«В домах, в машинах, в кабинетах размещается оборудование для прослушивания», – говорит в разговоре с belsat.eu Павел Латушко, руководитель Народного антикризисного управления.
Павел Латушко рассказывает, что замечал за собой слежку не только после того, как высказался против Лукашенко, но и тогда, когда работал в госаппарате.
– Когда я работал министром, осуществлялось прослушивание телефонных разговоров. Этому я имел несколько подтверждений. Во-первых, как министр я встречался с представителями спецслужб. И мне сказали, что есть шесть спецслужб белорусских государственных учреждений, которые имеют право осуществлять прослушивание телефонных разговоров. Помню, что тогда речь была о том, что было закуплено довольно дорогостоящее оборудование (20 миллионов долларов), которое давало возможность прослушивать большие территории. Также использовались мобильные операторы. Я помню, что сам Лукашенко говорил о том, что он осуществлял прослушивание всех телефонных разговоров во время Площади 2010 года. Ему удалось покрыть практически всю эту территорию и прослушать все разговоры. Это были его слова.
– А как вы заметили прослушивание за собой? Какие ситуации случались?
– Например, ехали мы в машине вместе с моей дочкой и обсуждали белорусский язык. Позже, через день, был доклад Лукашенко. И он меня спрашивал: «Вы часто разговариваете со своей дочерью на белорусском языке?» Я ответил, что довольно часто. Лукашенко говорит: «Нет, я думаю, что я со своим Николаем чаще разговариваю». То есть это было понятно по содержанию разговора, что он получал накануне этих встреч информацию, записи того, что я мог сказать в машине, когда рядом со мной был телефон. Фиксация происходила. Мне об этом говорили другие чиновники.
Меня даже знакомили с разговором, который был напечатан, прослушанный разговор Макея, тогда главы администрации Лукашенко, и управляющего делами Лукашенко Корбута. И мне дали почитать этот разговор, записанный в одном из отелей возле Гродно.
– А что за ситуация была с Дорофеевой? Что за разговор был?
– Я со своей будущей женой разговаривал, она у меня спросила: «А правда ли, что Дорофеева – возлюбленная Лукашенко?» Я ответил ей, что меня не интересуют такие дела, не знаю. Через день был отчет, я был у Лукашенко один на один, и он мне говорит: «А вот тут некоторые спрашивают, любовница ли моя Дорофеева. Так вот я отвечу. Нет, не любовница!» Мне действительно это неинтересно. Но вопрос в том, что фактически этот разговор был записан и представлен перед нашей встречей.
– Прослушивание было только через телефон? Замечали слежку в доме, на работе?
– Я помню, что именно накануне встречи, когда ты идешь на отчет или какое-то мероприятие, где будет присутствовать Лукашенко, было абсолютное ощущение того, что идет специальная фиксация всех твоих разговоров, всех твоих передвижений, контактов. В моем доме были просто закладки, которые фиксировали фактически все разговоры. Также в машине, в служебной машине. Каждый министр должен понимать: в их домах, в машинах, в кабинетах есть все оборудование для прослушивания.
– Как вы заметили прослушивание на работе?
– Я помню даже, когда я начал работать в Польше, в старом здании посольства, и мы позже переезжали, там была деревянная отделка. Мы планировали эту деревянную отделку перенести в новое посольство, что мы сделали в итоге. Но когда разбирали эту деревянную отделку, советник по безопасности попросил всех выйти из этой комнаты – из кабинета посла. И я понимаю, что он там забрал именно оборудование для прослушивания разговоров посла. Все послы за границей это понимают.
Добро пожаловать в реальность!