Белорусские государственные идеологи всегда любили превращать репрессии в символический процесс. Так, чтобы уж точно до всех дошел месседж. При этом даже не смущались, когда открыто нарушали действующее – то есть, самой же властью принятое и признаваемое, – законодательство, пишет политолог Александр Федута.
Нынешние репрессии – тоже из разряда символических. Не случайно едва ли не главным поводом для преследования на протяжении последних месяцев стало использование бывшей государственной символики, действовавшей с августа 1991 по май 1995 гг. Оказывается, никакой референдум не способен заставить белорусов забыть о том, что у них была долукашенковская история. И вот, не дожидаясь, пока орган, заменяющий в нашей системе парламент, примет поправки в закон, которые объявили бы бело-красно-белую символику экстремистской, пошло-поехало: сначала – флаги, потом – пастилу на фотографии, потом – трусы, сохнущие на балконе. И все это – если именно в таком, бело-красно-белом чередовании.
Верхом стремления к символичности стало обвинение в адрес пенсионерок, якобы намеревавшихся сжечь красно-зеленое чучело масленицы. Можно, конечно, сказать, что они собирались надругаться таким образом над цветовой гаммой государственного флага. Но в ответ можно услышать: нет, мы исповедуем культ вуду, и таким образом стремились нанести вред здоровью главнокомандующего омоном, о котором известно (фотографии в интернете есть), что он носит трусы красно-зеленой расцветки. Можно, конечно, было просто набить схожие подштанники соломой и колоть иглами в выдающиеся места, но решили сжечь, чтобы уж наверняка. Тогда процесс над пенсионерками обрел бы окончательную символическую завершенность, а подсудимые на нем получили бы широкую известность в качестве «молодечненских ведьм». Можно было бы и фильм потом снять, пригласив на главную мужскую роль Джека Николсона.
Однако, с моей точки зрения, окончательно вся символическая конструкция борьбы с идеологией протеста и обновления обретает лишь сейчас – после объявления об уголовном преследовании лишенного в свое время регистрации правозащитного центра «Вясна». В условиях, когда «Вясна» не обладает правовым статусом, но с ней сражаются, очевидно, что сражаются не с субъектом права, а именно с символом. Весна – как символ обновления природы, пробуждения дремлющих во всем живом сил – оказывается главным объектом преследования. Ибо весна приходит на смену зиме с ее сумрачным небом, холодом, невозможностью – при той температуре, которая у нас неожиданно установилась – массовых акций. Весна – время, вселяющее в каждого человека надежды на перемены – причем практически неизбежные перемены.
В этих условиях суд над «Вясной», информация о котором будет звучать из каждого ютьюб-канала, из большинства западных и российских радиостанций, будет публиковаться на интернет-сайтах и в газетах, – такой суд превращается в суд над весной. Над этим самым обновлением, свойственным природе.
И тут белорусским государственным идеологам ничего и никому не придется ни объяснять, ни доказывать. Более символический акт трудно придумать в принципе. Человечество хорошо знает: удержать на наших географических широтах вечную зиму невозможно, сколько бы она ни пыталась добиться реванша над весной. Все живое будет продолжать ждать весну, надеяться на нее, бороться за нее. У финского писателя Сакария Топелиуса есть сказка «Сампо-лопаренок». Маленький мальчик побывал там на горе Растекайс, где жил повелитель льдов великан Хийси. Хийси думал, что ему удастся остановить восход весеннего солнца, увековечив тем самым царство холода и мрака, царство волков и белых медведей. Но солнце взошло, и Хийси бежал с позором.
Невозможно остановить приход весны, повторяю я. Сказка – ложь, конечно, но в ней обобщена вековая мудрость народов.
Кстати, Светлана Тихановская последний свой визит совершила в Финляндию. Случайно ли это? Там весна уже наступает.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.
Добро пожаловать в реальность!