Последствия «блестящей оперативной комбинации» спецслужб Беларуси с самолетом Ryanair начинают приносить свои первые, но ощутимые плоды обычным гражданам – так, например, на днях не долетел до России рейс из Парижа, затем еще один. А юридические дискуссии на тему, что же это было, становятся все беспощаднее, пишет статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов России Константин Добрынин.
Кто-то уверенно называет произошедшее актом государственного терроризма, кто-то пытается делать вид, что это «обычай делового оборота». Хотя ничего обычного, конечно, во всем произошедшем нет. Скорее там много экстраординарного, которое очень скоро может стать обычным со всеми вытекающими последствиями для граждан. Причем граждан не только России, а шире – граждан мира, которым придется менять свои привычки и правила, а также вооружаться новыми правовыми знаниями. Потому что мир становится категорически другим.
Варианты ответственности
Версия белорусских властей, что они посадили самолет из-за угрозы взрыва, а оппозиционеров арестовали по случайному совпадению, хорошо известна и выглядит не очень убедительно. Однако необходимо учитывать, что Беларусь является государством – участником Чикагской конвенции о международной гражданской авиации еще с 1993 года. А согласно статье 1 этой самой Конвенции, государства, входящие в Международную организацию гражданской авиации ИКАО, обладают полным и исключительным суверенитетом над воздушным пространством над своей территорией.
Далее есть пункт б статьи 3 bis Конвенции, который устанавливает, что каждое государство имеет право требовать посадки в каком-либо указанном аэропорту гражданского судна, если оно совершает полет над его территорией без разрешения или если имеются разумные основания полагать, что оно используется в каких-либо целях, несовместимых с целями Конвенции. Предполагаемая бомба на борту самолета объективно не может считаться совместимой с Конвенцией целью.
По-видимому, именно на эту статью и будет ссылаться Минск в дальнейших разбирательствах. Ведь якобы минирование самолета Ryanair с возможностью взрыва на борту и падением обломков на населенные пункты могло создавать угрозу для граждан Белоруссии, поэтому у белорусских властей были правовые основания для принудительной и немедленной посадки.
Ключевое во всем этом то, что Конвенция исходит из презумпции добросовестности подписавших ее государств. Об этом говорит статья 4, а основным принципом современного воздушного права является безопасность международной гражданской авиации. Таким образом, prima facie Чикагская конвенция о международной гражданской авиации 1944 года формально пока не была нарушена Беларусью. Ведь сообщение о минировании относится к числу действий, связанных с обеспечением безопасности полетов, которые требуют вполне определенного алгоритма поведения.
Теперь начинается самое тонкое. Беларуси придется убедительно доказать, что вынужденная посадка самолета произошла именно после поступления сообщения о минировании самолета. При отсутствии соответствующих доказательств Беларусь нарушит нормы не только Чикагской конвенции, но и Монреальской конвенции для унификации некоторых правил международных воздушных перевозок 1999 года.
Однако и здесь эффективных механизмов привлечения государства к ответственности за нарушение указанных конвенций нет. Сначала нужно пройти многоступенчатую процедуру разрешения споров в рамках ИКАО, и только она может потенциально закончиться в международном суде ООН в Гааге. И то – очень гипотетически.
Есть еще, конечно, Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года, к которой Беларусь присоединилась в 1971 году, но и она не может быть задействована в данной ситуации, поскольку авиапиратством может заниматься исключительно человек, который находится на борту конкретного самолета. Александр Лукашенко, может, и подходит на роль пирата (чисто внешне), но на борту этого самолета очевидно не был.
Чтобы закончить с вариантами ответственности, упомянем, помимо международной ответственности за заведомо ложное сообщение о минировании самолета, еще и уголовную ответственность за это же деяние по статье 340 УК РБ. Однако сделаем это исключительно для чистоты эксперимента, поскольку со всей очевидностью понимаем, что уголовное дело, возбужденное в Беларуси, не приведет к установлению объективной истины и виновных лиц.
Капитан и диспетчер
Теперь вернемся в воздух. Сопровождение пассажирского самолета истребителем МиГ-29 также не противоречит закону, так как нет данных о том, что он угрожал лайнеру или делал опасные маневры. Если обращаться вновь к международным конвенциям, в данном случае нет грубых нарушений.
Ни Чикагская конвенция 1947 года, ни Монреальская 1999 года, ни Гаагская о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года не регулируют порядок действий государств, в воздушном пространстве которых пролетает предположительно заминированный самолет. Решение в таких ситуациях всегда принимает командир воздушного судна, руководствуясь при этом инструкциями диспетчерских служб, реальными обстоятельствами происходящего, а также правом государства регистрации воздушного судна.
Вспоминаем, что воздушное судно пролетало над территорией Беларуси – то есть диспетчерские службы и командир судна должны были руководствоваться национальным правом этой страны. Согласно статье 43 Воздушного кодекса Белоруссии, командир имеет право принимать окончательное решение о посадке воздушного судна, выполнять посадку на аэродроме (вертодроме), не предусмотренном заданием на полет, в случае возникновения угрозы для жизни и (или) здоровья пассажиров и членов экипажа. Меры, которые решает принять командир воздушного судна, должны быть не только «разумными» с субъективной точки зрения, но и объективно «необходимыми» для защиты безопасности, исходя из обстоятельств конкретного случая.
Заповедь проста. Если воздушному судну, находящемуся в полете, угрожает бедствие, то его командир обязан в первую очередь принять меры по сохранению жизни и здоровья людей, находящихся на борту. При возникновении любой экстренной ситуации экипаж судна обязан передать сообщение о бедствии диспетчерской службе. Затем наступает время принятия решения о вынужденной посадке, во время которого командир должен оценить: возможность использования ближайшего аэродрома любой принадлежности; возможность осуществления посадки в ближайшем месте с использованием благоприятных факторов. И только после этого командир предупреждает об этом диспетчерскую службу, всех членов экипажа и информирует пассажиров.
Указание посадить самолет в Минске дали именно белорусские диспетчеры. У пилота в данном случае выбора не было, он был обязан подчиниться диспетчерам белорусской воздушной зоны и сесть там, где ему было велено. Что он и сделал.
Не первый случай
Теперь начнется бюрократическая волокита. На базе ИКАО (или иного международного института) на основании Приложения 13 к Чикагской конвенции должна быть создана международная комиссия, которая проанализирует данный случай и подготовит предписание для подобных ситуаций в будущем. А как мы понимаем, в будущем таких ситуаций станет больше.
В соответствии со статьей 54 Чикагской конвенции инцидент должен прояснить Совет ИКАО. Совет обязан запросить у белорусских властей официальное объяснение, а затем доложить Ассамблее ИКАО об этом инциденте и его причинах, и только тогда, при неблагоприятных выводах, Ассамблея может наложить на Белоруссию санкции. Например, приостановить право голоса в Ассамблее или принять другое решение, вплоть до исключения из ИКАО.
Само исключение из Международной организации гражданской авиации – это крайняя мера, и ИКАО практически никогда не прибегает к ней. Единичный случай не является причиной для исключения, даже если речь идет о серьезном нарушении.
Скорее всего, Ассамблея сделает Белоруссии предостережение, что в случае повторения подобного инцидента страна будет исключена из ИКАО. Если такое произойдет, то стране будет крайне сложно осуществлять международные воздушные перевозки и она, по сути, окажется в изоляции. Но до этого пока далеко.
Те немногие принудительные посадки международных рейсов не в пункте назначения, которые случались до белорусского инцидента, уже успели посчитать. В 2012 году истребители ВВС Турции были подняты, чтобы принудить сирийский пассажирский рейс из Москвы в Дамаск сесть в Анкаре. Борт заподозрили в перевозке военного груза, который, кстати, обнаружили и арестовали.
Особых юридических последствий здесь не было: турецкий МИД не публиковал официальное объяснение инцидента. Сирия обвинила турецкие власти в воздушном пиратстве и в нарушении договоренностей в области гражданской авиации. Россия заявила, что никакого оружия на борту не было, а перевозка электроники не противоречит международным конвенциям.
История с незапланированной посадкой вылетевшего из Москвы самолета президента Боливии в Вене 2 июля 2013 года после вмешательства США, которые подозревали, что на борту Сноуден, была более богата на последствия. Франция и Испания быстро извинились, итальянцы и португальцы направили правительству Боливии официальные объяснения.
Боливия, Аргентина, Куба, Эквадор, Никарагуа, Уругвай и Венесуэла выразили свою озабоченность генсеку ООН Пан Ги Муну, который заявил, что «глава государства и его самолет пользуются иммунитетом и неприкосновенностью». Эво Моралес принял извинения четырех европейских стран. Затем он заявил, что подаст судебный иск против правительства США за «преступления против человечности». Посадка в Вене стала косвенным поводом для попытки подать иск, но это единственное правовое последствие, которое произошло.
В 2016 году Украина заставила вернуться в Киев самолет белорусской авиакомпании для ареста якобы агента Москвы, летевшего на нем. В ответ на это белорусский МИД вручил представителю Украины ноту протеста в связи с действиями СБУ и потребовал официальных извинений, а также возмещения убытков. Временного поверенного в делах Украины в Беларуси Валерия Джигуна вызвали на ковер, а потом президент Порошенко в телефонном разговоре с Лукашенко принес извинения за неправомерные действия украинских спецслужб.
Правовые последствия тоже были. Гражданин Армении журналист Армен Мартиросян подал судебный иск против Службы безопасности Украины, снявшей его с рейса, в Окружной административный суд Киева. Суть иска – незаконный возврат воздушного судна, незаконное снятие пассажира с борта самолета, противоправный досмотр. Как сам Мартиросян указал в твиттере: Окружной административный суд города Киева открыл уголовное дело.
Что будет?
Больших юридических последствий все три предыдущих случая не имели. Поэтому основная форма ответственности, которая может быть применена к Беларуси, – политическая или политико-юридическая, еще известная как санкционная.
Выглядят последствия для Беларуси примерно так. Продление санкций (таких как запрет на въезд и замораживание активов), которые уже применяются в отношении ряда белорусских официальных лиц за нарушение прав человека. Введение новых персональных санкций против лиц (физических и юридических), ответственных за нарушение прав человека и международных обязательств по Чикагской конвенции, Гаагской конвенции 1970 года (блокировка активов, запрет на въезд в страну). Введение экономических санкций против самой Беларуси.
Также страну ждет приостановка полетов различных авиакомпаний над белорусской территорией (так уже поступили airBaltic, голландская KLM, венгерская WizzAir, австрийская Austrian Airlines, немецкая Lufthansa, французская Air France и финская Finnair). Плюс запрет на полеты белорусских авиалиний в воздушном пространстве других государств, препятствие доступу в аэропорты рейсов белорусских авиалиний, а также высылка дипломатов (например, Латвия уже объявила о соответствующем решении).
Кое-что уже начало реализовываться, и, скорее всего, мы увидим весь арсенал мер. Неприятно ли это для Беларуси? Безусловно. Неприятно ли это для президента Лукашенко? Не факт. Весьма вероятно, что он действует по принципу «чем хуже – тем лучше». В режиме осажденной крепости всякие внешние санкции – оправдание действий защитников. К тому же у белорусского лидера появляются новые аргументы, почему Беларусь должна получить дополнительную помощь от России. Он об этом постоянно и достаточно прямо говорит: главная миссия Беларуси – прикрыть Россию от аналогичного гнева Запада.
Но правильный вопрос и он же вывод – другой. Насколько глубоко и фундаментально прерванный «белорусский транзит» затронет права и интересы всех без исключения граждан мира? Ведь начало воздушной экстерриториальной экстрадиции положено. Теперь вопрос только в том, кто над кем летает и как часто интересы любого государства в поимке конкретного врага этого самого государства будут ставиться выше интересов других граждан, не говоря уже о законах.
До пандемии-2020 многие из нас романтически полагали, что государственные границы превратились в фикцию, а свобода перемещения – безгранична во всех смыслах слова. В 2020 году мы поняли, что это не так. Государства напомнили нам, что могут очень серьезно ограничить эту свободу в любой момент и по любому поводу, который сочтут достойным они сами. И ссылки на права человека не помогут.
Теперь же нам показательно напомнили еще об одном: государство может дотянуться до тебя, даже когда ты в воздухе. Принудительная посадка в Минске напоминает о силе государства, с которым не стоит конфликтовать, независимо от того, свое оно или чужое. Ведь оно может оказаться сильнее не только отдельного гражданина, но и всемирно известной международной корпорации с громким именем, вроде Ryanair, и международной организации, вроде ИКАО.
Белорусский эпизод может усилить тенденцию новой оседлости – физической, медицинской и правовой, когда гражданин вместо того, чтобы поминутно перемещаться по миру, выбирает комфортное и безопасное место и не покидает его без необходимости, предварительно продумывая маршрут.
Добро пожаловать в реальность!