Корреспондент Север.Реалии Екатерина Баркалова съездила в Кириши (160 км от Санкт-Петербурга) и поговорила с матерью погибшего 22-летнего разведчика Александра Соколова, погибшего в Харькове.
Воевал молодой человек всего три дня, но несколько месяцев числился «пропавшим без вести». Неделю назад ему посмертно присвоили звание «герой России».
«Лучше бы ты был живой…»
Александр Соколов родился 16 января 2000 года в Киришах. Отец Саши, по официальным данным, тоже «пропал без вести», а по неофициальным – умер, когда сыну было пять лет. Погибший Саша – единственный ребёнок в семье.
Наталья Владимировна растила сына практически одна. Правда, до 10 лет воспитывать мальчика помогала бабушка, которая приезжала к ним с Дальнего Востока. Сама Наталья Соколова переехала в Ленинградскую область в середине 1990-х, ещё до рождения сына. Сейчас ей 51 год, последние 15 она борется с онкологическим заболеванием. Два года назад ей удалили почку.
Полжизни Наталья работает психологом. Владеет, по ее словам, многими практиками – «от телесно-ориентированного подхода и массажа» до «коррекции биополя онлайн и по фото», «диагностики ауры энергетического поля» и тому подобного.
– После смерти сына я пытаюсь думать о себе, а не о «безнадёжности бытия». Стараюсь не раскисать. Я ведь ему обещала. Плакать до сих пор не могу, хотя слёзы душат. Сынка, ты герой! Но такой ценой… Лучше бы ты был живой…
Звонка с сообщением о том, что погибший сын награжден медалью, она ждала больше месяца.
– На самом деле мне не нужна эта медалька. Она, знаете, уже как данность. Самое главное для меня состоялось – Сашу нашли. Я рада, что наши власти не замолчали и присвоили ему звание героя посмертно.
«Я запрещала оружие дома»
В детстве Саша любил читать, танцевал в ансамбле «Русский сувенир», занимался спортивной ритмикой, – рассказывает мать.
– На народные танцы он всего годик проходил. Ему нравилось, но с преподавателем не повезло. А со мной он танцевал всё. Мы никогда не учились танцевать, но танцевали. Я ведь психолог по образованию, у меня все практики телесные, танцевальные, медитативные. Когда Саша был маленький, я таскала его везде с собой.
А потом… потом он стал в войнушку играть. Дедушка Соколова по папиной линии – танкист, подполковник западной группы войск, служил в Германии и Венгрии, а дядька по отцовской линии – офицер. От генов не денешься никуда. Я запрещала оружие дома, говорила: «В нашем доме войнушки не будет».
Хотела как-то интуитивно отвести его от этой атрибутики войны. Но тем не менее Саша всю жизнь таскал это оружие, изучал его.
В 8-м классе Саша Соколов вступил в поисковый отряд. Под Киришами во время Второй мировой войны шли ожесточённые бои.
– Он сам аккуратно свои раскопки очищал, – вспоминает мать. – Я у него спрашивала: "О чём тебе намекает то, что ты находишь в основном бутылочки?". Он отвечал: «Не знаю. А ты как думаешь?» А я говорила: «Важно то, чем ты наполнишь эти сосуды».
Затем Саша вступил в «Кречет». Бегал туда три раза в неделю, вплоть до ухода в армию в 2020 году. «Кречет» – это секция, где молодёжь готовят к армии, подростков тренируют отслужившие и прошедшие горячие точки мужчины, – поясняет Наталья.
Получив аттестат об окончании 9-го класса, Саша пошел учиться на медбрата. На последнем курсе колледжа начался ковид. Летом 2020 года Соколов открывал ковидный госпиталь в Киришах. Наталья Владимировна говорит, что во время работы её сын был очень аккуратен и осторожен. Они оба так и не переболели коронавирусом – для мамы Саши инфекция была бы особенно опасна из-за ее онкологического заболевания.
– Несмотря на то что во время работы в ковидном отделении Саша сдал выпускные экзамены и де-факто был медбратом, ему заплатили как санитару, то есть почти в два раза меньше. Даже тут государство обмануло. Ему просто взяли и диплом задержали. Поэтому официально он оставался санитаром, хотя работал как медбрат, – возмущается его мама.
Отработав полтора месяца в больнице и получив благодарственное письмо губернатора Ленобласти «за самоотверженный труд в условиях пандемии», Саша решил пойти в армию.
– После колледжа он сказал, что не хочет покупать военный билет. Решил всё делать «по-честному». У него был вариант не идти в армию из-за моей инвалидности, он ведь у меня один. По медицинским показаниям я могла бы его не пустить.
Я даже пыталась им поманипулировать. Спрашивала: «Саш, почему ты меня бросаешь?» Я вообще постоянно ему задавала вопрос: «Почему, имея руки целителя, ты тянешься на войнушку?» – вспоминает Наталья.
Соколов практически сразу подписал двухгодичный контракт, чтобы попасть во вторую бригаду спецназначения ГУ Генштаба Минобороны. На войне он был ефрейтором и санитаром-разведчиком.
«24 февраля я закричала»
Последний раз Наталья видела сына 16 января – в день его 22-летия. Александр всего на день отпросился из части, чтобы провести праздник с мамой. В начале 2022 года спецназовец не был уверен, стоит ли продлевать контракт. На тот момент служить ему оставалось около полугода. После армии Соколов планировал получить высшее образование – или на юридическом, или на медицинском факультетах.
По словам матери, в начале февраля сын её предупредил, что уезжает на учения.
– Саша сказал, что связи не будет, и попросил не волноваться.
11 февраля Наталья уехала на отдых в Бразилию. По ее словам, в возможность войны она не верила, рассказы о стягивании к украинской и белорусской границам российских войск казались «просто учениями».
– Войну я застала в Бразилии. Я долго не могла поверить, что это правда. 24 февраля я просто закричала. Я понимала, что Саша там, что его первого закинут, – говорит Наталья.
Вскоре россиянам почти по всему миру заблокировали карты, курс доллара превысил сотню рублей, а авиабилеты подорожали в четыре раза. В тяжёлые первые месяцы Наталью поддерживали новые друзья в Бразилии. Приятельница предоставила ей жилье.
Достать билет и вернуться в Россию она смогла только в апреле. Оказалось, что в Кириши ещё в марте пришла бумага о том, что Александр «пропал без вести».
– Меня не могли найти. Домой из военкомата пришли документы о «без вести пропавшем». Сашины друзья заходили в квартиру и не знали, как мне рассказать про эту бумагу, – говорит Наталья. – Но перед возвращением я уже подготовила себя к возможной смерти сына. Хорошо, что я была там (в Бразилии). В России мне было бы тяжелее всё это проживать.
22-летний ефрейтор Александр Соколов погиб 27 февраля, в Харькове, через три дня после начала войны. О его гибели матери рассказал выживший сослуживец Саши.
– Он взорвал себя гранатой, – тихо произносит Наталья Владимировна.
По рассказам военных, 27 февраля две группы разведчиков вышли на задание в Харьков. В первой группе выжило только три человека. Вторая группа – именно в ней был Соколов – должна была занять телевышку.
– Сашу ранили в районе таза или позвоночника, у него отказали ноги. Затем его группа каким-то чудом оторвалась от преследователей и остановилась, так как техника уже была выбита из строя, всё было выбито… Они посмотрели, что там с ребятами, раненых разложили.
Сашу сослуживец обколол промедолом и переложил из КАМАЗа в танк «Тигр». Ребята оказали ему первую помощь. Но надо было уходить. Как мне написал потом один парень, все, не сговариваясь, хотели вытащить Сашу, но он принял решение остаться. Я узнала от сослуживцев, что мой сын остался прикрывать товарищей с гранатой в руке, – рассказывает мать погибшего.
Наталья называет чудом уже то, что тело ее сына вернули в Кириши. Она до сих пор не знает, сколько времени он пробыл в танке и кто вытащил его останки.
– Мы всё ждали освобождения Харькова от войск. Но город до сих пор ни там, ни сям. Командир сказал, что нашли Сашу по обмену. Я не знаю, какую они цену заплатили. Когда я приехала из Бразилии, мне сказали, что питерский подполковник, гэрэушник – его сын служил лейтенантом в Сашиной бригаде – покупал тело. А что там от Саши после гранаты в танке осталось? Плюс выгорело всё. И почти четыре месяца прошло после смерти. Только по тесту ДНК определили, что это мой сын, – говорит мать.
Родные Александра были уверены, что останки разведчика найдут благодаря жетону. Но оказалось, что опознавательные знаки российские солдаты оставляли в военных билетах.
– Когда я узнала, что они вообще жетоны не брали! Хочется материться на всё это… Жетон носят на себе – он опознавательный во всем мире. А они их не брали… – возмущается мама Александра. – Как вообще было опознать моего Сашку? Как? И сколько ещё таких пропавших без вести?! Могли бы и два года ждать, когда Сашу найдут. Я честно скажу – спасло то, что он служил в ГРУ, и то, что они пообещали вытащить всех своих ребят. Все, у кого были выходы на ФСБ, спрашивали про Соколова, трясли со всех сторон.
«Там ведь такие же ребята, как наши»
В 2013 году у Натальи Соколовой была мечта уехать в Украину, чтобы заняться дельфинотерапией. Вместе с сыном они объехали полстраны: были и в Одессе, и в Крыму.
– Кто ж знал, что потом Саша окажется на Украине... – вздыхает Наталья. – У него было много друзей там. Служба для него была просто работой. Одно дело, если бы началась война, и он подписал бы контракт. А тут было не так. Он отправлялся служить срочку, но хотел пойти разведчиком в хорошую часть. Он сказал: «Если в армию идти, то я хочу ещё чему-нибудь научиться. Вторую профессию получить». Вот он и получал.
Наталья говорит, что ни к кому не испытывает ненависти после смерти единственного сына. И сочувствует «всем людям: и солдатам, и мирным жителям».
– Я сочувствую тем же самым вэсэушникам, которых убивают и выковыривают из подвалов. Там ведь такие же ребята, как наши. Что они подневольные, что наши... Я благодарна тем рукам, которые отковыряли из «Тигра» останки моего сына, чтобы мы могли его захоронить. Пусть даже это были нацики или не нацики – как бы их там не называли!
Самым страшным Наталья Соколова считает «нейролингвистическое оружие, которое зомбирует людей с обеих сторон». Сама себя она называет аполитичной: говорит, что телевизор обычно не смотрит, СМИ практически не читает. Но весной она, впрочем, читала все про войну и особенно про Харьков, в надежде узнать хоть что-то о сыне.
– Я не знаю, возможно ли было иное, мирное развитие отношений между Россией и Украиной. Возможно, после восьми лет конфликта на Донбассе нельзя было ничего сделать. Но я хочу, чтобы поскорее всё закончилось, чтобы наша ребята там не гибли, чтобы вообще никто там не погибал. Ни ребята, ни жители. Надеюсь, что Божий промысел всё как-то уладит. Логического решения в голове у меня нет, – добавляет она.
После смерти Александра Соколова 2-й отдельной бригаде спецназа ВС РФ, где он служил, указом Путина присвоили звание «гвардейской» ордена имени Жукова.
– Нашей общей проблемой долгие годы было «форматирование людей» и отсутствие смысла жизни у молодёжи. Пришёл в детский сад – ты сразу никто и ничто, звать тебя никак. А детям надо говорить: «Ты не должен стать человеком. Ты им рожден. И твоя задача им оставаться».
А у нас утверждают, что они должны обязательно кем-то стать. Но никто не вспоминает, что они уже рождены людьми. И для того, чтобы жить, а не выживать, им достаточно понять свою цель в жизни.
После смерти сына Наталья нашла ещё один смысл жизни и для себя – она хочет сделать портал помощи для тех, кто ищет своих родственников, пропавших без вести: мысль, что если бы не помощь Сашиных сослуживцев из ГРУ, она могла бы искать его до сих пор, не дает ей покоя.
– Когда я искала Сашу, ничего не было, все блокировалось. Украинский сайт «Ищи своих» тоже заблокировали. Хочу, чтобы был проект в форме чата: и с психологической, и с юридической, и с любой помощью, – говорит Наталья. –
Мне знакомые присылали информацию, что украинцы везде полощут моего Саньку. Пишут, что его дедушка с бабушкой воспитывали, что родителей нет, что Путин не выплачивает деньги. Но это фейки… Санька – что, олицетворение всех солдат русских? Ни одна война не делает блага… Сейчас все русские – фашисты, а украинцы – нацисты. А где люди?
Добро пожаловать в реальность!