С момента начала полномасштабной войны России с Украиной прошло 250 дней. Не будем повторять, насколько она изменила положение России в мире, ее экономику и политическую жизнь. Остановимся сегодня на одном — но касающемся практически всех россиян — моменте: возможности свободного передвижения через границы, иначе говоря, на праве выезда из страны, пишет российский политолог Владислав Иноземцев.
Само это право появилось относительно недавно: Закон «О порядке выезда из Союза Советских Социалистических Республик и въезда в Союз Советских Социалистических Республик граждан СССР» был подписан Президентом Горбачевым 20 мая 1991 года. К этому времени СССР оставалось жить несколько месяцев. Страна стремительно менялась в том числе и потому, что активные граждане хорошо понимали: изменить собственную жизнь можно только создав новое общество — выехать за границу и устроиться там могли немногие (за исключением, разумеется, евреев-репатриантов или этнических немцев, в отношении которых действовала программа переселения). Нормы советского закона фактически без изменений перекочевали в российское право: в 27-ю статью Конституции Российской Федерации и Закон о въезде и выезде в оригинальной редакции 1996 года.
Изменение отношения к эмиграции собственных граждан породило совершенно новую реальность, сделав россиян одним из самых глобализированных народов. С 1992-го по 2021 год из страны выехало не менее 8 млн человек, из которых около 5 млн покинули ее в XXI веке. Во многих частях планеты образовался новый «русский мир» из профессионалов, которые легко интегрировались в свои новые родины и принимали их порядки и ценности. Отток приостанавливался лишь в конце 2000-х гг., когда экономический подъем и казавшееся превращение России в «нормальную страну» на некоторое время изменили отношение к ней и западного мира, и самих россиян.
Сейчас это время закончилось. Россия вернулась в состояние страны-изгоя и ее граждане столкнулись с массой ограничений: количество выдаваемых россиянам виз сокращается во всех странах (в случае с США, например, оно упало с 204 тыс. в 2017 году до 15,7 тыс. в 2021-м), а некоторые из уже выданных перестали быть гарантией для въезда (как это происходит со странами Балтии или Чехией). Однако пока ограничительные меры со стороны Запада несопоставимы по масштабам и интенсивности с теми, которые предпринимает само российское правительство.
«Закручивание гаек» в России началось уже в 2005 году, когда была принята норма об ограничении права выезда для тех, кто имел неурегулированные финансовые обязательства перед налоговой, банками или другими компаниями или гражданами. Через десять лет после принятия этой нормы среднее число «невыездных» достигло 2 млн человек, или 7−8% имеющих заграничный паспорт. С 2013 года стали появляться гласные (а чаще негласные) запреты на выезд за рубеж сотрудников силовых органов и спецслужб, хотя подавляющее большинство из них не имело допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, и никакой угрозы для безопасности страны не представляло. В результате к началу 2020 года, когда выезд из страны был дополнительно «запаян» антиковидными мерами, число пораженных в правах лиц превысило 7 млн человек (справедливости ради надо сказать, что основная часть ограничений для госслужащих касалась «недружественных» стран, и в Казахстан или Армению они могли выезжать, но взрывного роста туризма в данных странах на этом фоне так и не случилось).
Война в Украине резко поменяла эмиграционные паттерны россиян. На ее начальном этапе страну в панике покинуло более 200 тысяч человек — но и это не идет ни в какое сравнение с сентябрьско-октябрьским исходом, масштаб которого, скорее всего, приближается к 1 млн. В новых условиях российские власти, однако, до сих не ввели полного запрета на выезд, хотя, казалось бы, введение различных уровней «мер готовности» могло бы это предполагать. Пока ограничения были введены для тех, кто непосредственно подпадал под мобилизацию, и, по разным сведениям, коснулись около 1 млн человек. В остальном граждане могут достаточно беспрепятственно покидать страну, в том числе и пользуясь разного рода «коридорами» (например, через Беларусь).
Однако более радикальные меры не за горами. Начавшаяся по всей стране охота на мужчин, которая по большей части не предполагает апелляции ее жертв к разнообразным правовым нормам и чревата огромными рисками для миллионов людей, вовсе не закончилась (хотя сейчас власти и говорят, что активная фаза мобилизации завершена, из разных источников поступают сведения о том, что после Нового года процесс начнется в куда более серьезных масштабах и с намного лучшей подготовкой). Если у кремлевских вождей действительно существуют планы мобилизовать 1 млн, или даже 1,2 млн человек, то очевидно, что сделать это при открытых границах невозможно: очередная волна бегства окажется такой, что экономика, плохо справляющаяся и с нынешней, просто уйдет в пике.
В таких условиях существуют две возможности. С одной стороны, можно просто запретить свободный выезд из страны и ввести выездные визы (в позднесоветский период такой порядок существовал и не создавал больших сложностей), выдаваемые после рассмотрения соответствующей заявки. Идеологически обосновать такой вариант будет не слишком сложно. Формально можно будет представить широкий список оснований для выезда, но в каждом конкретном случае могут возникать специфические сложности. Естественно, все это будет представлено как временная мера. Очевидным плюсом такого решения является почти стопроцентная гарантия того, что всякие «несознательные элементы», показавшие себя предателями дела Путина, не рискнут больше возвращаться в Россию. Минусом является тот факт, что граждане воспримут новацию как полное возвращение во времена коммунизма и на выезд потянутся многие миллионы — причем без намерения вернуться. Учитывая российские реалии, не стоит сомневаться, что работники миграционных служб войдут в положение соотечественников и за финансовые вознаграждения выпустят из страны практически всех. Удар по экономике будет несравним даже с эффектом осеннего исхода этого года.
С другой стороны, можно предложить населению «новое издание» путинского «общественного договора»: власть определяет категории работников, которые жизненно нужны экономике (при сохранении нынешних трендов нехватка менеджеров по поставкам, банковских служащих, программистов и представителей многих других профессий станет критической уже в ближайшем будущем) и официально предоставляет им бронь от мобилизации — но в этом случае соответствующая отметка заносится в заграничный паспорт, либо таковой вообще изымается. Данная схема означает именно договор между властью и гражданами: хочешь иметь гарантию от призыва — откажись от свободы передвижения и, по сути, послужи родине на альтернативном фронте. Она выглядит более понятной, но остаются две проблемы: во-первых, вовлечение во взаимоотношения с властью по поводу оформления соответствующих документов будет восприниматься людьми как недопустимый риск, так как результат не будет заведомо гарантированным (есть масса случаев, когда человек отправлялся в военкомат за справкой, а оказывался на фронте). Во-вторых, достаточно посчитать сколько обещаний Кремль не выполнил хотя бы за последний год, чтобы не относиться к соглашениям с «дьяволом» даже с минимальной серьезностью — тем более никто не знает, как в будущем изменится ситуация на фронте и не понадобится ли стране чуть ли не все ее мужское население.
Как и можно было предположить, в России уже возникали слухи о закрытии границ (особенно активно говорили об этом в конце сентября сразу после объявления о мобилизации, однако подозрения тогда не подтвердились). Сейчас опасения ослабли (выезд формально закрыт только для тех, кому военкоматы вручили или отправили повестки), но оснований для них меньше не стало. В случае, если через несколько месяцев в стране начнется вторая волна лизации, можно предположить, что Кремль примет наихудшее решение — и в результате власти закроют границы для всех мужчин трудоспособного возраста, передав функции выдачи выездных разрешений специально созданным структурам, укомплектованным сотрудниками спецслужб. Подобная система сейчас действует в Украине, где в условиях военного положения выезд мужчин крайне затруднен (при этом данная норма введена даже не указом президента, а актами ряда ведомств, что сейчас вызывает множество вопросов и критики). В России, где проблем ни с очередным указом президента, ни с несоответствием тех или иных решений положениям Конституции давно нет, введение подобного режима не составит сложности — причем следует предположить, что о нем будет объявлено до начала нового этапа охоты на мужчин.
Станет ли такое решение угрозой для политической стабильности в стране? Скорее всего, нет. Нынешняя ситуация отличается от позднесоветской практически во всем. Население рассматривает Запад как врага, а не друга и образец для подражания. Власть на протяжении многих лет «закручивает гайки», а не ослабляет контроль над обществом. Эмигрантов считают предателями, а не властителями умов. И, что самое главное, за последние годы страну покинуло слишком много недовольных властью людей, чтобы новые массы готовых бороться с режимом появились достаточно быстро. Своего рода «окно возможностей» для народного возмущения имело место как раз между 24 февраля и нынешним временем, когда прежде открытая и технологически развития Россия резко взяла курс на примитивизацию и автаркию. Люди ответили на безумие власти не коллективно, а индивидуально: они попытались спасти не страну, а самих себя, не вышли на улицу, а пустились в бега. Именно в этом автору видится подтверждение давнего наблюдения: в России есть население, но нет общества. Это население можно закрыть в клетке без серьезного опасения того, что она будет разрушена. А история показывает, что российская власть крайне редко отказывается применить в отношении своих подданных то насилие, против которого они не выступают.
Добро пожаловать в реальность!