Борис Левченко по образованию журналист, в душе музыкант, при этом он девять лет отработал на «Беларуськалии». После выборов 2020-го, чтобы не попасть за решетку, шахтер с женой и детьми уехал во Францию. Солигорск он сменил на Лазурный берег, а обустроенную и обеспеченную беларусскую жизнь — на неизвестность. Эта перемена и привела его к мечте, пишет Зеркало. Беларус стал создавать музыку, записал альбом и сейчас пробует себя в качестве диджея.
«Заработаешь на студию, купишь оборудование и будешь заниматься, чем нравится»
Сейчас беларус с женой и двумя дочками живет в городе Сен-Рафаэль. От дома до моря им пять минут пешком. К своему имени мужчина добавил творческий псевдоним StajiN. Скоро у экс-шахтера выходит новый трек, а его график на апрельские субботы расписан.
— 13-го буду презентовать альбом на частном пляже недалеко от Канн. 20-го представлю свою музыку на городском пляже в Сен-Рафаэле, 27-го — во Фрежусе. Сейчас веду переговоры с мэрией о выступлении в Ницце 4 мая, — перечисляет собеседник «Зеркала». — А еще тренер дочек по дзюдо пригласил меня выступить у него на частной вилле. Мы как-то разговорились, я не знал, что он богат. Рассказал, чем занимаюсь, он послушал мою музыку и позвал к себе на вечеринку. Там будет два его друга — владельцы ресторанов в Сен-Тропе. Сказал, хотел, чтобы они меня услышали. А Сен-Тропе — это уже уровень! Туда зовут играть только хороших диджеев.
Последние года два жизнь Бориса неразрывно связана с музыкой, хотя начиналось все как увлечение. В восьмом классе между уроками в солигорской школе парень наткнулся на песню «Беспечный ангел» группы «Ария». Зацепил гитарный перебор, услышав который, школьник тут же захотел научиться его играть. Стал просить у родителей гитару. Мама с папой были не в восторге, они мечтали вырастить из сына спортсмена, но через пару месяцев все-таки отступили. Приобрели инструмент и самоучитель. Когда Борис освоил композицию, практично подумал: «А что делать с этим навыком и гитарой?» Стал разучивать другие песни, потом написал свою. Мыслей закончить музыкальную школу у него не возникало. Но когда пришло время определяться с профессией, они с мамой поехали на консультацию в Беларусский государственный университет культуры и искусств. Хотели узнать, может ли парень «поступить на музыкальное». Там спросили: «А по какому классу вы учились?»
— Я ответил: «Ни по какому». Они сказали: «Значит, не можете», — с улыбкой вспоминает Борис. — И я поступил в Институт парламентаризма и предпринимательства на журфак. Хотелось заниматься чем-то творческим, что-то создавать, писать. К тому же лет с восьми я сочинял стихи.
Выбрав мир текстов, Борис все равно не оставил музыку: оказалось, рядом с ним в общежитии жил парень, который увлекался «электроникой». Он показал соседу, как работает FL Studio — компьютерная программа для написания композиций.
— С помощью FL Studio можно делать музыку любого формата. Абсолютно любую. Любые звуки, синтезаторы. В общем, что фантазия позволяет. Все пять лет университета я что-то в ней изучал. Плюс закончил курсы по звукорежиссуре, — эмоционально описывает тот период жизни собеседник. — Параллельно в Солигорске нашел девушку с хорошим голосом, стал писать песни для нее. Сам делал к ним аранжировки. Тогда я не думал, что хочу продвигать себя как музыкант, не мечтал о популярности и богатстве. Просто занимался тем, что очень нравилось.
В одну из песен Борис придумал добавить немного рэпа. Тогда, как бы сказали сейчас, это направление было в тренде. Нашел парня, который его начитает. Договорился со студией, но в день записи исполнитель сообщил, что не может приехать, и звукорежиссер предложил музыканту самому взять нужную партию. Он попробовал, присутствующим понравилось. Знакомые, знакомые знакомых потом слушали и говорили: «Блин, прикольно». Так неожиданно для себя музыкант стал читать рэп. Это было во время учебы в университете и после — диплом Борис получил в 2009-м.
Следующие два года он выступал в разных городах Беларуси. Записал за это время два альбома и организовал два фестиваля «имени себя». Выступал он тогда под псевдонимом Брюс. Пробовал писать под заказ: продавал минусовки начинающим рэп-артистам. Платили за них копейки. В общем, музыка приносила много удовольствия, но мало денег, поэтому параллельно с выступлениями Борис работал в цеху птицефабрики, а потом администратором в магазине детской одежды.
— В какой-то момент понял, с музыкой у меня особо не клеится. Найти работу, чтобы она была по душе и с хорошей зарплатой, не получалось. И тут папа подсказал, что на «Беларуськалии» нужны сотрудники, — продолжает Борис. — Говорил, на предприятии платят хорошие деньги. Заработаешь на студию, купишь оборудование и будешь заниматься, чем нравится. Я подумал: «А почему нет?» И в 2011-м вернулся в Солигорск.
«Во время работы в шахте музыка стала постепенно уходить из моей жизни»
Дальше все пошло не по плану. Сразу Борис устроился на «Беларуськалий» газомерщиком: измерял в шахте уровень метана. Года через полтора начальник участка предложил ему стать оборщиком горных выработок — это специалист, который следит за состоянием горных выработок, бортов, траншей. По словам Бориса, это уже более мужская работа, где «нужно взять в руки молоток, пилу и топор». Платили за нее значительно больше. Затем появилась позиция крепильщика — специалиста, который занимается установкой и обслуживанием креплений, чтобы обеспечивать безопасность в шахтах.
— Зарплата стала еще больше. В принципе, я такой человек, что мне всегда нужно было расти. Понимал, без высшего образования горняка потолок, которого может достигнуть обычный рабочий в шахте, — это забой. С самого начала целил именно туда и летом 2017-го попал, — рассказывает Борис. — Был «грозом» — горным рабочим очистного забоя. Тут, как правило, требовалось рубить породу с помощью огромного комбайна, которым управляешь пультом. При этом сидишь в тоннеле высотой 1,2 метра. Когда комбайн работает, идет большое давление, много пыли. Нам выдавали средства индивидуальной защиты, те же беруши, но все равно все это было вредно и опасно. Однако там платили большие деньги по меркам Беларуси, так что все рабочие туда хотели и хотят.
В родном городе Борис нашел не только работу, но и любовь. С Евгенией они женились в 2013-м. В Солигорске их семья жила богато. Особенно когда Борис перешел в забой. В среднем он зарабатывал 1500−1600 евро (5,2−5,6 тысячи рублей по курсу Нацбанка на 29 марта 2024-го). С поддержкой родителей пара купила квартиру, у мужчины и его жены было по своей относительно новой машине. О студии звукозаписи шахтер уже перестал мечтать, но, как и большинство беларусов, продолжал откладывать.
— Во время работы в шахте музыка стала постепенно уходить из моей жизни. Когда перешел в забой, я уже ничего не писал. Во-первых, у меня была сложная посменная работа. Во-вторых, у нас уже росли две дочки. Было не до музыки, — описывает тот период жизни Борис. — Однажды, когда мы шли с коллегой на смену, он сказал: «Слушай, а мне сегодня 40 лет». Говорю: «Поздравляю!» В тот момент мне было 32, и я почувствовал, что не хочу свои 40 лет в шахте встречать. Понимал, нужно расти и инвестировать сбережения. Возможно, поэтому в 2019-м я вложился в свой стартап — мобильное приложение.
Суть его заключалась в том, чтобы пользователь мог вовлечь случайных людей в какие-то личные события. Например, разыграть друга или признаться в любви. Идея появилась из романтической истории, случившейся с Борисом еще в школе. Он поссорился с девушкой и, чтобы помириться, собрал несколько незнакомых людей, которые выстроились под ее окнами с фразой «Извини меня».
— Что меня подтолкнуло к этому проекту, уже не скажу. Возможно, я перечитал биографий успешных людей, — смеется беларус. — Но мне показалось, задумка интересная. Поэтому, приезжая со смены в забое, я спал, проводил время с семьей и часа два-три изучал, как реализовать свою идею. С нуля разобрался, что такое техническое задание, и полностью написал его для проекта. Влез в основы дизайна и придумал, как приложение должно выглядеть. На аутсорсе нашел айтишников из России, которые взялись все сделать. За разработку для iOS и Android заплатил им порядка 6000 долларов (19,2 тысячи рублей. — Прим. ред.) из своих накоплений.
По подсказке знакомых приложение Борис ориентировал на Европу, поэтому компанию открыл в Эстонии. Арендовал сервера, нанял фирму в Минске, которая должна была заняться продвижением идеи. В марте 2020-го запустился — и буквально через пару дней ВОЗ объявила о начале пандемии коронавируса. Жителям рекомендовали сидеть дома, так что проект, который должен был людей социализировать, пришлось заморозить. В этом состоянии он до сих пор.
— Просто не повезло с моментом. Не исключено, что, когда у меня появится свободное время или инвесторы, мы возобновим эту идею, — без особых эмоций говорит собеседник. — Тогда же я думал, мир сейчас немножко пошатает и он встанет на ноги. За это время в шахте я заработаю еще больше денег и, соответственно, еще сильнее вложу в рекламу.
Этот проект, поэтично шутит Борис, должен был стать его выходом из шахты, но мужчина снова вернулся в забой.
«Такое давление на людей, когда пытаются закрыть рты, — это ненормально»
В середине августа 2020-го часть шахтеров в знак протеста вышла на городскую площадь Солигорска. Борис был среди них. До отпуска ему оставалось два дня, их он провел с коллегами в центре города, а затем вместо отдыха присоединился к бастующим. На тот момент они уже собирались в офисе Беларусского независимого профсоюза.
— Я всегда за справедливость и правду, а то, что происходило после выборов, очевидно было несправедливым и античеловечным, — рассуждает он. — Моих знакомых ребята с дубинками побили. Одного из приятелей мы потом искали несколько дней: его увезли в другой изолятор. Когда такое давление на людей, когда пытаются закрыть рты, — это ненормально. Я не мог молчать.
В начале сентября 2020-го Борису позвонили из милиции и попросили в этот же день подойти в отделение. Предупредили, что иначе назавтра они сами наведаются к нему домой. Мужчина понимал, что если придет, то останется там как минимум на 15 суток, а то и дольше. В тот же день они с женой решили уезжать из страны. Шенгена у них не было. Пока супруга спешно собирала вещи, муж купил билеты в Тунис. Перелет был с пересадкой через Францию. Там, оказавшись в транзитной зоне, они могли попросить политическое убежище. Собеседник не скрывает: эта идея пришла к ему не в день Х. Еще до этого, видя, что людей постепенно арестовывают, он стал думать, как действовать, если силовики заинтересуются им. Советовался с другими, как поступить, и ему подсказали вариант с Парижем.
— Вылетали мы в пятницу. В Минске на стойке регистрации было много вопросов, но в итоге нас пропустили. С нами были дочки. Старшей на тот момент исполнилось пять, младшей — год и четыре месяца, — вспоминает собеседник. — В Париже, как только мы сошли с трапа, подошли к полиции, я по-английски запросил политическое убежище. Они были удивлены, связались с кем-то по рации. Видимо, согласовали с руководством. Затем нас отвели в отделение полиции аэропорта, где обыскали до трусов. Потом голодные и уставшие мы до самого вечера просидели в небольшой комнатушке. Вечером нам сообщили: «Так как у вас нет шенгена, вы не можете войти на территорию Франции. Вам необходимо разрешение, которое имеет право выдать организация, что занимается такими, как вы. Специалист приедет в понедельник».
Два следующих дня семья провела с другими беженцами в зоне ожидания за колючей проволокой. Здесь им определили отдельную комнату, кормили. А в понедельник выдали восьмидневное разрешение, которое позволяло находиться на территории Франции.
— За это время нам нужно было определиться с регионом, где мы хотим остановиться, и зарегистрироваться в местной префектуре. Мы поехали в Ниццу. Там много русскоговорящих, море и тепло. Сначала на booking бронировали квартиры посуточно, потом сняли на месяц и выдохнули, — продолжает мужчина. — В первый же день мы отправились в префектуру. Там огромная очередь, отстояли, дошли до охранника, он спрашивает: «А у вас есть рандеву?» Тогда мы узнали про его существование. Рандеву — это предварительная запись. Тут она нужна везде. Я стал объяснять, что у нас сроки поджимают, что мы не знаем французский (общались мы по-английски, который я хорошо подтянул, когда занимался мобильным приложением). Он ответил: «Мне очень жаль, но вам нужно идти домой, зайти на сайт префектуры и назначить рандеву».
Зарегистрироваться в нужные сроки Левченко все-таки успели. А дальше было полтора года ожидания. Столько решался вопрос с получением политического убежища. На это время семье выдали социальное жилье. Квартира «была страшноватая»: стены исписаны, двери внутри сломаны. Находиться здесь разрешалось бесплатно, но с условием: по договору внутри нельзя было ничего менять. Ни купить какую-то мебель, ни даже коврик.
Работать в этот период Борису и его жене не разрешалось. Они жили на пособие, которое получали от Франции, и накопления: до отъезда пара продала машину мужа и успела сделать доверенность, по которой позже близкие продали и авто супруги. Свободное время экс-шахтер тратил «на поиски себя». Знакомая подсказала, что одна из крупных беларусских IT-компаний организует курсы для тех, кому пришлось покинуть страну из-за политики. Борис на них записался и отучился на бизнес-аналитика.
— У них есть офисы по всему миру, но оффера на работу во Франции на тот момент не было. Мне предложили места в Литве и Грузии, однако я отказался, — вспоминает собеседник. — В 2022-м мы получили политическое убежище. С ним нам дали другой тип жилья. Это социальная квартира в Сен-Рафаэле. Мы арендуем ее у государства за небольшие деньги. Сюда уже можно покупать любую мебель, вешать картины. Как нам объяснили, здесь можно жить до самой пенсии и даже передавать помещение по наследству.
«Теперь, когда прихожу в рестораны и предлагаю свои услуги, презентую себя иначе»
С политическим убежищем беларусы получили и право на работу. Борис вспоминает, что спросил себя: «Чем я хочу заниматься?» И тут мужчина вспомнил о музыке.
— К тому же я пообщался с одной, скажем так, богатой девушкой из Беларуси, которая тут живет. Она сказала: «Учись диджеингу. На Лазурном берегу много лаунж-баров, кафе, пляжей, яхт, где нужны хорошие диджеи», — передает тот разговор собеседник. — Музыку я, конечно, писал, но на тот момент еще не понимал, что делает человек за пультом. Ответил ей: «Попробую как-нибудь». Но сначала рискнул преподавать электронную музыку. Стал искать учеников через русскоязычные группы в Facebook. Пока ждал желающих, повторял FL Studio и пошел на курсы французского. Они длились четыре месяца. На них нужно было ходить пять дней в неделю как на работу, в месяц мне за это платили около 730 евро (2,5 тысячи рублей. — Прим. ред.).
Желающие откликнулись. Раз в неделю Борис собирал их в парке. За урок брал сначала 10, потом 20 евро. Сразу приходило до десяти человек, потом все меньше и меньше, и беларус перешел на частную практику. На жизнь этих денег не хватало, тут выручало пособие — чуть более тысячи евро на семью. Значительная его часть шла на оплату коммунальных. Они во Франции высокие.
— Параллельно с помощью курсов на YouTube начал учиться диджеингу. Искал классные, на мой взгляд, треки, пробовал их сводить. Делал большие сеты, чтобы выступать. Когда с пультом перешел на «ты», взялся искать работу. Для этого нужно было открыть ИП, — рассказывает Борис. — Стать предпринимателем — процесс долгий, он растянулся на несколько месяцев. Нужные документы получил только в начале июля 2023-го, но найти выступления уже не смог. Активный туристический сезон на Лазурном берегу — это обычно июль — август. Но бары, кафе и рестораны, как правило, договариваются с музыкантами заранее.
Бориса и его жену это не остановило. На сбережения они арендовали место на вилле в горах и устроили вечеринку с музыкой, едой и напитками для русскоязычных, живущих в их регионе. Входной билет стол 40 евро. Мероприятие вышло в «небольшой плюс». Попытка оказалась удачной, но была и другая. Беларус договорился с одной из владелиц ресторана на окраине Ниццы, что он у них бесплатно выступит. Он планировал поработать на имя, хозяйка рассчитывала, что гости посидят в заведении под хорошую музыку. Вход был свободный, но никто не пришел. Это был провал, но неожиданно случился приятный бонус: по рекомендации женщины двое ее знакомых пригласили Бориса сыграть у них на свадьбах.
— Сейчас уже пошла «сарафанка». Кто-то кому-то начинает передавать, что есть такой парень из Беларуси. Так люди обо мне узнают, — говорит Борис и приводит пример. — Однажды мою музыку послушала соцработник, которая помогала нам с документами. Ей очень понравилось. Она показала ее знакомой — директору, если по-нашему, местного ДК. Та сказала: «Круто». И предложила провести у них платный мастер-класс. Она подготовила афиши, мы их развесили, но все вышло впустую. Наверное, потому что была зима, тут это мертвый сезон. Я расстроился, она успокоила: «Не переживайте, вы классный музыкант, еще поработаем». А позже мне позвонила какая-то француженка, сказала, директор порекомендовала меня ей как аранжировщика.
Чтобы больше продвигать себя и свои услуги, Борис стал ходить по кафе, барам, ресторанам, предлагал выступить. В ответ чаще всего слышал тактичное: «Мы вам перезвоним», но с ним никто не связывался. Оббивая пороги заведений, он начал работать над своим альбомом.
— Месяца три-четыре я не мог из себя ничего выдавить. Что-то писалось, но это было не то, что я хотел услышать. Думал, может, с музыкой уже попрощался и могу только обучать и играть чужое, — вспоминает собеседник. — А потом случилось так. Рядом с нами живет семья итальянцев. Как-то во дворе я встретил их отца, мы поговорили, он спросил, был ли я в Италии. Ответил, что нет. А он предложил съездить, я согласился. Возвращаюсь в квартиру со словами: «Семья, едем в Италию». Мы пробыли там три дня. Это было обалденно, отдохнули и душой и телом. На следующий день после возвращения я встал в шесть утра, взял ноутбук, наушники, пошел на море и сочинил первый трек. Механизм был запущен. С тех пор я начал писать.
Когда все было готово и ушло на SoundCloud (сервис, на который пользователи могут заливать свои аудиозаписи, продвигать их и делиться ими), Борису написали представители музыкального лейбла из Дубая. Им понравился один из треков, и они хотели его «пушить». Например, давать его играть диджеям, с которыми работают. Беларус согласился. Договорились, если на композиции они станут зарабатывать, Левченко «станет падать копеечка». Было это в декабре 2023-го. И хотя денег Борис пока не получал, пункт о контракте с дубайским лейблом придал весомости его портфолио. Еще одна композиция из альбома попала в ротацию американского iHeartRadio — бренда крупнейшей радиовещательной компании в США.
— Теперь, когда прихожу в рестораны и предлагаю свои услуги, презентую себя иначе. Если раньше говорил: «Можно я у вас поиграю?» То теперь: «Вам повезет, если я сыграю у вас», — с улыбкой рассказывает Борис и признается: — Конечно, были и моменты отчаяния, но меня очень поддерживали жена и мама. Думаю, они в меня верят больше, чем я сам.
Летом в нагрузку к выступлениям экс-шахтер планирует запустить большой онлайн-курс, где будет обучать желающих создавать электронную музыку.
На вопрос, сколько зарабатывает на творчестве, отвечает, что месяц от месяца по-разному. Семья все еще продолжает получать пособие. Но система такая: от фиксированной суммы теперь вычитают то, сколько Борис смог заработать в месяц.
— Реально хороших диджеев здесь не так много. Хватает таких, кто просто включает музыку на YouTube, она играет с колонок, а они делают вид, что работают. Поэтому мне тут есть чем заняться, — улыбается беларус.
О том, что на родине он был шахтером, во Франции Борис долго никому не рассказывал, стеснялся. Потом понял — это его фишка. Сейчас люди удивляются, когда узнают это.
— Я знал, что не буду всю жизнь в шахте, но не представлял, что все может настолько повернуться. Я человек, которому всегда нужно двигаться вперед. Это мой дар и, если можно так сказать, мое проклятье, — рассуждает он. — Мне очень нравится речь Стива Джобса перед выпускниками Стэнфорда. Точных цитат не помню, но суть ее в том, чтобы идти туда, куда чувствуешь, что нужно идти, не слушать разум и логику. Только потом, оглядываясь назад, сможешь понять, почему те или иные точки соединялись именно так. Сейчас, прокручивая в голове свою жизнь, ловлю себя на мысли, что все словно вело меня к музыке.
Добро пожаловать в реальность!