Виктор Ерофеев: Приветствую вас, диктаторы!

Несколько недель назад все хотели узнать от меня одно: «Почему вас в Белоруссии запретили?». Они имели в виду то, что вместе с другими писателями и музыкальными группами я оказался в черном списке.

Особенной была интонация, с которой допытывались журналисты: «Вам не противно, что ваше имя не должно упоминаться в белорусских СМИ?» Ну, конечно, я уже роняю слезы! С другой стороны, гордиться нечем. Я не люблю режим Лукашенко. Это гнусный режим. Восхитительный край лесов и озер он накрыл одеялом и душит его. Неудивительно, что и они меня не любят.

Ясно одно: запрещение писателей – демонстрация собственной импотенции. Я, например, тоже не очень любил Буша-младшего. Но было бы смешно, если бы меня запрещали в Америке. Я удивляюсь одному: как мало запрещенных писателей и музыкантов. Тех, кто протестует против несчастья соседей, мало. Против государственного терроризма, пыток и бесправия, против этой лукашенковской авторитарной заразы, эпидемии, которая приближается уже и к нам в Москве.

Мы чихаем и кашляем. И благодарим за это помимо прочих и Минск. Но откуда берется равнодушие остальных? Здесь боль других не делает больно. Европа, Америка, арабский мир – все возмущены террористами Каддафи. Но мы из себя не выдавили почти ни звука. Молчим как убитые.

Москва официально только подавляет смятение по поводу мирных протестов, пугает исламизмом и намекает на оранжевость самой революции. Здесь проходит разделительная линия.

Каддафи некуда втиснуть знамение зла. Запад отвернулся – террористов действительно стоит бояться, но когда ливийский народ сам себя взрывает, они хотят помочь ему, поддержать его. Только зачем кому-то из нас ливийские повстанцы, сражающиеся в какой-то непонятной пустыне? Кто скажет им доброе слово? Черт с ними!

Мы страдаем от смертельного равнодушия. Без особых трудностей нас режут на куски. Интеллигенция, когда-то писавшая письма в защиту наших диссидентов, превратилась в историческую окаменелость. Культурная элита, как теперь называют определенный тип прославленных представителей искусства, разваливается и редеет. Своих заключенных кто-то еще пожалеет, а о чужих – они и слышать не хотят.

Беспамятство – это бич. И этот самый бич – бессилие совести. Правь, Каддафи! Подавляй всех, Лукашенко! Мы не то что бы «за», но мы и не то что бы «против». Жизнь научила нас. Мы в это не вмешиваемся! Не вмешивайтесь в это и вы, кто прежде всех должен вмешаться! Я приветствую вас, диктаторы, с нашего дивана! Каддафи и Лукашенко пригрелись у огня нашего позора.