Освобождение 123 белорусских политзаключенных в декабре стало заметным событием в отношениях Минска с Западом, однако в Германии оказалось на периферии общественного и политического внимания. Реакция Берлина — сдержанная, риторически сочувственная, но политически осторожная — вновь выявила разрыв между декларируемой поддержкой белорусских демократических сил и реальными приоритетами внешней политики ФРГ, пишет политический аналитик, историк Александр Фридман.
Состоявшееся 13 декабря освобождение 123 белорусских политзаключенных после переговоров Александра Лукашенко с Джоном Коулом, специальным представителем президента США Дональда Трампа по Беларуси, совпало с украинско-американо-европейскими переговорами в Берлине и антисемитским террористическим актом в Сиднее.
Поэтому событие не стало в Германии международной топ-новостью. Тем не менее сам факт освобождения таких фигур, как Мария Колесникова, долгие годы жившая в ФРГ и руководившая в 2020-м избирательным штабом Виктора Бабарико, сам Бабарико и лауреат Нобелевской премии мира 2022 года Алесь Беляцкий, привлек внимание немецких политиков, экспертов и СМИ.
Федеральный канцлер Фридрих Мерц назвал освобождение узников “успехом мужественного гражданского общества“ и подтвердил поддержку сторонников демократических перемен в Беларуси. Министр иностранных дел Йоханн Вадефуль подчеркнул вклад США и напомнил, что Берлин на протяжении последних лет настойчиво выступал за освобождение политзаключенных. Министр внутренних дел Александр Добриндт, в свою очередь, выразил готовность принять Бабарико и Колесникову в Германии.
Эти заявления вызвали неоднозначную реакцию. Депутат Бундестага от “Зеленых“ Робин Вагенер призвал предоставить убежище большему числу бывших узников. Феликс Акерман, один из ведущих немецких специалистов по истории Беларуси, назвал позицию Добриндта “позорной“. По его мнению, приглашение лишь двух фигур означает фактический отказ остальным освобожденным.
Акерман указывает на устоявшуюся практику: Германия охотно принимает российских оппозиционеров, но белорусских противников Лукашенко поддерживает лишь в исключительных случаях — в “гомеопатических дозах“.
Эта критика перекликается с тезисами правозащитницы Инны Румянцевой из белорусского объединения в Германии Razam e.V., опубликованными в журнале Osteuropa. Она критикует Берлин и Брюссель за то, что они, по ее мнению, поддерживают только Светлану Тихановскую, игнорируя белорусских демократических политиков, призывающих к диалогу с режимом Лукашенко.
Румянцева призывает ЕС и ФРГ пересмотреть тупиковую политику изоляции и санкционного давления, которая, по ее мнению, не привела к позитивным изменениям и лишь усилила влияние России на Беларусь. Игнорирование опыта диалога США с Минском, предупреждает автор, может иметь фатальные последствия для белорусской государственности.
Можно ли назвать оценки Акермана справедливыми? И прислушаются ли в Берлине к призывам Румянцевой?
Эпоха красивых, но пустых фраз?
С 2020 года Тихановская и ее команда раз за разом посещают Германию и встречаются с высшими должностными лицами страны. В 2025 году демлидер провела переговоры с федеральным президентом Франком-Вальтером Штайнмайером, председателем Бундестага Юлией Клекнер и главой МИД Вадефулем, а также получила в Бонне “Международную премию за демократию и верховенство права“.
Риторика немецких политиков остается неизменной: резкая критика режима Лукашенко, требования освободить политзаключенных, акцент на санкциях. Эта линия сформировалась еще при “светофорной коалиции“ Олафа Шольца и не претерпела существенных изменений после прихода к власти коалиции ХДС/ХСС и СДПГ.
При этом получить убежище в Германии для белорусов по-прежнему сложно, а ужесточение миграционной политики не дает оснований ожидать сдвигов к лучшему. В отличие от Польши и Литвы, ФРГ так и не стала центром белорусской политической эмиграции. Ситуация может, однако, измениться в связи с переездом в страну Бабарико и Колесниковой. Они туда уже прибыли.
Официальные контакты между Берлином и Минском сведены к минимуму. Надежды белорусских властей, что отношения улучшатся за счет усиления ультраправой “Альтернативы для Германии“, не оправдались.
После скандала вокруг использования труда политзаключенных на ферме в Лидском районе, в чем был замешан депутат “АдГ“ в ландтаге Саксонии Йорг Дорнау, партия действует на белорусском направлении осторожно. Тем не менее отдельные ее представители продолжают участвовать в пропагандистских проектах официальных белорусских СМИ.
В мае и июле депутаты Бундестага от “АдГ“ — Штефан Койтер, Штеффен Котре и Ян Венцель Шмидт — обратились к федеральному правительству с “малыми запросами“, чтобы прояснить принципы политики ФРГ в отношении Беларуси. Они также хотели прозондировать готовность воспользоваться опытом США, которые после возвращения Трампа в Белый дом стремятся использовать “фактор Лукашенко“ для прекращения войны в Украине и взяли курс на нормализацию отношений с режимом.
В своем ответе федеральное правительство подтвердило цель освобождения всех политзаключенных, но воздержалось от оценки американского диалога с Минском. И эта позиция, и заявления канцлера Мерца показывают: Берлин и ЕС не намерены следовать примеру Вашингтона — по крайней мере пока.
В тени России
Румянцева подчеркивает, что кризис в Беларуси является “европейской проблемой“, а расширение возможностей для маневра официального Минска в отношениях с Москвой соответствует интересам Германии и ЕС. Отражает ли такая точка зрения восприятие Беларуси в ФРГ и Европе? Скорее нет, чем да.
Несмотря на то, что руководство Германии после начала широкомасштабной войны в Украине отказалось от прежнего российскоцентричного взгляда на постсоветское пространство, режим Лукашенко по-прежнему воспринимается прежде всего как верный вассал Москвы и ее надежный подручный во внешнеполитических авантюрах.
Заявления и реальные шаги официальных лиц показывают, что демократические перспективы Беларуси оцениваются скептически, будущее ее государственности представляется туманным, а поддержка демократических сил носит во многом символический характер.
Симптоматично, что недавно было решено прекратить финансирование белорусско-немецкого Форума исторических исследований. Критика со стороны Акермана представляется, таким образом, хоть и спорной по форме, но скорее верной по содержанию.
Для Берлина приоритетны вопросы безопасности — прежде всего в связи с размещением бригады Бундесвера в Литве — риск втягивания Беларуси в дальнейшую агрессию против Украины, а также проблемы нелегальной миграции. Для большинства немцев Беларусь остается периферийной и часто “русской“ темой, тогда как властями в Минске Германия воспринимается как ключевая европейская держава.
Глубокий кризис в двусторонних отношениях и ведущая роль Берлина в поддержке Украины сделали Германию одним из основных объектов нападок со стороны руководства Беларуси и белорусской государственной пропаганды, активно использующей нарративы российских коллег. В Минске хотя и декларируют стремление улучшить отношения с Германией и другими странами ЕС, но не гнушаются сравнениями немецких руководителей с деятелями нацистского режима. Особенно часто объектом таких атак становится Мерц.
Противники режима ожидают от ФРГ более решительных и креативных шагов, иногда ссылаясь на опыт выкупа политзаключенных в ГДР во времена холодной войны. При этом не учитывается специфика немецко-немецких отношений тех лет, негативный опыт взаимодействия ЕС с Лукашенко и отсутствие доверия, что делает подобные модели малореалистичными.
Определяющими факторами остаются ход войны в Украине, ее последствия и послевоенная архитектура безопасности в Европе. ЕС и ФРГ в ближайшей перспективе вряд ли откажутся контактировать с Тихановской и ее кабинетом, но и вряд ли станут усиливать поддержку белорусских демократических сил, поскольку считают это направление малоперспективным.
Более гибкий и прагматичный курс, о котором говорит Румянцева, требовал бы переосмыслить устоявшуюся и понятную европейским лидерам парадигму, к чему они, похоже, пока не готовы.
Добро пожаловать в реальность!