Визит президента Ирана Масуда Пезешкиана в Минск стал уже третьим визитом иранских лидеров в Беларусь. Лукашенко трижды посещал эту страну. Несмотря на регулярные декларации о «дружбе и партнерстве», реальное сотрудничество двух стран выглядит куда скромнее: торговля остается на низком уровне, совместные проекты оказались неудачными, а в июне 2025-го Минск предпочел не вставать на сторону Тегерана после ударов США по иранским объектам. Почему «друзья» так себя ведут и что стоит за этим визитом – «Белсат» разбирался вместе с политическим обозревателем Александром Фридманом.
Что скрывает статистика торговли с Ираном
Экономика остается главным измерителем реальных отношений: за громкими заявлениями о дружбе скрываются довольно скромные торговые показатели.
Беларусь и Иран торгуют в первую очередь промышленными и сельскохозяйственными товарами. Беларусь поставляет в Иран грузовые автомобили, калийные удобрения, синтетические волокна и сельхозтехнику, тогда как из Ирана в Беларусь идут овощи, фрукты (в том числе цитрусовые, фисташки и изюм), молочная продукция вроде сливочного масла, а также ковры, полимеры и минеральные масла.
Пик торговли Беларуси и Ирана за последнее десятилетие пришелся на 2017 год, когда по данным беларусской стороны товарооборот достиг $154,2 млн.
Дальше началось стремительное падение. В 2018 году общий товарооборот сократился почти в четыре раза по сравнению с 2017-м и составил всего $61,7 млн. В 2019 году падение продолжилось – двусторонняя торговля снизилась до $41,3 млн. В 2020 году товарооборот оказался на минимальном уровне – всего $24,7 млн. В 2021 году он немного подрос, но не превысил $33,3 млн, то есть оставался почти в пять раз ниже пикового значения 2017 года.
В 2022 году «Белстат» перестал публиковать статистику по товарообороту Беларуси с отдельными странами. Но какие-то цифры озвучивались госСМИ. Например, заявлялось, что в 2022-м страны наторговали на $100 млн, в 2023 году он вырос «еще примерно на 40%», в 2024 году еще «на четверть».
Иранская сторона, напротив, продолжает озвучивать конкретику. Так, за 2024 год (по их календарю, март 2023 – март 2024) товарооборот составил около $79 млн. За 2025 год (март 2024 – март 2025) итоговых цифр пока нет, но за первые восемь месяцев было порядка $38 млн.
Таким образом, складывается впечатление, что Беларусь в публичных заявлениях стремится показывать более высокие объемы торговли, тогда как иранские официальные данные дают куда более скромную картину.
Провальные проекты
Беларусь и Иран не раз пытались наладить стратегические проекты, но безуспешно.
В 2006 году под Минском стартовало производство иранских автомобилей Iran Khodro Samand. Машины так и не нашли спроса у беларусских потребителей. Уже в 2013-м выпуск свернули.
Неудачей закончилось и сотрудничество в нефтяной сфере. В 2007 году «Белоруснефть» вошла в проект по освоению месторождения Джуфейр в Иране, но в 2011 году была вынуждена выйти из него. Причиной стали как разногласия с партнерами, так и санкции США против беларусской компании за работу в Иране. Официальный Минск, впрочем, об этом сообщал так: «Что касается сотрудничества в нефтяной сфере, было осуществлено два транша иранской нефти в Беларусь. Но данный проект не получил дальнейшего развития из-за отсутствия рентабельности, ведь цена поставки нефти из Ирана в Беларусь достаточно высока, в том числе за счет удаленности между странами».
Когда «друзья» становятся неудобными: почему Минск не встал на сторону Тегерана
Александр Лукашенко всегда называл Иран другом и партнером. И действительно, Беларусь и Иран многое роднит – оба режима систематически обвиняются международными организациями в нарушениях прав человека, подавлении протестов, цензуре и политических репрессиях. Оба государства живут под западными санкциями, используют риторику «осажденной крепости» и ищут союзников в таких же изолированных режимах.
Но несмотря на «дружбу» и «партнерство» в июне 2025 года Беларусь не стала открыто поддерживать Тегеран.
Когда стало известно об ударах США по иранским ядерным объектам, беларусский МИД выступил с заявлением о «крайней обеспокоенности» действиями Вашингтона, которые в Минске назвали «чрезвычайно опасной эскалацией» с «непредсказуемыми последствиями для всего региона». Вместе с тем позиция МИД ограничилась общими призывами к сдержанности и дипломатическому урегулированию, без слов солидарности с Ираном и без критики США по существу.
Комментарий Лукашенко также оказался осторожным: он лишь назвал удары «нарушением международного права», не упомянув при этом ни США, ни Израиль.
«Мы желаем нашему коллеге всяческих успехов, а народу Ирана, нашему близкому народу, – преодолеть все проблемы, которые сегодня возникли. Я хочу, чтобы вы знали: в вашем сопротивлении вы не в одиночестве», – сказал он.
Причина осторожности может скрываться в дипломатическом контексте. Всего за несколько дней до удара США в Минск прибыл спецпредставитель президента Дональда Трампа по Украине генерал Кит Келлог. На этом фоне Лукашенко, вероятно, не мог себе позволить открыто встать на сторону Ирана, чтобы не сорвать начавшийся диалог с Вашингтоном.
Фридман: для Лукашенко это шанс снова предложить себя как посредника
Политический обозреватель Александр Фридман объяснил, чем для Тегерана и Минска важен визит иранского президента в Беларусь.
По его мнению, Иран не может выбирать: он разговаривает с теми, кто готов с ним разговаривать, и встречается с теми, кто готов встречаться.
«Лукашенко в этот ряд попадает по остаточному принципу. Они прекрасно понимают, что это абсолютно ненадежный человек, но какие-то возможности все равно ищут, прежде всего в военной сфере», – поясняет Фридман.
Он считает, что для Ирана основной вопрос после 12-дневной войны – это создание ядерного оружия как гарантии выживания режима, и в поисках партнеров страна обращает внимание даже на таких игроков, как Беларусь. Однако, добавляет эксперт, Минск здесь не самостоятельный актор: «Беларусь для них – всего лишь союзник России».
Фридман также обращает внимание на дипломатический подтекст визита. Иранскому президенту важно показать, что он снова «в игре”, заполнить пробел после срыва участия в Международном саммите и продемонстрировать, что встречи продолжаются, тем более в европейских странах.
Для Минска же, по словам Фридмана, визит носит иной смысл.
«Для Лукашенко это шанс снова предложить себя как посредника, – говорит эксперт. – Он может сказать: я могу быть каналом между Ираном и США».
На первый взгляд это звучит абсурдно, но, как напоминает Фридман, Лукашенко уже выступал каналом связи между Москвой и Вашингтоном. «Он считает себя мировым игроком, внешняя политика для него куда интереснее внутренней, и он старается влезть в каждую внешнеполитическую дыру», – подытоживает эксперт.
Добро пожаловать в реальность!