Белорусская власть опасается новых электоральных кампаний. Именно с этой целью ввели единый день голосования, передвинув выборы в местные Советы депутатов на год вперед. В то же время заявлено о намерении провести в феврале 2022 года референдум по изменению Конституции. В чем причина такого противоречия и не боится ли власть новых массовых протестов? На вопросы EX-PRESS.BY ответил политолог, директор института «Политическая сфера» Андрей Казакевич.
— Противоречий тут нет, так как обязательства и планы по проведению референдума были озвучены еще осенью 2020 года, — говорит он. — С одной стороны, он изначально рассматривался как один из механизмов решения политического кризиса в Беларуси. С другой стороны, этот сценарий продвигала Москва. Подробности договоренностей официального Минска и Кремля по этому вопросу не известны. Но, так или иначе, власти приняли решение о необходимости начала конституционной реформы, реформирования политической системы.
Проведение референдума и последующей политической реформы упростили за счет переноса выборов, чтобы не осложнять эту политическую кампанию электоральной кампанией в местные Советы. Поэтому само решение достаточно логичное.
Новых протестов власть не боится. После событий 2020 года были применены очень жесткие репрессии к различным секторам общества и в различных регионах. Сейчас режим понимает, как можно справиться с волнениями в случае их возникновения.
Поэтому основным вызовом для власти станет обеспечение легитимности голосования и его итогов, так как не исключено, что референдум будет саботироваться и не приведет к «нужным» результатам, не разрешит политический кризис.
Действующая структура власти в Беларуси существует без особых изменений уже почти два десятилетия. Очевидно, что назрела потребность в ее реформировании. Могут ли нововведения в Конституции Беларуси привести к тектоническим сдвигам внутри государственного аппарата и политической системы в целом?
— В принципе, могут. Конечно, не сразу, но в перспективе.
Проблема является актуальной для такой системы, как белорусская, которая действительно абсолютно никак не менялась практически с 1996 года, то есть уже четверть столетия. Поэтому любые изменения, любые перераспределения полномочий для нее — это серьезные риски. Все усложняется еще и тем, что внутри самой власти уровень доверия между различными ведомствами, между различными политиками, уровень доверия Лукашенко к своему окружению не очень высок, что рождает дополнительные риски.
В конце концов, в Беларуси просто нет опыта альтернативной внутриполитической жизни, нет опыта перераспределения и делегирования полномочий от одного органа к другому, нет опыта такой сложной политической игры. И чиновники, и сам Лукашенко это все слабо понимают, поэтому любая такая реформа — в значительной степени движение в неизвестность.
Есть ли у высшего руководства видение стратегического направления развития страны или все подчинено желанию семьи Лукашенко сохранить свою власть?
— Скорее, второе. Никакого стратегического видения будущего страны нет, это нигде не зафиксировано. Как только оно начинает обсуждаться в каком-либо виде, как только начинаются какие-то дискуссии, они тут же пресекаются. Нет никакого понятного и внятного видения направления развития и у самого Лукашенко.
Это можно понять, анализируя его публичные выступления, в которых красной нитью проходят аргументы, связанные с тем, что он хочет и должен остаться, что он не видит себя вне политической системы. Поэтому, очевидно, есть проблема белорусского тупика, существующей политической модели в том, что она не может дать стратегическое видение будущего, но при этом и не может найти новое место для Лукашенко в случае транзита власти.
Австрия заявила о намерении провести 22 ноября международную конференцию по Беларуси. Стала ли эта инициатива неожиданностью для режима и как следует ее расценивать — как попытку наладить диалог с диктатором или как попытку принудить его сесть за стол переговоров?
— Дискуссия о том, что такая встреча необходима, о ее формате и месте проведения велась давно, поэтому не думаю, что это стало неожиданностью для режима. Австрия является традиционной нейтральной площадкой для диалога между различными политическими силами. Вряд ли стоит думать, что конференция разрешит белорусский внутриполитический кризис, тем более не стоит думать, что речь идет о принуждении официального Минска к ведению переговоров.
Наверное, максимум, что можно ожидать от конференции — это начало осторожного диалога между различным сторонами конфликта. Может быть, даже не прямого диалога и не в рамках одной аудитории, одной встречи.
Но будет ли что-то происходить в этом плане, мы увидим уже ближе к мероприятию. Сейчас же очевидно, что власть не проявляет гибкости по вопросу переговоров, особенно если говорить об участии в них ее оппонентов.
То есть вести диалог с Европой власть в целом не против, по крайней мере по ряду вопросов, но это видится ей только в формате «официальный Минск — европейские структуры». Допускать к переговорам оппозицию, даже на экспертном уровне, власть не хочет и будет насколько это возможно торпедировать подобные инициативы.
Добро пожаловать в реальность!