7 февраля общественное объединение «Белая Русь» провело в Минске заседание оргкомитета по созданию политической партии. Созданное в 2007 году, это общественное объединение уже много лет стремилось трансформироваться в партию. Однако всякий раз ответом Александра Лукашенко было категорическое «нет». Политический аналитик Юрий Дракохруст рассуждает о том, почему сейчас случилось «да».
Причиной этих отказов была политическая философия Лукашенко, в рамках которой есть он — лидер, вождь, «батька» — и его народ, его «дети». В этой незамысловатой схеме просто не было места каким-либо посредникам, иным субъектам политики, пусть и сколь угодно лояльным. Как сказал Лукашенко на заре своего президентства — политик в стране только один.
Что же изменилось теперь? Время.
Российский политолог Александр Баунов в своей недавно вышедшей книге «Конец режима. Как закончились три европейские диктатуры» приводит диалог между испанским диктатором Франсиско Франко и назначенным им преемником принцем Хуаном Карлосом. Принц спросил, как следует поступать в некой политической ситуации. Франко ответил, что его ответы собеседнику бесполезны: «Вы не сможете править как я. К тому же, когда вы будете править, Испания станет совсем другой».
Сильно немолодой Лукашенко тоже это понимает. И возникает проблема: как обеспечить преемственность, как сделать так, чтобы система, режим, созданные им, не сложились как карточный домик.
А как это может произойти — показал 2020 год. Он, кстати, много чего показал. Показал, что бюрократическая, чиновничья «вертикаль» — штука эффективная, но в ситуации острого политического противостояния работающая только при наличии сильного волевого импульса сверху. Самостоятельная политическая мотивация защищать себя у «вертикали» не слишком сильна.
Отсюда вывод: как ни жалко менять неземной красоты схему с «батькой» и «детьми», политиков должно стать больше чем один, чтобы в будущем сохранить режим. И поиск идет по пути институционального строительства.
Декрет о передаче власти Совету безопасности в случае насильственной смерти главы государства, наделение широкими властными полномочиями Всебелорусское народное собрание, нынешнее разрешение «Белой Руси» трансформироваться в партию — все это элементы создания такой «страховочной сетки» институтов, которые обеспечат выживание системы после ухода ее архитектора.
Стоит отметить ошибочность многих оценок, уподобляющих будущую партию «Белая Русь» КПСС. Чтобы заклеймить Лукашенко вместе с «Белой Русью», это неплохое сравнение. Но по сути — нет. КПСС была реальным механизмом управления в СССР, она фактически и была государством.
«Единая Россия» в России, пропрезидентские партии, скажем, в Азербайджане и Казахстане механизмами управления не являются. Не будет им и партия «Белая Русь». Кроме всего прочего — и потому, что у нее нет ничего даже близко подобного коммунистической идеологии, которая в свои лучшие времена вдохновляла людей во всем мире — от британских лордов до диких племен.
Но это не значит, что режимы с важной ролью доминирующей партии — это только аналоги советского, нацистского или фашистского. Опыт упомянутых постсоветских стран, опыт Мексики, где Институционально-революционная партия правила в ХХ веке десятилетиями, — это все в принципе не КПСС. Это механизмы набора властвующей элиты, политической мобилизации, передачи власти, той самой «страховочной сетки», которая сохраняет режим и после ухода «отца народа». Такова функция этих партий, по крайней мере в идеале.
Судя по всему, примерно такая же роль уготована и партии «Белая Русь». Опять же, в идеале.
И даже в идеале Лукашенко вряд ли хотел бы (и смог бы) трансформировать свою персоналистскую диктатуру в партийную. Партия «Белая Русь» как еще одна институциональная «страховочная сетка» — да, КПСС — нет.
Сможет ли «Белая Русь» выполнить уготованную ей роль — вопрос сложный. В упомянутом Азербайджане передача власти от Гейдара Алиева к Ильхаму прошла довольно гладко, в Казахстане транзит власти произошел довольно бурно и неожиданно. Однако ни там, ни там пропрезидентские партии в этих процессах никакой особой роли не играли.
В той же Испании после Франко преемник диктатора — король Хуан Карлос — и функционер франкистской партии «Фаланга» Адольфо Суарес дружно и очень эффективно осуществили демонтаж франкистского режима и мирный переход страны к демократии. Это не то чтобы правило, но бывает и так.
Эксперименты Лукашенко с Советом безопасности, Всебелорусским народным собранием и партией «Белая Русь» — все это результат понимания того, что преемники не смогут править так, как он. А как смогут — толком не знают ни он, ни они. Гарантий нет, но поиск политического «эликсира бессмертия» будет продолжаться.
Добро пожаловать в реальность!