Александр Лукашенко и весь политический режим Минска с началом войны в новом и трудном положении. Он успешно манипулировал Кремлем, используя в качестве плеча для сохранения собственной власти после крушения на выборах августа 2020 года. Однако теперь Кремль тонет. И тянет Беларусь за собой, пишет российский политолог Александр Морозов.
Очевидно, что Лукашенко – в одну сторону — стремится микшировать последствия того, что российские войска после учений остались на территории Беларуси и выдвинулись на Киев, а российские ракетные установки с территории Беларуси наносят удары по украинской инфраструктуре. А в другую сторону – в московскую – продолжает игру в «лучшего друга Путина».
Кремль вывел войска из-под Киева и временно прекратил расширение действий с беларусской территории. Это облегчение для Лукашенко. Одновременно Лукашенко дал команду МИДу Беларуси начать активно работать с Западом, Макей написал письмо, смысл которого сводится к тому, что не надо плотно увязывать российскую агрессию с беларусской политической перспективой. При этом Лукашенко, как верно однажды заметил Артем Шрайбман, является «лучшим собеседником» Владимира Путина. Он последний из тех, кто «снаружи», и готов просто «базарить», балагурить с Путиным, создавая ему «зону комфорта». С Нехаммером или Марио Драгой искренне, на своем «блатном геополитическом» языке теперь не поговоришь, и единственный, с кем Путин на нем может общаться с удовольствием – это Лукашенко.
Заметим, скорее всего Лукашенко после поездки в Благовещенск – единственный, кто имеет хоть какое-то представление о том, что будет делать Путин дальше. Лукашенко выполняет терапевтическую функцию, поскольку рассказывает ему байки про «угрозу удара в спину из Польши», про «английскую разведку», про то, что все в постсоветском пространстве оказались двуличными оппортунистами, и только Лукашенко – «предан без лести» и т.д. и т.п. Но главная проблема теперь в том, что Кремль находится в условиях экономической блокады, начался «эффект домино», компании и институции одна за другой уходят из России, разрывают связи, и Лукашенко больше не может рассчитывать ни на кредиты, ни на российские порты и логистику. Теперь перед ним вопрос: как и в какой момент оборвать кремлевскую веревку, отвязать свою ногу от тонущего крейсера «Москва».
Лукашенко сейчас заинтересован в сценарии, о котором в Москве мечтают все, кто занят экономикой. Чтобы Путин остановился там, где в настоящий момент находятся российские части в Украине. Возникнет «линия разделения» и де-факто «перемирие». С этим словом «перемирие» сейчас носится весь русский список «Форбс». Парадоксально, что до войны Лукашенко двигался в направлении образа «губернатор Кузбасса а-ля Тулеев», а теперь он движется к образу «пострадавший от войны олигарх а-ля Дерипаска». Прямая путинская агрессия губит ему вообще все перспективы «бизнеса». Но проблема в том, что Путин не собирается останавливаться, а накапливает силы для прорыва украинской обороны за Харьковом. В Москве сейчас гремит риторика гораздо экстравагантнее, чем может предложить Лукашенко. Дугин, Проханов и Прилепин с Толстым «заговорили», им вторит Медведев, они призывают к «тотальной войне». Лукашенко не может сейчас кричать громче, чем Проханов, и призывать московские круги избегать «мариупольского мира». Да и нет никакой реальной перспективы остановки военных действий. Нехаммер уехал из Москвы «без оптимизма», Марио Драги тоже поговорил и получил ответ от Путина: «Время не пришло».
Как отвязаться от Москвы? Точнее говоря, как сделать шаги, которые могли бы к этому привести? Видны два относительно реалистичных варианта. Первый: объявить досрочные парламентские выборы и выпустить на них лоялистов, но не с казенной повесткой «стабильности», а с повесткой «Нет войне!». Тогда Лукашенко получает и поддержку лоялистов, и аккумулирует реальное нежелание 90% беларусов участвовать в войне, и – что главное – инструмент для отстройки от Москвы. Мол, видите, дорогой Владимир Владимирович, я бы и «за», но «народ» против. Ранее в такой вариант риторики он уже не раз играл в отношении Москвы.
Второй вариант более сложный, но тоже реальный. Не просто отъехать на позицию Казахстана, а попробовать выступить инициатором нового самоопределения постсоветских государств в условиях исторической катастрофы, которую устроила Москва. Это – рискованная игра, у Лукашенко плохой бэкграунд для такой миссии, он – маркированный диктатор. Но тем не менее начни он тактическую игру вместе с Токаевым и Алиевым за формирование внешнеполитической коалиции в Евразии на тему «мы – за мир», Лукашенко получил бы не дверь к выходу из изоляции, но хотя бы ступеньку к этой двери. А главное, с такой игрой он получил бы сохранение экономического взаимодействия с Украиной после войны. Вместо полной изоляции в случае, если он останется в плотной связке с Кремлем.
Возможен ли третий вариант? То есть реально свободные досрочные выборы, сопровождающиеся освобождением политзаключенных и снятием ограничений для политэмигрантов. Многие по-прежнему считают, что это невозможно. Лукашенко на это не пойдет, поскольку он и его обширный аппарат будут испытывать страх за личную безопасность по итогам свободных выборов. Однако сейчас можно посмотреть в другой оптике. Из-за войны. Война меняет ситуацию. На мой взгляд, у Лукашенко с началом войны хороший шанс спасти свою систему. Свободные досрочные выборы, если бы они проводились сейчас, сделали бы центральной точкой всей кампании войну и страх перед ее последствиями. А это консолидировало бы беларусские реформистские силы вокруг неагрессивного сценария политического перехода.
Война ликвидировала возможность для Лукашенко маневрировать и ставит его перед выбором. Либо вместе с Путиным взять ответственность за военные преступления и за дальнейшие жертвы агрессии и закончить жизнь осужденным Международным уголовным судом. С этим и войти в европейскую политическую историю. Либо прямо сейчас начать переход по «назарбаевскому сценарию», сконструировав безопасную для себя модель такого перехода. Возможно такое после всего чудовищного, что он сделал с беларусским обществом в 2020-2021 гг.? Я бы советовал попробовать. Потому что вариант «сгинуть вместе с Путиным» — гораздо хуже.
Добро пожаловать в реальность!