Телефонный разговор Дональда Трампа с Александром Лукашенко и сообщения американского президента в сети Truth Social породили главные вопросы: способен ли официальный Минск на освобождение 1300 политзаключенных и будет ли это означать конец репрессий и возможность для уехавших беларусов вернуться домой? «Зеркало» спросило об этом у политических аналитиков.
Мирный саммит в Минске — билет в большую политику
Телефонный разговор двух политиков эксперты рассматривают не как начало оттепели, а как прагматичный торг, в котором люди выступают разменной монетой. По мнению политического аналитика «Радыё Свабода» Валерия Карбалевича, освобождение политзаключенных вполне реально, но только при наличии очень весомой награды для Лукашенко.
— Нужно понимать, что задачу по устрашению общества Лукашенко уже выполнил, считает Карбалевич. — Теперь политзаключенные для него являются товаром, который можно продать. Если на кону будет стоять что-то действительно значимое, он может пойти на этот шаг. Например, если саммит по примирению в Украине пройдет в Минске. Если такой сценарий реализуется, то для Трампа будет несколько проблемно приезжать в беларусскую столицу, пока в тюрьмах остаются политзаключенные. Я думаю, ради того, чтобы вернуться в большую политику и снова оказаться в центре международного внимания, Лукашенко готов сделать такой жест.
Политический аналитик агентства «Позірк» Александр Класковский также считает идею проведения мирного саммита в Минске весьма вероятной. По его мнению, это может быть именно той большой ценой, которую Вашингтон предлагает Минску.
— Возможно, это даже звучало во время телефонного разговора Трампа и Лукашенко, просто стороны пока не хотят выносить такую идею на публику. Известно, что сам Лукашенко из кожи вон лез, чтобы снова стать миротворцем — он помнит свой триумф 2015 года, когда он дарил букет [на тот момент канцлеру Германии] Ангеле Меркель и носил кофе ведрами для мировых лидеров. Кроме того, Кремлю это тоже выгодно. Владимиру Путину наиболее комфортно было бы встречаться с Дональдом Трампом и Владимиром Зеленским именно в Минске, который он считает своей территорией, где ему не грозят никакие гаагские трибуналы, — говорит аналитик.
При этом Класковский подчеркивает, что процесс освобождения не будет одномоментным. По его мнению, многое зависит от того, насколько продуманной будет стратегия американской стороны.
— Освободить всех сразу даже чисто технически очень сложно, — поясняет Класковский. — Процесс, видимо, будет продолжаться, и здесь многое зависит от того, продумали ли американцы некую пошаговую стратегию. Ведь часто звучит предостережение: какой смысл в том, что Лукашенко выпускает людей, если он тут же набирает новых, причем иногда еще большими темпами? Поэтому тут может быть расчет только, что американцы будут все время держать морковку и кнут. Условно говоря: вот ты выпускаешь политзаключенных, тебе за это, например, возвращение посла или ослабление и прекращение каких-то санкций. Но если ты начнешь снова арестовывать людей по политическим мотивам, то мы введем еще более сильные санкции. Этот стимул может сработать.
«Травма 2020-го не заживает»: почему репрессии не прекратятся
Несмотря на возможный торг по поводу освобождения нынешних заключенных, эксперты единодушны в том, что это не будет означать системных изменений и конца репрессий.
— Насчет отката назад и возвращения всех, кто уехал, — я думаю, навряд ли можно рассчитывать в скором времени на такие перемены. Во всяком случае, пока Лукашенко у власти, — категоричен Валерий Карбалевич.
С ним согласен и Александр Класковский. По его мнению, психологическая травма, полученная Лукашенко в 2020 году, и нынешняя опора на силовой аппарат не позволят ему стать «белым и пушистым».
— Сегодня у Лукашенко нет ощущения экзистенциальной угрозы его власти, как в 2020-м. Он зацементировал ситуацию внутри страны, у него мощная опора на Кремль с его ядерным оружием. Поэтому само по себе массовое освобождение политзаключенных не представляет для него непосредственной угрозы. Главное препятствие — это его психологическая травма 2020 года, которая не заживает. Режим приобрел выраженно репрессивный характер, который теперь используется как средство удержания людей в страхе. Он может уменьшить количество репрессий, ограничиться административными арестами, а не сажать на несколько лет за мелкие, с точки зрения властей, проступки. Но ждать, что режим развернется на 180 градусов, не приходится, — резюмирует аналитик.
Добро пожаловать в реальность!