Экономист Ярослав Романчук на сайте «Салiдарнасць» — о закрытии счетов клиентов Беларусбанка, финансовом контроле и почему беларусское государство — феодал, а не слуга народа.
Беларусбанк начал рассылать клиентам СМС-сообщения о закрытии счетов, по которым в течение года не было движения средств.
Точнее, пояснили в пресс-службе банка, должны совпасть три условия: если в течение одного года по счету (карте) не было движения денег, срок карточки заканчивается, и оставшаяся на ней сумма меньше 0,5 базовой величины (20 беларусских рублей). Рассылка сообщений о том, что банк прекращает обязательства по таким счетам, проходит 22-23 июля.
Если человек собирается использовать счет и дальше, ему дается 30 дней на решение вопроса — правда, для этого надо обратиться в отделение банка с паспортом. Если счет все-таки закроют, получить остаток денег также можно только лично в отделении банка.
Между тем, попасть под «сокращение» могут очень многие беларусы — например, те, кто вынужденно уехал из страны и не имеет возможности пополнить счет карты или оформить доверенность, а также политзаключенные.
Вообще, такое закрытие счетов в одностороннем порядке, до истечения срока действия банковской карточки — это общепринятая практика или беларусский способ, как еще можно надавить на неугодных? Филин обсудил новость о закрытии карт-счетов с экономистом Ярославом Романчуком.
— Бывает, когда, допустим, «Яндекс» или Yahoo! Или Google уведомляет: если вы год счетом не пользуетесь, значит, он вам не нужен, — говорит экономист.
— Но в уважающих себя банковских, финансовых организациях деньги — это особый инструмент. Поэтому считается, по классике защиты прав собственности, если ты открыл счет — неважно, как ты им пользуешься, если деньги на счету есть, все в порядке. Банк вводит комиссию за обслуживание, это он имеет право делать, но закрывать счет в одностороннем порядке, потому что он сам определяет правила пользования счетом — это нарушение прав собственности.
Я даже не знаю, какая может быть логика у «Беларусбанка», чтобы закрывать эти счета — может, что-то нужно подчистить.
Но это, естественно, элемент давления на людей, чтобы заставить их шевелиться, совершать какие-то операции, и чтобы они поняли, что большой брат в лице Беларусбанка следит за их финансами и может в случае чего их закрыть.
Хотя в цивилизованном мире так не делается — есть разные ограничительные меры, но они связаны с отмыванием денег, с юридическим статусом того или иного лица. А в Беларуси этот инструмент используется для дополнительного контроля: если как следует прошерстить, посмотреть, мало ли, может, что-то вылезет.
— Вот, к слову, о «шевелиться»: в течение 30 дней можно избежать закрытия карт-счета, если прийти лично с паспортом в отделение банка и провести операцию. Понятно, что уехавшие из страны и политзаключенные этого сделать не смогут. Что будет с деньгами, оставшимися на счетах?
— Это напоминает мне скандальную «павловскую» денежную реформу в 1991 году: по сути, дали три дня на обмен старых крупных купюр — и очень многие люди, которые имели в кэше рубли, не смогли их обменять и, соответственно, потеряли. То же самое происходит в нашем случае: все остатки можно будет обнулить и забрать.
Не думаю, что государство сильно на этом заработает — едва ли на таких счетах, например, у политзаключенных, много денег. Но эта мера дополнительного давления: мы их посадили, а так еще чуть-чуть накажем и хоть что-то отщипнем. Такое уничижительно-пренебрежительное отношение к своим гражданам, которые по тем или иным причинам доверились государственным банкам.
Это еще одно напоминание, что беларусская государственная банковская система, любые госучреждения — инструмент давления, контроля за жизнью, деятельностью и передвижениями человека.
Человек вроде бы считает, что это его — карточка, счет, медкарта и т.п. — а на самом деле, как напоминает государство, «слушай, дорогой, в этой жизни тебе ничего не принадлежит, все принадлежит нам». Крепостное право!
— Может оказаться, что и карточка является собственностью банка, ее в случае закрытия счета нужно лично сдать — а человек ни сном, ни духом. Могут ввести за это штрафные санкции и еще, как вы говорите, «отщипнуть»?
— Могут, конечно. В ситуации беларусского произвола могут наложить штраф, равный остатку денег на счете, заблокировать возможность платить этой карточкой, наложить арест на перемещение. В системе, когда чиновники, контролеры, спецслужбы решают, как им удобно и выгодно, человек — это последнее звено, о чьем удобстве они будут думать.
Поскольку у беларусов сейчас нет никаких защитников, его интересы не будут защищать ни депутаты, ни правоохранители, ни общественные организации, которые практически отсутствуют — мой совет остается постоянным: люди, держите все в кэше, в твердой валюте. Дома, под матрасом, где угодно. Но никаких контактов с государственной финансовой системой не имейте.
Любая ваша карточка — это финансовый электронный след, по которому вас отслеживают. Кэш, к счастью, еще не является электронной валютой центральных банков, поэтому он анонимен. А чем больше анонимности, тем больше у вас спокойствия.
Другие беларусские банки, отмечает Ярослав Романчук, также могут последовать примеру Беларусбанка — но все-таки львиная доля карточек принадлежит именно ему. Однако, если в дело вмешаются силовики и спецслужбы, остальные финучреждения «возьмут под козырек» и будут выполнять.
— Такие действия подрывают доверие к беларусским банкам, которого и так не слишком много. Кто в итоге выиграет от усиления финансового контроля?
— Доверие беларусским банкам, правительству, государству — для меня вообще изумительный феномен. Лично я с 1994 года не доверяю всей этой системе «Совок-Госплан». Но есть ведь люди, которые ходят в казино, вступают в МММ, участвуют в лотереях, с мошенниками в наперстки играют — и за свою доверчивость всю жизнь расплачиваются. В том числе бедностью на пенсии, переплатой во много раз при покупке товаров.
И это лишь очередной пример, что беларусскому государству верить нельзя, оно является полицейским, феодалом, шлагбаумом — но не является партнером, а тем более слугой народа. У нас совершенно все перевернуто с ног на голову, и инструменты государства используются Лукашенко для того, чтобы обеспечить себе тотальное повиновение и «кормовую базу» уже на 30 лет.
Те, кому это выгодно — традиционно, 3% распорядителей и потребителей чужого, которые прекрасно встроились в процессы. Причем это не обязательно те же люди, которые начинали с Лукашенко в 1990-е, их состав может меняться, но количественно он едва ли выше 3%.
Все остальные — в той или иной степени жертвы беларусского режима, которые верят госинститутам и постоянно попадают в жернова. Нужно это понять и не быть для них кормовой базой, «ня быць скотам», как говорит классик.
Добро пожаловать в реальность!