Корреспондент беседует со старшим аналитиком Белорусского института стратегических исследований о перспективах белорусско-европейских отношений.
- На Саммит Восточного партнерства в Варшаве Беларусь была приглашена на уровне МИД. По словам Данльда Туска «Необходим элементарный контакт с «режимом» - не для того, чтобы его простить, а для того, чтобы информация как можно быстрее дошла до высокого уровня». Он также отметил готовность Польши помочь в подготовке круглого стола в Беларуси. Насколько эта мотивация отвечает реальным целям?
- Это отговорки, на самом деле, они просто боятся, что обвинят либо польские власти, либо ЕС в том, что Европа общается с диктором после 19-го декабря, после санкций. Поэтому они это оправдывают возможностью диалога. Но это не означает, что разговаривать с Минском нельзя, разговаривать с ним нужно, и это приносит свои плоды. В частности, визит болгарского министра иностранных дел привел к тому, что освободили большинство политических заключенных. После неформальных, я бы даже сказал, тайных, договоренностей. Формальный диалог сейчас невозможен. Но для того, чтобы формальный диалог и разморозка отношений состоялись, нужны неформальные контакты. Когда приезжают эмиссары из ЕСи разговаривают с представителями официального Минска и говорят, что нужно выполнить для того, чтобы отношения вошли в более-менее нормальное русло, и для того, чтобы начались формальные контакты.
- В сегодняшней дискуссии (на Конгрессе исследователей Беларуси) вами было сказано много хорошего о Восточном партнерстве, и многие высказывания звучали в прошедшем времени. Означает ли это, что программа Восточного Партнерства не имеет больше перспектив для Беларуси?
- Я бы так не говорил, ВП есть, оно работает для многих стран, которые туда входят, оно просто на время заморожено для Беларуси, исходя из политической конъюнктуры. Когда мы восстановим диалог с ЕС, - а Беларусь восстановит диалог с ЕС в ближайшее время в любом случае - то ВП активируется для нас снова. Нас никто оттуда не выгонял, и мы получим возможность сотрудничать снова. Настолько это сотрудничество будет глубоким – это зависит уже от Минска, захочет он идти на реформы, не захочет, будет подписан двусторонний договор, не будет подписан. Но ВП работает, оно есть, как инструментальная рамка.
- Беларусь восстановит диалог с ЕС – как скоро?
- Наши отношения протекают циклами. Поругались-помирились, поругались-помирились. Я думаю, что это будет продолжаться и дальше, с поправками на то, что со стороны ЕС сейчас гораздо меньше доверия белорусскому правительству, чем было до прошлого года. Но очередную «оттепель» можно прогнозировать на конец этого года, я думаю. Тем более что у нас в будущем году парламентские выборы, нужно будет опять демонстрировать, что они более-менее демократично проводятся. А парламентские выборы не имеют такого мобилизационного эффекта, и вряд ли там будут готовиться какие-то революционные действия со стороны оппозиции. 2008г показал, что можно намекнуть оппозиции, что кто-то может пройти в парламент, все сразу начнут проводить свои кампании, и вот этот факт позволяет легитимизировать сам процесс выборов. А поскольку сам парламент особого влияния не имеет, можно не так жестко контролировать процесс выборов. В крайнем случае, можно даже позволить кому-то пройти.
- Путем создания искусственной оппозиции?
- Это, безусловно, будет, когда решиться белорусская элита, точнее одно лицо, трансформировать белорусскую систему.. Но это было бы, на самом деле, такой элегантной стратегией выхода Лукашенко из политики: создание подобия российской политической системы. Одна проправительственная партия, сам Лукашенко может быть премьером, но не президентом, может руководить этой партией, сохраняя тем самым рычаги влияния. А президент будет совершенно другой фигурой. Я думаю, именно под это создавалась Белая Русь, и я думаю, что она будет трансформирована. Но невелики шансы, что она будет трансформирована под эти парламентские выборы, потому что времени уже мало. И после 19-го декабря сама ситуация другая. Так что, я думаю, Лукашенко сейчас меньше задумывается о стратегических выходах, поскольку должен держать ситуацию под контролем в связи с экономическим кризисом, политическим кризисом. То есть Белая Русь - это такая опция, но опция на перспективу. Возможно, после 6-го, 7-го срока он на это решится.
- В России рокировка сработала. Почему этот пример не вдохновил руководство РБ?
- В Беларуси султанисский режим, это пресоналисская диктатура, построенная под одну сильную, яркую харизматичную личность, которая контролирует все. В России такого не было, там была очень сильная власть олигархов, были разные центры принятия решений, был достаточно сильный парламент. Путин сам по себе не харизматик, это личность не такого масштаба как Лукашенко, он не настолько все контролирует. Страна другая. Плюс Россия остается достаточно значимым государством, она остается партнером США, ЕС, включена в это партнерство намного больше, чем Беларусь. И России важно сохранять фасад демократической страны, намного больше, чем Беларуси. Для Росси важна демонстрация сменяемости власти. Наша страна пока до этого не дошла. Хотя у нас система проще, у нас один центр принятия решений, у нас такая рокировка не может работать. Хотя и у нас демократический фасад присутствует – у нас есть выборы, партии, даже оппозиция. Всячески стараются показать, что у нас демократическая система. Но все-таки системы разные, их даже вряд ли можно сравнивать.
- Наши непростые отношения с Европой - насколько они связаны с мышлением правящих кругов, выросших в эпоху холодной войны?
- Связаны. У нас далеко не у всех в политической элите есть понимание того, как устроена политическая система на западе. Система экономики, политики, система всего: как работает демократия, что важно в демократии, что не важно. У нас мыслят таким директорским мышлением, управленческим, плановым. Конечно, молодые эксперты и в проправительственных аналитических центрах, и в министерствах - они мыслят уже по-другому, потому что они и росли в независимой Беларуси и получили западное образование. Но они не имеют достаточно влияния, это средний и низший уровень, не они принимают решения. Они, скорее, занимаются более рутинной работой. От них в меньшей степени зависит решения, которые принимаются. Я бы не стал утверждать, что у них есть западные ценности, но у них есть понимание того, как все устроено на Западе, и это понимание важно для налаживания отношений.
- Когда же они придут к власти? Когда верхи вымрут?
- Естественно, у нас все постепенно. Но, судя по опросам общественного мнения, тенденция такова, что представители младшего поколения более открытые, свободные, они продемократичнее, вольнодумающие. Так что, в любом случае, перспектива хорошая. Перспектива, что мы вырастем из этого панциря. Но это будет не завтра, не послезавтра и не через год. Однако время работает на демократическую европейскую Беларусь.
Валентина Борисова
Добро пожаловать в реальность!