4 ноября, День польского народного единства

У многих европейских стран есть день освобождения от немецкой оккупации, а в Восточной Европе празднуется независимость от Советского Союза. У России же, помимо этих праздников, есть еще и день независимости от Польши

Праздник этот немного опоздал. Более ста лет Польша была частью России, но никогда с этим не могла смириться. В стране, где против властей не протестуют, поляки восставали беспрестанно. Их вешали и гнали в Сибирь, но подрастало новое поколение, и снова начинались восстания. Польша весь XIX век была как бы насмешкой над претензиями России стать защитницей славянских народов.

После революции Польша тоже не вписалась в планы нового правительства России. Польская кампания 1920–21 годов, известная в Польше как польско-большевистская война, началась с территориального конфликта, но, по задумке большевистских лидеров, должна была перерасти в мировую революцию. Согласно теории классовой борьбы, Красную армию в войне с местной буржуазией должны были поддержать интернациональные пролетарии капиталистических стран. Экспортировав же пламя мирового пожара в Польшу, армия собиралась продолжить поход в Германии и в других странах, где пролетариат был еще более зрелым. Результат оказался скорее обратный ожидаемому.

С приближением Тухачевского к Варшаве позиции польского правительства только укреплялись. Поражение потерпела не только Красная армия, но и сама идея мировой революции, которой, кстати, противостоял тогда еще совсем не влиятельный Иосиф Сталин. После этого Советская Россия неукоснительно поворачивалась внутрь. О всемирном торжестве коммунизма было забыто, в конце 1922 года был образован СССР и началось построение «социализма в одной отдельно взятой стране».

Россия в Польшу еще вернулась, на последующие 40 с лишним лет, совершив четвертый исторический раздел Польши, радикально перекроив ее исторические границы, отобрав несколько исторических польских городов и установив-таки «народное» правительство. 

Есть несомненная логика в том, что уже совсем новые российские власти (выросшие, впрочем, из карательных органов, основанных мятежным польским шляхтичем Дзержинским), решили в начале ХХI века заменить большевистский праздник 7 ноября на национальный праздник 4 ноября, знаменующий изгнание ляхов из Кремля.Праздник российского национального единства трудно воспринимать в отрыве от постсоветской решимости Польши интегрироваться в западный мир, стать полноправным членом НАТО и Евросоюза, а также решением России оставаться вне Запада, в постоянном вялотекущем конфликте с ним. Таким образом, «спор славян между собою» продолжается и в новом тысячелетии.

Если для российских властей Польша всегда была чем-то неудобоваримым, то для либерально настроенной российской интеллигенции она всегда была своего рода светочем. Лозунг «За вашу и нашу свободу», который возник в Польше в XVIII веке и использовался во всех восстаниях против России, использовали в августе 1968-го диссиденты, когда вышли на Красную площадь протестовать против советского вторжения в Чехословакию. Советский суд признал этот лозунг клеветническим и карал за него с особой строгостью. Советский суд понимал, что, когда в России появится солидарность, коммунизму наступит конец.

В 1960-е годы мы с замиранием сердца смотрели «Пепел и алмаз» Вайды, поражаясь, как такой фильм ему дали снять и как он оказался на советских экранах, пусть даже в тесном «Кинотеатре повторного фильма» у Никитских ворот. Мы плакали под «Червоны маки на Монте-Кассино», скорбя по бойцам генерала Андерса, большой кровью заплатившим за послевоенную свободу своей родины, которой она так и не получила. Для нас это тоже было очень близко: желание принадлежать к Западу и отторжение нас Западом.

Если для наших властителей «жиды, поляки и студенты» были исконными врагами, то мы-то с Польшей всегда были связаны одной судьбою. Их «уходим мы привычно сражаться за свободу в свои семнадцать лет» нас очень вдохновляло. Мы бы тоже так хотели. Хотели, но не делали. Или делали ничтожно мало.

Поэтому «Солидарность» — движение, которое в конце концов погубило коммунизм в Восточной Европе, родилось в Гданьске, а не в Новороссийске. Поэтому фильм «Катынь» сделан в Польше, а сотни российских Катыней, разбросанных по России, никто не знает. Поэтому, наверное, у поляков есть свобода, и Польша — не без сложностей и не без конфликтов — постепенно интегрируется в Западную Европу после 200-летнего перерыва. А у России — путинский праздник народного единства.