«Общество, долгое время существовавшее в состоянии инфантильности, наконец, обретает свое лицо»

В последнее время разговоры о политике становятся неинтересными, поскольку в большинстве случаев они довольно однообразны. Этому имеется очень простое объяснение: сложно выстроить интересный разговор вокруг примитивного предмета, коим является белорусская политическая система. Однако, что характерно, разные люди, с которыми я общался,  поверхностно или глубоко мыслящие, оппозиционно настроенные или даже «сочувствующие», о сегодняшней системе высказываются, мягко говоря, уничижительно. Что ж, это не новость, уж слишком налицо отталкивающие пороки системы. Удивительно другое: при этой тотальной критике пресловутый вердикт «казнить нельзя помиловать» в отношении белорусской модели сохраняет неопределенность пунктуации.

Среди сторонников «помилования» есть те, кто боится перемен, и таких большинство, но меня в данном случае интересует другая категория: это скептики, я бы даже назвал их «тутэйшыя экклезиасты». Они загипнотизированы мыслью о том, что совершенных политических систем не существует, потому нет смысла менять «шило на мыло». Безупречным также выглядит их аргумент о том, что любой политический режим зиждется на людях, а человеческий род во все времена одержим одной и той же компанией демонов: эгоизмом, тщеславием, страхом, алчностью, похотью и т.п. Что говорить, нельзя назвать эпоху, когда какой-либо круг дантова ада пустовал. Не скрою, этот резон меня долгое время если не убеждал, то, во всяком случае, внушал почтение, однако то, что происходит в Беларуси сейчас, заставляет взглянуть на эту мысль по-иному.

Дело в том, что углубляющееся противостояние власти и общества в нашей стране, принимает уже не политическую или экономическую, а нравственную форму. Люди, которые осмеливаются на робкий протест, сталкиваются с неприкрытым цинизмом, жестокостью и ложью, исходящими, прежде всего от милиции и судебной системы. Налицо дегенеративная мутация: институты, призванные служить закону, занимаются подавлением малейших признаков инакомыслия, право на которое гарантировано высшим законом страны. Общество в данной ситуации может отреагировать двояко: либо принять произвол как должное, либо бороться с ним, разоблачая его аморальность. Как тут не вспомнить Б. Брехта:

Сегодня, в дни кровавого смятенья,

И узаконенного беззаконья,

И предумышленного произвола,

И человеческой бесчеловечности –

Нельзя естественным все это звать,

Чтоб не считать все это неизменным.

В ответ на низости, творимые карательной системой, люди мобилизуют свои лучшие нравственные качества. Порой поражаешься великолепным проявлениям мужества, щедрости, жертвенности, со стороны тех, кто не хочет мириться с беззаконием.  Сейчас я ловлю себя на том, что начинаю совершенно по-иному смотреть на своих соотечественников. Произвольно взятый гражданин N – это уже не просто более или менее добросовестный функционер социального организма, а человек способный или, наоборот, не способный на поступок. Общество, столь долгое время существовавшее под пристальной опекой государства в состоянии инфантильности, наконец, обретает свое лицо, государство же, напротив – его теряет.

Так как же быть с болезнями, которые донимают смертных, эгоизмом, страхом, алчностью? Очень может быть, что количество этих вирусов в среднем постоянно, но еще более очевидно, что политическая система не находится с ними в индифферентных отношениях. Она представляет собой среду более или менее благоприятную, для их развития. В нашем случае среда оказалась весьма благоприятной. Кризис, поразивший Беларусь – это не экономический  кризис, а кризис законности или глубже – нравственности. Оказалось, что если предпочесть «чарку и шкварку» правде, то в конце концов неизбежно лишаешься и этих двух магических артефактов. Для нации, находящейся на стадии формирования, это болезненный, тяжелый, но необходимый урок, игнорирование которого чревато для Беларуси очередным исчезновением с исторической сцены.

Сергей Мащитько.