Российский аналитик Николай Сванидзе высказался на Эхе Москвы о ситуации с самолетом, который был посажен в Беларуси, взаимоотношениях двух президентов и будущем Лукашенко.
Салiдарнасць приводит отрывок этого интервью.
— На ваш взгляд, насколько то, что говорит белорусская сторона в этой ситуации, всерьез воспринимается российской стороной?
― Я думаю, что «нема дурных» – как говорят наши братья украинские. Я думаю, что всем всё понятно. Потому что эта легенда настолько шита белыми нитками минска, идущая с самого верха белорусской власти, что здесь нужно быть наивной маленькой девочкой, чтобы в это поверить. Поскольку маленьких девочек у нас не так много в стране, то я думаю, что мало кто в это верит.
Поддерживают просто по необходимости, и я бы сказал, что с неудовольствием. Потому что уж очень грубо было сработано и очень грубые последствия, серьезные. Под которые тоже не хочется попадать. Не только белорусским товарищам, но и нашим, защищая белорусских. Поэтому здесь, конечно, с одной стороны, много политических дивидендов могут быть у Москвы, в связи с этой историей. Но здесь нужно вести себя очень аккуратно.
― Кто какой выгоды добивался в этой ситуации и кто какую выгоду получил?
― Добивался – не знаю, потому что на самом деле эта ситуация, на мой взгляд, иррациональная. Если исходить из возможности того, что Лукашенко действует по указке из Кремля, тогда можно здесь какое-то рацио раздобыть. Но я не думаю, я думаю, что это его собственная инициатива.
И тогда непонятно, потому что он достаточно большой мальчик, чтобы считать больше, чем на один ход вперед. И ясно было, что он получит по полной программе за это хулиганство воздушное на государственном уровне. Белорусы не получили ничего абсолютно. Но Лукашенко кое-что может быть, правда, и получит. Но меньше, чем потеряет. Он получит возможность доить Москву. Но столько потеряет, что столько надоить будет сложно.
Потом он просто теперь попадает в полную зависимость от Путина. А они не такие большие друзья, чтобы радоваться этой зависимости. Путина это будет радовать, а Лукашенко вряд ли. Потому что он все-таки при всей своей крайней жестокости и грубости, он очень хитрый лис и будет до конца сопротивляться, чтобы не потерять власть. Сейчас ему очень трудно будет ее защитить. Потому что он сейчас полностью в руках Путина.
Путин будет разговаривать с Байденом и они будут говорить о Лукашенко и Путин будет его защищать. И больше его некому защитить. То есть это абсолютная зависимость. Это конечно очень тяжелые обстоятельства для Лукашенко.
— Вы говорите, что должен защищать Путин Лукашенко перед Байденом. Что это такое, почему он себе такое позволяет и почему после этого Путин должен его защищать?
― Почему он себе позволяет – потому что это в его характере. В его натуре. Он хитрый, умный, тертый калач. Коварный. Но все равно в основе своей, в общем, колхозник. Я ничего плохого не вкладываю в это слово. Но все-таки человеку его бэкграунда образовательного культурного и так далее, на международной арене трудно витиевато выражаться и витиевато себя вести.
Он человек, которому я не верю. Я думаю, что ему и Путин не верит ни на грош. Поэтому я думаю, что ему будет трудно защищать его перед Байденом. Потому что вставать на формальную позицию лукашенковскую и говорить, что мы получили сигнал, что там бомба – это нелепо, тем более что известно, что сигнал был получен после того, как они приказали или порекомендовали самолету садиться в Минске. То есть там полное несовпадение.
Поэтому защищать эту позицию Путину будет очень сложно. Тем не менее, он должен отвечать на второй вопрос: почему он должен защищать. Потому что Лукашенко – его клиент. У них клиентские вассально-сеньорские отношения. Мы же с вами историки. Фактически по объемам власти, влияния, по политическому потенциалу Лукашенко вассал Путина на данный момент. И, конечно, он должен его защищать.
― Даже если он не прав.
― Конечно. Разумеется.
― По поводу того, почему в принципе был посажен самолет, судя по всему, у РФ теперь новая стратегия. По крайней мере, последние новости говорят о том, наши представители начали заявлять, что Протасевич был объявлен в розыск из-за того, что он боевик «Азова». Каких-то формирований воинских, которые воевали на территории Донбасса.
― Это в Беларуси пошло все, но ведь дело не в том, кто такой Протасевич. Он может быть хоть дьяволом. Несчастный Роман Протасевич. Но какое это имеет отношение к операции с самолетом. Кто бы там ни был. Сидел там Протасевич, его прошлое, его война в Донбассе вовсе не является оправданием совершенно пиратской террористической акции с гражданским лайнером, который летел в небе. Поэтому это никак не оправдывает Лукашенко.
У нас есть еще один затрудняющий момент политический и психологический. Вместе с Протасевичем захвачена девушка – гражданка РФ. Это нам очень сильно затрудняет защиту Лукашенко. Потому что защищать пирата, который еще к тому же и захватил нашу гражданку – это уже в общем, совсем… Тем не менее, это будет делаться. Но я, правда, надеюсь, что хотя бы Путин вырвет из лап Лукашенко Софию. Потому что иначе ее будущее непредсказуемо.
― Вы говорите о вассальных отношениях Беларуси и России, но признает ли Лукашенко этот вассалитет? Потому что извините, опять же высказывания, которые он себе позволяет и то, что он делает с гражданами России периодически, и что делает с другими клиентами России на территории Беларуси – не похоже на то, что он воспринимает Россию как старшего брата. Как сеньора.
― Конечно, нет. Он озорничает. Он позволяет себе отвязываться. Но Путин его так воспринимает. И такова сейчас реальная ситуация. Просто таково реальное соотношение сил. Силы и ценности в этой паре. Что один – сеньор, другой – вассал. Но, конечно, Лукашенко это не нравится. У него характер очень своевольный. Независимый, надо отдать ему справедливость. Он в одно время прицеливался на всю Россию, он сам хотел быть большим сеньором.
Конечно, ему не хочется быть вторым и тем более десятым номером. Если он войдет в состав РФ, так или иначе, ему не быть и вторым. Он это прекрасно понимает. Он борется за свою власть, за свою жизнь, за будущее своих детей. Он не признает этой вассальной зависимости. Но она реально существует.
― Если говорить о будущем ближайшем Беларуси. Насколько то, как сейчас Европа реагирует, действительно скажется на ее экономике или у России достаточно ресурсов, достаточно желания, чтобы Беларусь не рухнула. Экономически, по крайней мере.
― Нет, Россия, конечно, поддержит экономически Беларусь. Это будет тяжело для России, потому что Россия сама в очень неблагоприятной экономической ситуации. Но деньги у России есть. У России есть наличные деньги, которыми она может поддержать Беларусь. Все-таки Беларусь – маленькая страна. Поддержать можно. Но нужно будет жертвовать большие деньги для этого. Миллиарды долларов в год.
Но это будет, конечно, сделано. В расчете на то, что, реально говоря, что Беларусь вольется в состав РФ.
― Каким будет следующий президент Беларуси? Это будет Лукашенко до конца своих дней, это будет российский какой-то руководитель, это будет избранный белорусами президент.
― Первое точно нет. Все, у Лукашенко уже нет шансов оставаться до конца своей жизни, я думаю, что счет идет на месяцы. Уже не на годы, а на месяцы. А дальше дерево ветвится возможностей, потому что возможны оба обозначенных вами варианта. Или это будет человек российский ставленник, так или иначе, лояльный Кремлю, Путину. Или сам Путин, в конце концов. И тогда Беларусь будет де-факто, а то де-юре в составе РФ.
Либо это будет избранник белорусского народа. И тогда Беларусь пойдет на Запад.
― Может ли Лукашенко быть заложником перед встречей с Байденом? Как раз тот торт, который Путин может выкатить американцам. Или это невозможно.
― Вы имеете в виду заложничество какого рода?
― Сдать. Сказать, ну хорошо, мы пойдем на уступки, вот, например, мы поменяем Лукашенко на более приличного человека.
― Нет. Такого не будет. Это не может быть человек, который будет больше нравиться Байдену. Он должен нравиться Путину. А такого человека пока что нет. Нет человека, который бы нравился Путину, который был бы русофилом, скажем так. И при этом был бы избираем в Беларуси. Сейчас такого человека нет. Мы его не знаем, во всяком случае. Думаю, что его и нет.
― Возвращаясь к этому узлу, сейчас перед встречей с Байденом, вы согласны с теми, кто говорит, что ситуация с Ryanair это в некотором смысле все-таки подарок Путину. Такое обострение – это повод о чем-то разговаривать, договариваться.
― Я согласен, потому что на фоне ситуации с Ryanair и с Лукашенко, Путин снова перестал быть крайним. Он долгое время был крайним в смысле своего радикализма. Своего экстремизма. С точки зрения европейцев и Запада. С точки зрения своей непредсказуемости. И тут объявился мужик, который все-таки еще более непредсказуем, чем Путин. Еще более хулиганист, еще более отвязан, чем Путин. И, несмотря на свой значительно уступающий Путину масштаб, я имею в виду не личностный, а масштаб возможностей глобальных – человек опасный, несомненно.
Вот такой человек появился и Путин на его фоне заиграл, здесь сразу появилась возможность стать посредником. Между остальным миром и этим очень странным человеком по фамилии Лукашенко. Я думаю, что Путин этой возможностью воспользуется.
Добро пожаловать в реальность!