«Маховик преемственности должен работать так, чтобы ни одно влияние извне не смогло поколебать заложенные нами устои», – сказал Александр Лукашенко перед днем голосования на полностью подконтрольных ему «президентских выборах». Это высказывание с января 2025 года звучит как официальная догма беларусского правящего режима. Но речь идет не об истинной преемственности власти, а о ее вечной концентрации в одних руках, пишет старший аналитик Media IQ Павлюк Быковский на Belsat.eu.
Александр Лукашенко начал правление в 1994 году с указов, которыми перемещал местных чиновников и областных руководителей КГБ с места на место, чтобы они не срастались с местными элитами и не приобретали влияние. При этом о его первом правительстве газета «Звязда» тогда афористично написала «КЕБинет министров», так как не смотря на видимое противостояние на выборах с премьер-министром Вячеславом Кебичем, борьбу с номенклатурой, бюрократией и коррупцией Лукашенко на самом деле просто ее подчинил себе. Появление «президентской вертикали» на руинах исполнительных комитетов местных Советов, постепенное перетягивание властных функций от других ветвей властей привело к формированию консолидированного персоналистского режима, в котором политологи Владимир Ровдо и Виктор Чернов нашли признаки авторитаризма с элементами султанизма, с присущим ему волюнтаризмом, придворной политикой и преобразованием в декорацию функций институций разделения власти.
Одной из важных характеристик политической системы Беларуси стало перераспределение ответственности, но не полномочий. Лукашенко традиционно присваивает себе все успехи, одновременно перекладывая вину за неудачи на чиновников. Так чиновники превращаются в своеобразных «козлов отпущения», отвечающих за просчеты «того, кто чуть выше Бога». При этом реального перераспределения полномочий не происходит.
Иногда Лукашенко демонстрирует на словах готовность передать отдельные оперативные полномочия правительству или иным органам власти, но эти анонсированные изменения почти никогда не доходят до практической реализации. В результате вертикаль власти остается неизменной, а все ключевые решения принимаются одним человеком.
Иногда среди дворцовых игроков возникала идея создать какие-то институции, которые бы могли защищать их от волюнтаризма неограниченного правителя, сделать отдельные от дворцовой политики лифты к власти, но даже соглашаясь на словах на целесообразность чего-то такого, Лукашенко обычно торпедировал подобные инициативы. Десятилетиями происходило движение к формальному созданию политической партии, которая была бы воплощением «партии власти», и только после полной стерилизации публичной политики Лукашенко согласился на преобразование провластной организации «Белая Русь» в политическую партию. Однако сейчас она не имеет какой-либо реальной роли.
В Конституции Беларуси записали статус Всебеларусского народного собрания (ВНС) как высшего представительного органа народовластия». Заявлялось, что ВНС, или по крайней мере его президиум будет «коллективным Лукашенко», но вот прошло два года, а первое учредительное заседание ВНС, которое планировалось на апрель 2025 года, так и не состоялось. Эксперты отмечают: этот орган – не более чем декорация. Как заметил политолог Валерий Карбалевич:
«Лукашенко сам создал новую структуру, придал ей конституционный статус, а сейчас не знает, как встроить в политическую систему. Пока он руководит, все государственные институты Беларуси подчиняются ему».
Политолог опирается на слова самого Лукашенко, который после придания конституционного статуса ВНС и перед предстоящим якобы созывом УНС заявил: «Всебеларусское народное собрание должно заниматься своей нишей в государстве и не вмешиваться в компетенцию других государственных органов».
Анонсированная на апрель 2025 года учредительная сессия ВНС так и не состоялась и была забыта. Надо отметить, что проект институализации ВНС прошел большой путь, но так пока не приобрел даже мнимых властных полномочий. Точно так же забывали, как по команде, и другие инициативы по реформированию политической системы Беларуси – похоже, что любая реформа должна привести к снижению концентрации власти в руках Лукашенко, ведь сегодня это наверняка близко к абсолюту. Поэтому если от слов переходят к конкретике, то задача не находит решения.
Назначение Александра Турчина премьер-министром в марте 2025 года (почему-то это произошло перед инаугурацией и почему-то после нее новое правительство не сложило полномочий) подтвердило эту тенденцию. Его первое заявление – «Никакой существенной коррекции экономического курса не будет» – звучит как точный пересказ слов Лукашенко. Это не новый глава правительства, а скорее новый исполнитель старых приказов.
Странный парадокс ситуации в том, что «устоями», о которых говорит Лукашенко, фактически является его личная власть. Когда Нацбанк (формально независимый орган) получает указания «выполнять поручения президента», когда каждый новый председатель правительства повторяет точно те же тезисы – это не система преемственности, а ее имитация.
«Маховик преемственности» Лукашенко напоминает не механизм передачи власти, а хитрую пружинную игрушку: она создает иллюзию движения, но всегда возвращается в начальную точку. Кто-то из френдов в Facebook метко подметил: «Это не маховик, а карусель – крутишься-крутишься, а все оказываешься там, где был».
В конце концов, все это подводит к одному результату: пока «маховик» вращается вокруг одного лица – никакой настоящей преемственности в Беларуси не случится. И как показывает история, механизм персоналистского режима рано или поздно ломается.
Добро пожаловать в реальность!