Каков потенциал сетевых революций?

Массовыми задержаниями людей завершились акции «Революция через социальные сети» в разных регионах Беларуси. Правоохранительные органы применяли физическую силу, среди схваченных милиционерами граждан – журналисты негосударственных средств массовой информации. Почему власти так жестко реагируют на мирные акции? Насколько хватит у белорусов протестного потенциала? Своей точкой зрения по этому поводу с «Завтра твоей страны» поделился политолог Юрий Чаусов.

- Причина жестких действий правоохранительных органов в отношении участников акций, проходящих по средам, лежит на поверхности – это личное указание Александра Лукашенко силовикам относиться к этим акциям точно также, как к «Плошчэ», и, соответственно, максимально жестко их пресекать. По отношению к протестам, организованным через социальные сети, власти задействуют тот же механизм реагирования, что и в отношении политических протестов. Цель - не только пресечь данную конкретную акцию, но и не допустить разрастания снежного кома.

Чего опасаются власти? Следующая среда, потом 3 июля, потом 27 июля – день провозглашения независимости Беларуси, который также выпадает на среду, и если маховик этих протестов будет раскручиваться, ситуация может выйти из-под контроля. В данном случае Александр Лукашенко действует по той же схеме, что и руководители всех тех стран, где происходили подобного рода сетевые протесты (Египет, Ливия). Происходящее в Беларуси все больше похоже на столкновения народа и полицейского государства. Если раньше можно было говорить о борьбе «народного режима» с «кучкой отщепенцев», то сейчас, если пройтись по Минску, даже по атмосфере становится понятно, на чьей стороне народ.

- Насколько хватит такого сетевого протестного потенциала?

- В обществе есть запрос на протест, вызванный социально-экономическими причинами. Резкое обеднение белорусского населения не могло не породить такие настроения. Разные группы, разные организации пытаются ответить на этот вызов по-разному, и «сетевая революция» -- очевидная попытка использовать в белорусской ситуации те механизмы, которые вроде бы показались эффективными во время североафриканских и ближневосточных событий.

Но! Во многом такое копирование даже на руку власти. Смотрите: есть конкретная дата, конкретное время, и, в принципе, есть возможность реагировать на эти протесты шаблонным усилением репрессий.

В то же время, есть и другие виды протестов: то, что происходило в «Брузгах»; то, что, как говорят, случается в некоторых цехах минских заводов. Время от времени поступают сигналы о разных формах протеста, пока тихих, которые не выплескиваются на улицы городов, оставаясь в рамках тех заводов, на которых сложилась крайне сложная экономическая ситуация.

Я думаю, что власти смогут если не придушить виртуальные протесты, организованные через сеть, то не допустить их выплескивания в реальную жизнь. Условно говоря, еще несколько таких жестких разгонов, уголовные дела, и, я думаю, что активность «фейсбучных революционеров» будет примерно такой же, как и политических структур, которые находятся под постоянными репрессиями. На День воли 25 марта или на Чернобыльский шлях выходит немного людей, а на «революцию через социальные сети» -- много, потому что это воспринимается как менее травматичный вид протеста. Если окажется, что и такие виды протестов опасны для здоровья и могут окончиться репрессиями, то, вероятно, это обусловит некоторое снижение протестной активности.

Власть борется со следствием, а причины (проблемы социально-экономического характера) остаются, и они могут проявиться в протестах иного рода. Даже если удастся задушить революцию через «ВКонтакте» или Facebook, ситуация может взорваться на любом минском предприятии в сентябре или октябре