На этот раз я, видимо, ошибся. Мой прогноз оказался неверным, и Израиль, похоже, начал наземную операцию, пишет политолог Владимир Пастухов.
Правда, проводит он ее в популярном теперь формате гибридной войны. В израильском исполнении это выглядит даже еще более изощренно, чем в российском: «Мы там были, но уже вышли». Пока, конечно, непонятен ее масштаб и не ясно, будет ли дело доведено до конца, а вот уж как она называется, значения совсем не имеет – мы уже видели и КТО, и СВО, сути дела это не меняет.
Я отдаю себе отчет в том, что наземная операция приведет к гибели огромного количества ни в чем не виновных людей в Газе, станет причиной множества ужасных трагедий и сделает узел противоречий еще более тугим. Тем не менее, я считал и продолжаю считать действия Израиля легитимными - в той степени, в какой вообще может быть легитимна война. К сожалению, любая война в основном убивает ни в чем не повинных людей по обе стороны - в данном случае и в Израиле, и в секторе Газы. Но ответственность за все эти жертвы несет тот, кто ее развязал, то есть агрессор. И обстоятельства исторической памяти, ссылки на старые несправедливости, на длящуюся годами «предагрессию» (юристы бы сказали – predicate offense) никогда не являются оправданием агрессии. Немцы были сильно расстроены Версальским миром, русские – Беловежским соглашением и решениями Хрущева. У всех всегда есть свой повод.
Мои сомнения в реалистичности наземной операции были иного рода. Я полагал, что есть три обстоятельства, которые выглядели как обстоятельства непреодолимой силы. Во-первых, наземная операция предполагала и, видимо, повлечет в случае ее развития беспрецедентные потери для израильской армии и почти неотвратимую потерю заложников. Во-вторых, такой же беспрецедентный анти-израильский консенсус, равного которому, похоже, не было за всю историю ближневосточных войн, и декларируемое нежелание США ввязываться в большую войну делали решение о проведении наземной операции крайне болезненным для руководства Израиля. И, в-третьих, очевидной стратегии выхода из этой наземной операции не существует, а оккупация двухмиллионного разрушенного до основания анклава – задача трудно представимая. Ее решение может отбросить Израиль в его развитии на десятилетия назад. Все эти обстоятельства, как выяснилось, оказались преодолимыми, но от этого они не перестали существовать.
В одном, как мне кажется, я был прав. Мне почти невозможно представить, что после 7 и 27 октября ситуация в регионе будет развиваться по привычному сценарию – все «затрется» и вернется на круги своя. Шокирующая агрессия вызвала не менее шокирующую ответную реакцию. Мне кажется, что это толчок такой разрушительной силы, что шансов у региона остаться в границах своих обычных колебаний между миром и войной немного.
Я думаю, что мы будем сейчас наблюдать лавинообразное нарастание аварийной ситуации, когда каждый день будет означать разрыв привычного шаблона. Надеюсь, у больших игроков хватит выдержки не вступить в войну. В принципе, Иран добился своего. На ближайшее время все разговоры об израильско-саудовском альянсе можно считать закрытыми. Стоит ли рисковать всем и «спалить» Хезболлу вслед за ХАМАСом? Москва тоже добилась своего – Украина перестала быть главной проблемой Европы. Стоит ли играть ва-банк и ускорять прямое столкновение с американцами? Китай вообще пока всем доволен - ему торопиться некуда.
Добро пожаловать в реальность!