По данным правозащитного центра "Вясна", в Беларуси сегодня более полутора тысяч политзаключенных. Хотя реальная цифра, говорит блогер и бывший политзаключенный Александр Кабанов, – минимум в три раза больше. На политзаключенных в тюрьмах и колониях оказывают усиленное давление: их лишают передач, медицинской помощи, постоянно помещают в штрафные изоляторы. На некоторых в тюрьмах и колониях заводят новые уголовные дела, что увеличивает их срок за решеткой.
Когда бывшие политзаключенные выходят на свободу, после освобождения им, кроме моральной поддержки, часто нужно восстановить здоровье, найти работу и жилье – особенно за границей, пишет Настоящее время. Как восстанавливаются белорусские политзэки в Литве?
Дмитрий Максимчик – бывший белорусский политзаключенный, а теперь преподаватель: в Вильнюсе он основал школу маркетинга для подростков из Беларуси и Украины. Вспоминать тюремный опыт он лишний раз не хочет. На родине мужчину задержали за фотографию в соцсетях на одном из протестных маршей и приговорили к трем годам "химии" (так в Беларуси называют наказание в виде обязательных работ на стройках и вредных производствах, в Беларуси сегодня 29 учреждений такого типа).
С "химии" Дмитрий смог сбежать: чтобы оказаться на свободе, он несколько месяцев назад переплыл реку на границе с Литвой.
"Я почувствовал, что к нам, политзаключенным, более предвзятое отношение. На второй день меня вместе с другими ребятами перевели в карцер, – рассказывает Дмитрий Максимчик. – Естественно, там не было ничего: ни стола, ни стула, естественно, ни кроватей. Мы спали на полу, простой бетонный пол. Подстилали майки, рубашки, чтобы на них лечь".
За участие в протестах к "химии" суд в Минске приговорил и психолога Настасью Кухареву. Силовики задержали девушку на минском вокзале, отвезли в отделение и там избили.
"Буквально сразу схватил меня за волосы и начал головой бить об стену. У меня на тот момент была колоссальная истерика, ну то есть я уже начала плакать, – вспоминает Настасья Кухарева. – Для меня это было не то что невозможным, а просто мне казалось, что это может быть, но не со мной".
На Окрестина Настасья и ее сокамерницы, по сути, оказались в пыточных условиях: им не давали спать, не передавали предметы личной гигиены. Суммарно в различных изоляторах минчанка провела более пяти месяцев, после чего все-таки смогла выехать из Беларуси. Восстановиться после заключения полностью, говорит Настасья, у нее пока не получилось.
"Мне было важно не говорить о СИЗО. Когда я говорила о СИЗО, я как будто возвращалась туда флешбэками. И я постоянно плакала, – объясняет Настасья Кухарева. – Потому что я понимала, что люди, с которыми я сидела, – они все еще там. Они там сидят: одна девочка, вторая, третья. Все, с кем я была, – они там. И мне было очень больно, что я, получается, здесь, а они – там".
Психолог Наталья Скибская подтверждает, что, оказавшись на свободе, бывшие политзаключенные нередко сталкиваются с чувством вины перед теми, кто остается в тюрьмах. Она называет такое чувство "виной выжившего".
"Человеку мало просто понимать, что это не он посадил тех, других людей, не он там кого-то избивает, не он творит дичь и несправедливость, – говорит Наталья Скибская. – Но ему нужно еще себя простить за то, что он смог выйти, позаботиться о себе, уйти от опасной ситуации и суметь найти своей обиде, своей жажде справедливости какое-то конструктивное решение, какой-то выход, как-то его трансформировать. Эти эмоции надо направить именно на тех, с кем ты хочешь бороться".
Дмитрий Максимчик, который тоже осваивается в Вильнюсе, говорит, что ему психологическая реабилитация далась относительно легко. Но так везет далеко не всем.
"В моем случае – это произошло легко за счет того, что круг общения, коммуникации мне позволили по минимуму копаться, вспоминать вот это все заново, – объясняет он. – Хотя, конечно, в любой компании у меня здесь очень много знакомых, которые бежали (из Беларуси), которые прошли пытки. И понятно, что, когда мы собираемся с ними на какое-то чаепитие, мы всегда затрагиваем эти вопросы".
"На сегодняшний момент, на мой взгляд, самая уязвимая группа – это в первую очередь родственники политзаключенных, – говорит бывший политзаключенный Александр Кабанов, который сейчас живет в Варшаве. – Потому что пока ты сам находишься в тюрьме, в колонии, ты там одет, обут, как-то там спишь. Тебе помогают как-то в лагере другие люди и т. д. А на твоих родственников со стороны властей в Беларуси в это время идет постоянное давление: их увольняют с работы, часто семья остается без кормильца".
Многие бывшие белорусские политзаключенные подчеркивают, что после освобождения человеку, кроме моральной поддержки, нужно помочь восстановить здоровье, найти работу и жилье. Особенно тем, кто был вынужден уехать за границу. Поддержка родных арестованных в этих условиях, говорит Настасья Кухарева, также очень важна.
"Один из фондов помощи политзаключенным пришел к моей бабушке внезапно: никто этого не планировал. Они просто сказали: сегодня 8 Марта, ваша дочь политзаключенная, это вам продуктовая корзина, – рассказывает Настасья Кухарева. – Я когда это узнала…Слава богу, что есть внимание к родственникам политзаключенных!"
Наталья Скибская объясняет, что в первую очередь тем, кто вышел на свободу, необходимо восстановить здоровье и работоспособность. Для этого не стоит замыкаться в себе и полагаться только на себя: стоит обращаться за помощью к другим людям.
"Не толкаем себя, не пихаем, не говорим себе: соберись, тряпка, давай быстрее, возвращайся в эту реальность. Идем так, как идется, – подчеркивает психолог. – Если надо – лежим, когда нам тяжело, когда нам плохо. Если хочешь лежать – лежи. Если хочешь плакать – плачь. Находи тех людей, которые будут для тебя поддержкой и опорой".
Добро пожаловать в реальность!