Решение Москвы аннексировать четыре украинских региона уникально хотя бы потому, что это, вероятно, первый в истории случай провозглашения своими тех территорий, которые ты не только не оккупировал, но и теряешь прямо в тот момент, когда объявляешь их своими.
Логика здесь незамысловата — провести красную черту, пригрозить всем оппонентам: либо вы сдаетесь, либо ядерная война. Выбирайте — позор или смерть, пишет политический аналитик Артем Шрайбман в авторской колонке на «Зеркале».
Но дело в том, что сколько бы Путин ни повторял про «это не блеф», у него нет пути это доказать, кроме как действительно начав ядерные удары. До этого момента достаточное число людей на Западе и в Украине будет сомневаться в серьезности его намерений, и в том, что Россия на всех уровнях принятия и исполнения решений способна начать ядерный Армагеддон.
Интересно еще и то, что эти угрозы могут сработать, когда на второй стороне есть люди, которые теоретически готовы уступить. И таких людей, политиков и целых государств немало в Европе и не только в ней.
Мало кому на Западе вообще хочется умирать за Херсон или Лиман, внутри западных элит есть люди более и менее принципиальные, более и менее обеспокоенные своими бизнес-интересами, более и менее восприимчивые к позиции Москвы насчет естественных сфер интересов больших держав.
С самого начала войны Запад разделен на условную «партию победы» и «партию мира». Первые считают, что с Россией невозможно договариваться, она все равно обманет, и поэтому ее надо побеждать. Вторые считают, что победить Россию невозможно, поэтому с ней придется договариваться.
Из этого базового расхождения в оценках (или страхах) вытекают разные рецепты. Давать Украине очень много оружия или столько, сколько надо, чтобы фронт не посыпался. Искать какие-то пути сохранить лицо для Путина, либо не думать о его душевных страданиях, работая только на победу Украины. Отключаться от России в энергетике полностью или «ну зачем это надо, все равно будет когда-то мир и снова будем покупать газ».
Позиции обеих партий менялись по ходу войны в сторону ужесточения. Зверства российских войск, обстрелы вокзалов, театров, роддомов и колонн беженцев, газовый шантаж, массовые депортации украинских детей — все это радикализует «партию победы» и отрезает возможности лавировать для «партии мира», потому что делает идеи диалога с Путиным токсичными в глазах западного избирателя и медиа.
В итоге и срединная позиция Запада тоже сдвигается вслед за этими двумя партиями — отсюда мы видим больше санкций и больше оружия Украине, хоть и этого всегда мало. Но несмотря на этот дрейф в более непримиримую сторону, две партии все равно остаются, потому что остается базовое различие в восприятии по линии «с Россией нельзя договориться» или «Россию нельзя победить».
Что Путин сделал своей аннексией? Он записывает в конституцию России то, что еще четыре украинские области вслед за Крымом запрещено ставить на стол переговоров. Сам он повторно конституцию назад не открутит, это понятно. Но и шансов отвоевать не то что Запорожье, но и весь Донбасс у него все меньше и меньше.
Для западной «партии победы» тут не особо что-то изменилось. Как надо было побеждать Россию на поле боя, так и надо продолжать это делать. Просто теперь в уме надо держать и необходимость смены власти в России, потому что только новый Кремль будет способен открутить назад то, что сделал Путин 30 сентября 2022 года.
А теперь попробуйте посмотреть на эту новую ситуацию глазами европейца из «партии мира». У вас большие проблемы. За что именно вам теперь надо выступать? Какая тут может быть формула мира при Путине?
Вам нужно предложить Украине перестать освобождать ее же земли? А заодно и уйти с тех своих территорий, которые Путин записывает в конституцию РФ? Сдать города, где российской армии и не было никогда? Какие территории он попросит Украину освободить завтра? Или вам нужно предложить Путину унижаться и отменять правки в свою конституцию?
И то, и то абсолютный абсурд. Путин уничтожил любую, даже теоретически возможную форму компромисса при условии, что он остается в Кремле. Даже после него для любой российской власти это будет сделать крайне проблемно, но для Путина лично такого варианта больше нет. Для Киева же отступление еще более нелепо и политически несовместимо с жизнью для любого президента.
Получается, что из всех путей к миру самым реалистичным становится такой невообразимый еще недавно вариант, как смена власти в России. Все остальное просто не работает.
Разумеется, идеологи «партии мира» не смогут сказать этого вслух, но и предложить им сейчас нечего, и в итоге они просто станут намного тише. Задрав ставки до предела, Путин лишил себя потенциальных союзников на Западе, потому что не оставил им аргументов.
В такой ситуации не может сработать ни газовый, ни, скорее всего, даже ядерный шантаж. Некому будет сказать «притормозите, ребята, нам надо уступить Путину», потому что поля для компромисса он никому не оставил. Теперь война будет идти до чьей-то победы, но ресурсов для нее у России несоизмеримо меньше, чем у Украины и ее союзников.
Следующий этап — проникновение идеи о том, что договориться не получится, в умы российской правящей элиты. Что она сделает с этим знанием, я не знаю. Но что-то подсказывает, что не все люди там смирились с необходимостью похоронить себя, свою страну и весь мир ради исторической миссии, которую Путин увидел в своем существовании на старости лет.
Добро пожаловать в реальность!