«Филин» обсудил с политическим обозревателем, что хотел сказать Западу «младший союзник Кремля» и так ли его поняли.
21 июля правитель Беларуси дал интервью AFP, по обыкновению, сделав немало громких заявлений по разным темам — от войны в Украине, «миротворческой» роли Беларуси в конфликте и якобы закулисных интриг Запада, до самовосхваления — мол, «если бы в 2020-м все бросил и ушел, то страну ждала бы катастрофа».
Отцензурированную телеверсию беседы 22 июля вечером выпустит в эфир БТ. Но до этого «Филин» обсудил с политическим обозревателем, историком Александром Фридманом впечатления от интервью, реакцию европейской прессы и важные моменты, которые проскакивали между строк.
В том, что AFP предложило интервью, эксперт не видит ничего удивительного — напротив, для информагентства дать возможность Лукашенко высказаться по широкому спектру вопросов весьма привлекательно с точки зрения контента.
— Вообще, показалось, что Лукашенко чувствовал себе довольно уверенно: позволял себе и шуточки в стиле «вам повезло общаться с последним диктатором Европы», и довольно хамские реплики в адрес «коллективного Запада». А как восприняли этот разговор на Западе?
— Их задача была — получить как можно больше сенсационных, ярких заголовков для новостей. Поэтому Лукашенко никто особо не оппонировал, лишь в одном моменте, когда прозвучало обвинение «вы мочили своих французов», журналист Антуан Ламброскини мягко возразил. В остальное время он сидел с очень довольным видом, издевательски улыбался, я бы сказал, потому что понимал, что ответы Лукашенко растащат на цитаты. Что, собственно говоря, и произошло.
А Лукашенко просто наслаждался возможностью высказаться — ему очень нравится, когда можно говорить все, что заблагорассудится, и никто, собственно, не возразит и не будет ловить за руку. И в этом большое отличие от предыдущих интервью, которые брал Стивен Розенберг с BBC или Мэтью Чанс с CNN, которые готовились и задавали острые и неудобные вопросы, оппонировали Лукашенко.
В этом же случае он сказал все те абсурдные вещи, которые хотел сказать — и про якобы закопанных мигрантов, и про «желтые жилеты» во Франции, и про ICAO.
Однако, отмечает Александр Фридман, в Европе практически никто не обратил внимания на эти экспрессивные высказывания, поскольку белорусская внутриполитическая повестка на Западе отошла на второй, а то и третий план после начала войны в Украине:
— Лукашенко интересен публике лишь как особа, приближенная к Путину, как союзник Кремля. Поэтому и его пассажи о том, что каждый российский солдат находится в стране с его ведома, никому не были интересны. В основном обратили внимание на блок, связанный с войной в Украине, с ядерным оружием. Особенно последний момент. Если посмотреть заголовки репортажей в различных медиа, они часто начинались с фразы, что Лукашенко предупреждает о ядерной войне.
Хотя с тем же успехом, с иронией замечает аналитик, можно было узнать мнение об угрозе ядерной войны, скажем, директора стадиона «Динамо» — и тот и другой имеют примерно равное отношение к применению ядерного оружия). Тем не менее, свой маленький гешефт вновь выступить перед западной аудиторией (а предыдущее интервью с Associated Press состоялось в начале мая, и, видимо, правитель Беларуси заскучал в общении только с придворными СМИ) Лукашенко получил.
Кроме того, некоторые европейские медиа восприняли пассажи Лукашенко о необходимости мира как отход от кремлевских нарративов — хотя уже опубликованные части интервью, говорит Александр Фридман, как раз были пропитано кремлевскими нарративами и даже фейками, опровергнутыми ранее, вроде истории с проданными Украиной РФ артиллерийскими установками Caesar.
— Единственное, что, на мой взгляд, могло зацепить Кремль — когда Лукашенко выступил в защиту Путина и возмутился, мол, того оскорбляют в Украине, чем только выставил Путина и его реакции не в самом приглядном свете. Он укрепил тем самым образом бытующий на Западе образ «мимозы из Кремля», которая очень обижается на насмешки и оскорбления.
В остальном, безусловно, Лукашенко подыгрывает Москве и говорит вещи, которые там хотят слышать — о том, что он поддерживает Россию, что Кремль нанес превентивный удар и если бы не напал, то напали бы на него, и так далее.
И хотя Лукашенко пытается подчеркнуть, что «он в доме хозяин», растет количество людей, считающих, что в ходе войны он ничего не решает, а все решения принимаются в Москве (я тоже склоняюсь к той точке зрения, что Лукашенко в этой ситуации, скорее, статист, а не ключевой персонаж).
В то же время, считает аналитик, в отличие от интервью Лаврова, Медведева и иных кремлевских персонажей, которые послушно играют роли говорящих кукол, интервью Лукашенко интересны тем, что периодически «прорывается» и его собственное нутро, и он действительно говорит то, что думает.
В этом смысле примечательно его понимание Запада — похоже, он на самом деле верит в «заговор Америки» и иные конспирологические теории. А кое-где попросту включает свой ранний опыт лектора общества «Знание», придавая тирадам убедительности словами «это факт», напористостью и жестикуляцией.
— Заявление Лукашенко о том, что это он первым мечтал об идее панславянского государства — попытка быть больше Путиным, нежели сам Путин?
— Я бы так не сказал. Вся эта риторика об объединении славян действительно присутствовала в самом начале правления Лукашенко, тогда идея славянского единения сильно педалировалась. И когда он говорит, что пришел к этому раньше, чем Путин — он говорит правду.
Установление авторитарной модели и конфликт с Западом — это все имело место в Беларуси во второй половине 90-х—начале 2000-х. В то время как в России не было еще столь резкой антизападной риторики в руководстве страны, весь этот реваншизм и мечты о Советском Союзе пришли несколько позже.
И еще нужно отметить, что здесь его взгляды различаются с вектором Кремля: Лукашенко говорит о «славянстве», а Путин — о «русском мире», и в этом смысле он от России отмежевался.
— Разговор с Путиным был анонсирован еще накануне, как бы между прочим. Но темы, о которых сообщила пресс-служба — поездка в Тегеран, благодарность за поддержку «Белавиа», двусторонние отношения и даже агреман для нового посла Беларуси в РФ — явно не требовали такой срочности. Со стороны выглядит, как отчет подчиненного вышестоящему…
— Даже то, что касается посла, удивительно, обычно это не решается на таком уровне. Да и какую роль в двусторонних отношениях играет посол Беларуси в Москве? Он становится все более и более декоративной фигурой.
Украинская тематика в официальном сообщении не упоминается. Но, на мой взгляд, на официальное сообщение можно как раз не обращать внимания. Думаю, все последнее время Лукашенко и Путин обсуждают преимущественно только одну тему: ситуацию в Украине и все, связанно с этим.
Исходя из вчерашнего интервью, можно предположить, о чем они говорят в этих доверительных беседах. Если Лукашенко так подробно прошелся по «оскорблениям» Путина в Украине — вероятно, это одна из тем, которая того задевает.
Сегодня стало известно, что Путин проводит совещание Совбеза — думаю, это и была главная причина звонка. Они решают, что делать дальше в Украине.
Что говорит Лукашенко, вряд ли сильно заботит Кремль — для них важно, что этот человек делает. А пока он делает все, чего от него хотят. Видимо, не случайной была его оговорка «мы не нужны там сейчас» про участие белорусских войск. Ключевое слово «сейчас», оно означает: когда и если потребуется, Лукашенко готов поучаствовать.
Конечно, если бы война пошла по другому сценарию и удалось быстро захватить Киев, его участие было бы куда более деятельным. Но не будем забывать, что вся его политическая карьера — карьера популиста, под громкими словами которого нет содержания. И если что-то изменится в невыгодную для России сторону, он всегда может сказать, что это были только слова.
Добро пожаловать в реальность!