Через два месяца в Беларуси должен пройти референдум по изменениям в Конституцию. Повторится ли в феврале следующего года август 2020 года? Такой вопрос задает себе многие. И власть, и оппозиция в том числе, пишет политический аналитик Юрий Дракохруст.
Дело не только и даже не столько в том, имеются ли у кого-то подобные планы, а в том, возникнет ли соответствующее настроение в обществе. Как гласит английская пословица, можно подвести коня к воде, нельзя заставить его пить.
За возможность повторения говорит важность события и тот факт, фиксируемый различными социологическими опросами (Chatham House, Zois, ВЦИОМ), что народная любовь, которую власть потеряла в прошлом году, к ней не вернулась.
Но августовские и последующие протесты, поразившие весь мир, стали возможны благодаря стечению множеству обстоятельств.
Складывается впечатление, что сейчас они куда менее благоприятны подобному развитию событий.
На поверхности — очень простой и очевидный фактор: цена протеста. И опыт прошлого года, и продолжающиеся репрессии показывают, что она очень высока и, скорее всего, будет такой же и в феврале 2022 года. В августе 2020 года белорусы не знали, что она такова.
Но есть и некоторые структурные особенности, которые будут сопровождать референдум.
На предыдущих конституционных референдумах в 1996 и 2004 годах было ясно, что победа на них означает углубление, ужесточение диктатуры.
Это неочевидно в отношении предстоящего референдума 2022 года. «Да» на референдуме скорее всего будет означать «двухголовую» структуру высшей власти — президент (не Лукашенко) и глава Всебелорусского народного собрания (Лукашенко).
Чем это так уж хуже «нет» на референдуме, эквивалентного сохранению нынешней Конституции, при которой власть творила свои зверства в 2020—2021 годах?
Возможно, президент станет чисто номинальной персоной, а может и нет. Возможно, будет нечто похожее на российский «тандем» 2008−2012 годов с президентом Дмитрием Медведевым и премьером Владимиром Путиным. Не самые, кстати, репрессивные годы новейшей российской истории.
Так за что платить невероятно высокую цену?
Еще один важный фактор — экономическое положение. Оно не очень хорошее, но весьма далекое от катастрофы. Экономисты объясняют это неожиданным экспортным бумом, восстановительным ростом мировой экономики после прошлогоднего удара пандемии и ростом спроса на белорусскую продукцию.
Тут важно даже не то, что белорусская экономика так уж пышно расцвела (не пышно), важно то, что не оправдались прогнозы, опасения (а у кого-то — и надежды), что экономика в 2021 году будет падать.
Предпосылкой социального и политического взрыва является как раз противоположное соотношение — когда после ожиданий улучшения экономического положения наступает его резкое ухудшение. Когда же ухудшение ожидалось, но не произошло — взрыву это точно не способствует.
Правда, до конца февраля еще больше двух месяцев. Но ненамного. И перехватив кредит или потратив резервы, власть имеет возможность удержать ситуацию на нынешнем уровне.
Одной из причин прошлогоднего взрыва стала пандемия коронавируса, точнее, поведение белорусской власти в разгар пандемии.
Тогда поведение властей практически повсюду, кроме Беларуси, было сильно отличным от политики Лукашенко в этом вопросе.
Сейчас уже нет эффекта неожиданности. Как это ни кошмарно звучит, но мир в каком-то смысле адаптировался к COVID-19, он остался ужасом (по масштабам даже большим, чем в прошлом году), но уже привычным. И волшебной палочки, избавляющий мир или хотя бы отдельные страны, от этой напасти, как выяснилось, пока нет ни у кого.
Это если говорить о структурных особенностях, которые в прошлом году были иными.
Есть еще один фактор, который, к отличие от перечисленных трех, прямо зависит от действий белорусских властей.
Они имеют полную возможность перед референдумом ослабить вожжи, выпустить некоторое количество политзаключенных, туманно намекнуть на то, что после референдума наступит «эра милосердия».
После референдума, кстати, она может и не исполнить эти порожденные ей надежды. Но это уже будет после.
Пока, правда, власть больше уповает на закручивание гаек. Но референдум не завтра. И не стоит считать власть неспособной на маневр, трюк, создание иллюзии.
Кто-то в нее не поверит, кто-то, возможно, даже сочтет проявлением слабости. А кто-то и поверит. Особенно если очень будет хочется поверить.
В результате давление в котле понизится.
Возвращаясь к началу, повторю — неожиданности в истории случаются. Но, как правило, все же при уникальном стечении обстоятельств.
Свое видение того, как они стекутся к референдуму, я изложил.
Добро пожаловать в реальность!