Бывший замглавы СБУ Виктор Ягун рассказал «Белсату» о том, как спецслужбы следят за людьми.
«Человек, не имеющий профессиональной подготовки, не сможет узнать, что за ним ведется визуальное наблюдение»
– Как можно распознать внешнее наблюдение?
– — Если стоит задача слежения за человеком, то, как правило, она делается таким образом, что человек, не имеющий профессиональной подготовки, не сможет обнаружить, что он находится под визуальным наблюдением. Почему? Потому что его ведут на расстоянии, проводят несколько бригад. Как правило, бригады обеспечиваются автотранспортом. Бригады разнообразны: может быть женщина, человек, похожий на подростка, и человек, который выглядит старым. Есть много профессиональных моментов, когда они просто на ходу могут переодеться. То есть есть куртки, которые с одной стороны красные, а с другой синие. Есть некоторые предметы не только одежды, но и макияжа. Сейчас есть масса технических возможностей осуществлять видеонаблюдение без участия людей, с помощью камер наблюдения. Другое дело, когда человек чувствует, что за ним кто-то следит, он видит, что этот человек, например, время от времени появляется у него на пути. Обычно это делается для психологического давления на человека, чтобы спровоцировать его на какие-то действия, чтобы он начал нервничать, делать ошибки. Это совсем другая тактика. Есть такой метод в правоохранительных органах, чтобы довести человека до кондиции, а потом на чем-нибудь поймать. Это фактически один из методов шантажа и запугивания.
– Какие новые технические средства используются для слежения?
– Все, что используется в гражданском обществе, используется и спецслужбами. Используются дроны, а в автомобиль можно вставить GPS-трекеры. Это значит, что не обязательно вести хвост за машиной, как это было в советское время, чтобы отследить машину иностранного дипломата, сейчас ставят GPS-трекеры. Используется как фототехника, так и направленные микрофоны, используются приборы ночного видения. И конечно же телефон или любой гаджет, который есть у вас в кармане. Если он попал в руки спецслужб, то за полчаса туда можно установить специальное программное обеспечение.
– А кто занимается слежкой?
– В Украине в советское время, как и сейчас, это было подразделение, входившее в состав контрразведки отдельного ведомства. У нас в Украине это называется Департамент оперативной документации. Он состоит из трех компонентов. Подразделение, которое собственно занимается фиксацией и визуальным осмотром объектов. Подразделение, которое проводит оперативное расследование (опрашивает соседей под видом каких-либо почтальонов, опрашивает окружение этого человека, проверяет, кто живет вокруг него и т. д.). А третий отдел занимается техническими вопросами – обеспечивает первые два отдела техническими новинками.
– Кто следит за силовиками?
– В Комитете государственной безопасности Беларуси, а также в ФСБ, а также в СБУ есть подразделение, которое занимается отслеживанием коррупционных схем или контрразведкой. Это касается военных. Что касается силовых структур, то это также может быть подразделение территориальной контрразведки или подразделение, отвечающее за борьбу с коррупцией. Ведь, как правило, в силовых структурах не столько проблема с передачей информации для вывода противника, сколько работа с коррупционными схемами и контактами с преступным миром. Поэтому антикоррупционные подразделения, как правило, обеспечивают полный контроль над силовиками – это означает и прослушку, и документирование передвижения. Все это в рамках документирования возможной преступной деятельности представителя силовых структур.
– Как долго хранится информация, собранная в ходе наблюдения и прослушивания?
– Что касается телефонных переговоров, каких-то документов о перемещении человека – это огромный объем информации, и все это очень дорого хранить на каких-то серверах. Обычно это длится не более двух-трех месяцев. Тоталитарные государства пытаются контролировать всех и вся. Поэтому они заставляют мобильных операторов и провайдеров хранить информацию от полугода до года.
Добро пожаловать в реальность!