для массового производства которых у Вашингтона есть возможности, а у Москвы — нет) нужен отказ от значительной части риторики, столь высоко ценившейся Кремлем в последние несколько лет.
Путину для продолжения диалога потребуется продемонстрировать некоторые достижения в восстановлении дипломатических служб (а Россия принимала в последнее время много действий, направленных на их подрыв — от запрета на работу россиян в посольстве США до внесения Америки в список «недружественных» стран), убедить Вашингтон в снижении подрывной киберактивности и предложить какие-то инициативы, которые бы сделали новый саммит возможным (а в том, что для Кремля он является крайне желанным, у меня нет ни малейшего сомнения).
Соответственно, я уверен, что никакой войны в Украине или «аншлюса» Беларуси ждать не приходится.
В то же время России сейчас практически дано время на размышление о том, кем она хочет видеть Соединенные Штаты: врагом или партнером.
Первая опция весьма привлекательна с точки зрения внутриполитической логики (а я давно уже отмечал, что в современной России внешняя политика целиком и полностью подчинена внутренней), но может оказаться дорогой в реализации. Текущая ситуация в США такова, что Байден не в состоянии будет сдержать Конгресс и своих оппонентов из Республиканской партии в случае, если Путин предпримет какие-то резкие шаги за исключением, быть может, словесных эскапад.
Вторая открывает много возможностей, но совершенно неясно, какое влияние на ситуацию в самой России сможет оказать даже минимальное сближение с Западом — экономических успехов в стране не предвидится, повышения уровня жизни тоже, военные требуют продолжения гонки вооружений, и изменение не только курса, но и риторики потребует соответствующих объяснений и реверансов.
Завершая, хочу сказать, что встреча в Женеве скорее всего будет иметь большее значение для российской внешней политики, чем первоначально предполагалось. В Кремле, надеюсь, понимают, что времена «разговоров по душам» прошли, что предоставляющаяся возможность хотя бы немного исправить отношения с США — одна из последних, и потому сделают все, чтобы следующая встреча состоялась, и как можно скорее.
Путину хочется вернуться на глобальную политическую арену. Он мнил и мнит себя великим стратегом, но в последние годы практически превратился в изгоя, с которым мало кто хотел иметь дело. Однако в этот раз возвращение вряд ли станет триумфальным — никаких «больших сделок» с Россией в ближайшие годы не предвидится. Впереди либо рутинная и кропотливая работа по восстановлению разрушенных отношений, либо новые истерики и попытки агрессии, способные окончательно маргинализировать Россию в мировой политике.
Делая выбор между этими вариантами, Путину следует иметь в виду, что уже через десять лет Россия может оказаться «на грани». Ядерные арсеналы окончательно устареют, декарбонизация серьезно ограничит возможности для финансовых маневров, а перспектива ротации поколений в отечественной элите поставит его любимую «стабильность» под угрозу. В такой ситуации с Америкой лучше дружить, чем враждовать. Однако какой выбор сделают в Москве, мы узнаем не раньше, чем через несколько месяцев…
Добро пожаловать в реальность!