Сергей Чалый: Под модернизацией у нас понимается приведение в порядок полов и стен

Все то, что делалось в Венесуэле, хорошо ложится на традицию латиноамериканского популизма. Президент действительно был весьма популярен среди своего населения.

Даже несмотря на то, что Венесуэла – одна из крупных нефтедобывающих стран, интересно сравнить итоги макроэкономической политики с результатами соседних стран Латинской Америки, которые считаются показательными примерами противоположного, либерального подхода. Латиноамериканские страны периодически качаются от популизма к жесткому либерализму. Период с 1999 по 2012 год интересно сравнить с соседними странами (Чили и Эквадором). Расхождения достаточно серьезные, притом что с 1999-2000 года был неплохой рост мировых цен на нефть, что помогало бюджету. Несмотря на это, первые годы правления Чавеса привели к серьезному спаду ВВП на 15% в реальном выражении. Что особенно интересно, с 2000 года до сегодняшнего дня никакого роста не наблюдается. Это никак не связано с мировой экономикой, так как цены на нефть по-прежнему рекордные. В 2008 году в Венесуэле начинается резкий взлет инфляции, график в стиле табор уходит в небо. 

Уникальная боливарианская экономическая модель с 2008 года по факту перестала работать. Она генерирует не экономический рост, а только рост цен. Естественно, такой резкий рост цен не нравится населению. Решение было примерно аналогичным нашему: возвращаться к механизмам ценового контроля. Насколько я помню, Чавес даже угрожал национализацией частным торговым компаниям, которые повышали цены. Как только появляются механизмы ценового контроля, образуется дефицит. Если товары продаются по ценам ниже, чем должны быть, их просто отказываются продавать. В крупных торговых сетях, где цены высокие, могло не быть туалетной бумаги. 

Венесуэла порядка 70% своего продовольствия импортирует. Товарный дефицит продуктов питания был одним из факторов нашего экономического сотрудничества. Наши простенькие продукты в виде сухого молока довольно успешно продавались. Понятно, что главный вопрос: что будет с сотрудничеством в нефтегазовой сфере. Чавес взял курс на обеспечение полного суверенитета в этой сфере, а в переводе на нормальный язык это означает национализацию нефтедобывающих компаний. Были изгнаны американские, итальянские, французские компании. Нефть качать венесуэльские рабочие могли, а заниматься более интеллектуальными работами, например геологоразведкой,  было некому. Это работу выполняли иностранные специалисты. У нас этот опыт есть, и эти услуги мы и предлагали Венесуэле. Если будет нормализация отношений с США, нам там места не будет. 

Есть заявление главы национальной компании Рафаэля Рамираса, что политика Уго Чавеса будет продолжена. Так что, скорее всего, ничего не изменится. Другое дело, что такого экономического сотрудничества, какое было в период поставки венесуэльской нефти, не будет. Но сама по себе эта схема свою функцию выполнила. Нефть поступала гораздо дороже российской, но сработала как страшилка для России, когда оказалось, что такая маленькая и целиком зависящая от нее страна способна организовать масштабный проект альтернативных путей поставки энергоносителей. По факту именно тогда наши нефтяные войны и прекратились. 

Понятно, что расплачиваться за эту нефть денег не было, и львиная доля нашего последующего сотрудничества связана с оплатой нефти своими услугами, в частности строительными. Все шло в счет поставок. Раз проект сворачивается, значит, это сотрудничество будет постепенно сокращаться. Наверное, сохранится военное сотрудничество, потому что есть длительный проект модернизации системы ПВО. 

Ждет ли нас подобный результат действия экономической модели, что и в Венесуэле?

Мы и так давно рекордсмены по инфляции среди соседних стран. Теперь стало ясно, что без волшебных механизмов создания иллюзии богатства невозможен долгосрочный потенциал роста, который не создает структурных проблем, макроэкономических дисбалансов, требующих постоянной корректировки валютного курса и девальвации. 

1 марта вступил в силу указ № 93 президента, в котором Минский горисполком уполномочен расторгнуть инвестиционный договор, который был заключен летом 2010 года с государственным резервным фондом Омана. Это знаменитая история о продаже участка земли вместе со зданиями в центре Минска (в районе Богдановича). Сама по себе история странная. Эта земля была продана резервному фонду за 10 млн долларов без проведения аукциона. Я провел расследование, чтобы проверить, какого типа земля. Там был парк, аллея героев, соответственно, он не мог находиться в категории земли общего назначения. Я посчитал, и получилось, что кадастровая стоимость этого участка составляет около 30 млн долларов. Тогда же я процитировал Земельный кодекс, в котором написано, что продажа земли иностранному инвестору на аукционе не может осуществляться по цене ниже, чем кадастровая стоимость. Но наше законодательство и кодексы составлены таким волшебным способом, что везде есть через запятую "если иное не предусмотрено решениями президента". Поэтому отдельным указом без проведения аукциона было принято решение о выделении земельного участка. 

Оставался вопрос: зачем так дешево продавать? Там собирались выселить ВДНХ, Вторую клиническую больницу и построить многофункциональный комплекс, то бишь торговые, жилые и офисные помещения и пятизвездочную гостиницу. Буквально тут же стало ясно, что по времени девелоперская компания, которая должна была реализовать этот проект, не успевает. В 2011 году начался кризис, и стало ясно, что не будет особого спроса на то, что будет построено. Я задавался вопросом, зачем надо было в такой спешке в три раза дешевле продавать этот участок земли. Видимо, никто дороже не готов был брать. А указом № 93 эта компания, которая должна была реализовывать проект, безвозмездно вернет в госсобственность земельный участок, который был продан ей в частную собственность за 10 млн без проведения аукциона. Также компания должна вернуть переданный ей в собственность национальный выставочный центр "Белэкспо", Вторую клиническую больницу и другие здания. 

Мне кажется, теперь более-менее понятен смысл этой сделки. Десять миллионов уходят в доход казне. Если бы не за 10 млн, эта сделка вообще могла бы не состояться, не заработали бы ничего. Это красноречивый пример, подчеркивающий наши особые отношения с иностранными инвесторами. 

В пятницу состоялось совещание в Совмине: сначала доклад президента, а потом свободная дискуссия. Там есть несколько довольно интересных вещей. В частности, я давно не видел так плохо написанного доклада. Огромное количество "воды", эпитетов, фраз, которые не означают ничего, за исключением кусочков, которые, видно, вставляли профильные специалисты. Уровень экономического мышления там из классической политэкономии. Понятно, какого возраста люди, которые писали этот доклад. Такое разочарование я испытывал только раз: в апреле 2011 года, в самом начале кризиса, когда все ждали, что на ежегодном обращении к парламенту и народу президент раздаст нужные поручения. Вместо этого были внутренне противоречивые тезисы о том, что нужно сбалансировать экономику, но при этом, чтобы не было девальвации; развивать частную собственность, но без приватизации; реструктурировать предприятия, но чтобы не было увольнений. Нечто похожее я вижу в этом заседании. Это достаточно ритуальные слова, которые говорят, что на самом деле стратегии нет. 

Я еще по Советскому Союзу помню этот особенный стиль чиновничества, когда внезапно в речи начинает появляться много эпитетов. Их всегда можно приложить к любому делу. Пытается правительство что-то предпринять, пока президент с плановой поездкой в Сочи, - возвращается президент и говорит, что правительство намудрило. А через несколько дней говорится, что пассивность, отсутствие инициативы и неумение работать на упреждение негативных явлений, боязнь принятия решений – главные недостатки в работе правительства. 

Можно пройтись по некоторым тезисам. В частности, по поводу безынициативности правительства. "У вас стало правилом наобещать с три короба, а потом просить о продлении срока". Но это правило – ответ правительства на то, что сверху спускаются не вполне реалистичные вещи. С одной стороны, в представлении президента, если не доводить нереалистичные показатели, то вообще ничего делать не будут, а с другой стороны, что остается правительству, кроме как обещать исполнять эти поручения, а потом исполнять ровно столько, сколько возможно? Странно их за это критиковать.

Повторился тезис о том, что оглядки на зарубежных экспертов мешают эффективно заниматься вопросами инвестиций. Не очень понятно, как это может помешать инвестициям и приватизации. На днях на сайте Банка реконструкции и развития была размещена стратегия по отношению к Беларуси. Там сказано, что есть определенные ограничения на работу с государственными компаниями. Они готовы участвовать в прозрачной приватизации Беларуси (предоставлении помощи, собственных средств, привлечении заемного капитала) на определенных условиях. Это прозрачность продажи контрольных пакетов акций, отказ новых собственников от распределения прибыли до достижения целей приватизации, соблюдение компаниями-участницами принципа добросовестного корпоративного управления и финансовой прозрачности, приверженность властей принципу защиты прав собственности. 

Представим себя на месте чиновничества: его обвиняют в отсутствии инициативы и в то же самое время заставляют работать под угрозой возможной отставки или тюрьмы. "Поставьте дело так, чтобы без ведома вице-премьеров и министров ни один уволившийся чиновник не устроился на работу. Посмотрите, куда устроены те, которые ушли или были уволены. Упаси господь, мы узнаем, что какой-то уволенный чиновник сел в кресло. Чиновник, работая, создает себе укромное место, в какой-то коммерческой структуре, увольняется, уходит туда и получает в 10 раз выше зарплату и неплохо живет. Тут и надо разобраться Комитету госконтроля". Парадокс сравним с тем, что происходило с нашими обычными работниками. Простых тружеников обвиняли в провале модернизации предприятия, на котором они работали. Они еще, негодяи, все время норовят уйти туда, где более высокая зарплата, например, в Россию уехать! А кто же эту модернизацию под страхом посадки будет проводить? И был придуман изящный механизм в виде Декрета № 9, который обязывает человека там трудиться, если не хочет, то принудительно. Такой принцип можно распространить и на чиновников, это было бы логичным решением: внести в Декрет дополнение, что на время модернизации чиновники закрепляются на своих рабочих местах и никуда уходить не могут. 

Теперь понятно, почему правительство не было отправлено в отставку сейчас. С одной стороны, это смотрелось бы не очень красиво, когда несколько недель назад говорилось, что никакой отставки не будет. С другой стороны, тут и правительства не наберешься. Очевидно, что в 2013 году планы так же успешно будут провалены, особенно с учетом того, что они еще менее реалистичны планов 2012 года. Это что же, каждый год новое правительство искать надо? Раньше я думал, что правительство могут отправить в отставку по итогам 2013 года. Но теперь я склоняюсь к тому, что и с этим правительством ничего не случится. 

Там еще было много интересных вещей. Например, президент удивился, почему, несмотря на значительную поддержку со стороны государства, большинство сельскохозяйственных отраслей по-прежнему не располагают финансовыми ресурсами для расширенного воспроизводства. Как раз таки значительная поддержка со стороны государства – это следствие того, что они не обладают этими финансовыми ресурсами. Это уникальная особенность нашей экономической модели, когда внутриотраслевые цены выстроены произвольно. Рентабельность сырьевой базы сельского хозяйства искусственно занижена, чтобы искусственно повышать рентабельность переработчиков, которые в том числе работают на экспорт. Грубо говоря, сельское хозяйство – это планово убыточный отдел в ЧУП Беларусь. Чтобы избавиться от искажения внутренних цен, нужна структурная перестройка. 

То же самое с инфляцией. Президент требует прекратить вольницу в ценообразовании: "Правительству и Нацбанку нужно более эффективно осуществлять ценовое регулирование. За каждый процент роста вы ответите головой". Я не очень понимаю, как Нацбанку эффективно осуществлять ценовое регулирование, потому что он может влиять на инфляцию не точечными мерами, а стоимостью и количеством денег в экономике. Ценообразованием занимается правительство. Но даже там происходят забавные вещи: как у нас работают механизмы ценового контроля? Принимается план предельного повышения отпускных цен. Естественно, они принимаются с благой целью, чтобы цены не поднимались выше. Не сложно догадаться, каково будет поведение тех, кому этот график спускают. Естественно, они будут его исполнять с точностью до десятых долей процента, ровно настолько цены и повышая. Что особенно забавно, когда денежно-кредитная политика у нас жесткая, и свободные цены растут меньше, чем регулируемые. Получается, что этот план по ограничению инфляции становится планом по ее подстегиванию. Наконец это дошло до официальных экономистов. Достаточно было посчитать и сравнить базовую инфляцию и регулируемую. 

После этого пошел разговор о социальной сфере. Был озвучен интересный тезис: "Мы не должны проводить модернизацию за счет сдерживания роста заработной платы учителей и медицинских работников". Это важный политэкономический вопрос: где берутся источники на модернизацию? В наиболее явных примерах авторитарной модернизации стоял вопрос, за счет каких слоев населения. В России при Сталине это было сельское хозяйство, зажиточные крестьяне и кулаки, после чего сельское хозяйство было уничтожено и самостоятельно жить не могло. Точно так же в Китае: искусственное ограничение заработных плат. Это был один из источников высоких норм накопления государственных инвестиций. Мировой опыт показывает, что за счет сдерживания роста заработных плат чаще всего такая авторитарная модернизация и проводится, и больше деньги брать неоткуда. А у нас тезис, что модернизация производства должна быть социально ответственной. "Мы не должны разбрасываться рабочими кадрами. Каждый высвобождаемый работник должен быть трудоустроен". 

Критика в сторону правительства и Нацбанка: "Хватит, Надежда Андреевна и Михаил Владимирович, работать "как бы не было хуже. Это и Снопкова касается. Мы боимся подвинуться по ставкам, боимся пойти туда, сюда. Лишь бы день до вечера, пережили – и ладно. А нам надо развитие". В переводе на русский язык это значит, что в настоящий момент и Нацбанк, и правительство заинтересованы в том, чтобы не нарушалось хрупкое макроэкономическое равновесие, которое у нас есть. Это и есть "как бы не было хуже". А развитие подразумевает более высокие темпы экономического роста. Дальше снова появляется тезис, который дезавуирует предыдущий: "Это не значит, что страну надо наводнять незаработанными деньгами. Но меры нужно соответствующие принимать. Не знаете как, ищите в мире опыт". "С высокими процентными ставками тоже надо что-то делать. Их нужно сближать по валюте и по аккредитованию в национальной валюте. Надо повернуть банковскую систему лицом к экономике и заняться вопросом доступности кредитных ресурсов в белорусских рублях для реального сектора экономики". В понятие доступности входят низкие процентные ставки и снижение критериев, под что они выделяются. После этого снова следует тезис, который дезавуирует предыдущий: "Только под конкретные цели и высокоэффективные проекты. Если сегодня взял – завтра верни. Контролировать это надо жесточайшим образом". 

И действительно, свежее решение: госбанкам (Беларусбанк, Банк развития и Белагропромбанк) дали право контроля за расходами средств в рамках госпрограмм. Если заемщик берет кредит в рамках госпрограмм либо там, где используется государственная поддержка, чаще всего у него есть подрядчики, которые строят. И вот работу этих подрядчиков могут контролировать государственные банки. Если они обнаружат перерасход средств, то с этих подрядчиков эти средства с учетом индексации могут быть сняты в счет погашения кредита заемщика. Больше всего меня интересует, откуда, по представлению наших властей, будут браться средства на модернизацию и что она собой представляет?

Интересный момент произошел, когда начали отчитываться члены правительства, Нацбанк и отдельные вице-премьеры. Во время выступления премьер-министра Мясниковича произошел интересный разговор с президентом: "Главная задача – изыскать дополнительные финансовые ресурсы. наши расчеты говорят, что сегодня на эти цели нам не хватает 60 трлн руб. Эмиссионное кредитование недопустимо, об этом президентом сказано не раз. Правительство и Нацбанк строго руководствуются этой установкой. Внешних инвесторов недостаточно, хотя следует признать, что с зарубежными корпорациями мы работаем плохо. Выход: делаем расчет только на собственные силы и возможности страны". Александр Лукашенко: "Вам надо 200 трлн и не хватает 60 трлн . Что такое 200 трлн? Из чего складывается эта цифра? Как вы ее вычислили? Вы на каждое предприятие поехали и составили план модернизации, и цену посчитали? Это полная профанация и болтовня. Якобсон с хорошей группой специалистов возьмет ваш план и мой, пересчитает и покажет вам, что вы эти цифры записали от балды. В результате вам понадобится не 200 трлн, а те 150 трлн, о которых я говорил". 

Как только пошла кампания по модернизации, все решили, что можно записать какое угодно количество денег. Очевидно, что из двух говорящих (за исключением Якобсона (Комитета госконтроля)), никто реально не представляет, сколько денег на эту самую модернизацию нужно. 

За модернизацию ответственен Петр Прокопович. На совещании президент сказал: "Как особо приближенный к президенту, вы головой отвечаете за все деньги, которые вы выделите Мясниковчу". Это он обращается к Надежде Ермаковой. "Пусть Петр Прокопович слышит, он, правда, деньги считать не умеет, вы же знаете, как он считает: налево триллион, направо – ничего страшного". Я думаю, что цели этой модернизации – в том числе осваивать внутренние ресурсы, поскольку, как сказал Мясникович, на внешние пока рассчитывать не приходится. 

"А вы посмотрите на эти бизнес-планы! Я вам принес бизнес-планы Батуры и МТЗ. Вы принесли к министру: стены сломать (как мне Семашко с группой предлагали на Камволе), все снести и на новом месте построить новое оборудование. Это огромные деньги. Где мы их возьмем? Почему эти стены нельзя обновить и поставить новые станки? Даю поручение Ладутько мимо Семашко: собрать людей и сказать, можно ли утеплить стены и что-то сделать. Оказывается, можно! Главное – полы приведите в порядок и поставьте оборудование. Постепенно приводите в порядок стены и перегородки. Заработайте на этом оборудовании по 60 тыс., и у вас появятся деньги для окончания этой так называемой модернизации. А если все развалить и заново построить, сколько денег надо?" 

Это лишний раз подтверждает, что под модернизацией у нас понимается не столько техническая модернизация, сколько приведение в порядок полов и стен. На днях было посещение частной швейной фабрики в Дзержинске. Там присутствовал вице-премьер Семашко, который предложил реализовывать проект по развитию камвольного производства на базе ОАО "Сукно" и ОАО "Слонимская камвольно-прядильная фабрика", в частности, с ОАО "Камволь" в Минске часть оборудования планируется перевезти в ОАО "Сукно" и на предприятие в Слониме. А освободившиеся площади ОАО "Камволь" - передать в распоряжение минским властям для размещения выставочного комплекса или других целей. Похоже, Камвольный комбинат, кроме как коробкой, интереса не представляет. 

Более того президент считает, что проект нуждается в детальном рассмотрении. "Если мы этим вариантом достигаем тех целей, которые ставили по ОАО "Камволь", то почему бы и нет?". Похоже, с Камвольным комбинатом действительно особо делать нечего. Я уже многократно рассказывал, что спасение этого комбината подразумевало развитие отечественной базы сырья, а именно тонкорунного овцеводства. Про издержки я рассказывал. "Камволь" спасать уже никто не собирается. Какую часть станков перевезут? 20-летней давности, которые изношены на 95%? Это смешно. Совершенно понятно, что все, что останется от Камвольного комбината, это в этих стенах будет построен очередной торговый центр. 

Под страхом того, что "вы не исполняете поручений", Михаил Мясникович провел совещание по вопросам развития отрасли овцеводства. Был разработан проект программы, предусматривающей увеличение поголовья овец в отечественном хозяйстве к 2016 году до 150 тысяч. Цель – удовлетворение потребностей населения страны в шерсти овчины, а также создание белорусского многоплодного полутонкорунного типа овец. Понятно, откуда будут браться эти овцы: завоз племенного поголовья из-за рубежа – еще один импорт. Но это не спасает нашу камвольную отрасль и невыгодно в таком масштабе. Поэтому придуман пункт: "предусматривается выработка экономического механизма рентабельного ведения отрасли". Это означает, что надо подумать о том, как это было бы рентабельно. Мне кажется, это анекдотический пример тянущегося маразма, который надо было похоронить еще на самой ранней стадии обсуждения. Ни Камвольный комбинат был нежилец, ни планы по овцеводству особого смысла не несут.

Не так давно Мясникович участвовал в заседании коллегии Минфина, что было примером перетягивания каната Нацбанком и правительством. Правительство планирует увеличение бюджетной поддержки государственных предприятий ради увеличения темпов экономического роста. Это оказывает влияние на денежный валютный рынок, в свою очередь Нацбанк принимает меры – ограничивает рост денежной массы и не снижает процентные ставки. В ответ на ответ Нацбанка на действия Совмина Совмин придумал решение: для особо нужных предприятий на цели модернизации компенсировать процентные ставки за счет бюджета. В частности, по денежному рынку февраля четко видно, что в действительности бюджетные деньги пошли в систему, и от нехватки ликвидности межбанковский рынок перешел к избыточной ликвидности. На инструментах изъятия ликвидности у Нацбанка ежедневно остатки около 2-2,5 трлн . 

Наконец ответ Нацбанка на ответ Совмина на ответ Нацбанка на действия Совмина. 

Постановление № 125 Совета министров 25 февраля 2013 года, которое вступает в силу 1 марта. "Проекты постановлений Совета министров по вопросам кредитования экономики, включая кредитование инвестиционных проектов с оказанием государственной поддержки в виде выдачи гарантий правительства или компенсации части процентных ставок за использование кредита, должны быть согласованы с Нацбанком". Пока чистая победа Нацбанка. Чуть ли не все денежные вопросы Совмина должны быть согласованы с Нацбанком, даже чуть ли не командировочные. 

Я не знаю, закончилась ли на этом история креативных подходов с той и другой стороны. Но до тех пор, пока Совмином и Нацбанком преследуются разные цели, страна и экономика движется в направлении, противоположном тому, которое было бы нужно. Особенностью нашей уникальной экономической модели является ее двухчастность, разная денежно-кредитная и денежная политика по отношению к государственному и частному сектору. Когда мы перешли к рыночному курсообразованию и отказались от механизма эмиссионного кредитования государственных программ, казалось бы, вот условия, на которых на единых основаниях могут работать казенные и частные предприятия. На самом деле решение о компенсации части процентных ставок – это движение в совершенно противоположном направлении. Из-за менее ответственной бюджетной политики (Совмина и Минфина, которым нужно отвечать за экономический рост) Нацбанк вынужден делать для всех процентные ставки выше, чем они должны были бы быть. Совмин для своих (уже даже не всего казенного сектора, а отдельно избранных предприятий) находит способ снова ввести мягкие бюджетные ограничения и сделать для них деньги дешевле, чем для всех остальных. Сокращение задолженности по кредитам перед банковским сектором у частного сектора означает, что он вынужденно страдает от безобразий, которые делают правительство и Нацбанк, облегчая работу для отдельных предприятий. Мы движемся в направлении противоположном тому, которое нужно: увеличиваем дисбалансы в экономике вместо того, чтобы вводить единые правила игры.