Войны всегда заканчиваются миром: часто на условиях победителя и при капитуляции побежденного, иногда в результате взаимного истощения или «ничьей» (констатируется новый баланс сил и прекращается прямое противостояние). Но для мирных переговоров нужны предмет и причина, что пока является туманным в белорусской ситуации.
Оппоненты инкумбента Александра Лукашенко как внутри страны, так и за ее пределами сразу после выборов 9 августа 2020 года заговорили о необходимости переговоров о транзите власти. Этот предмет был не очевиден для Лукашенко, который власть-таки удержал, не идя на уступки, пишет Павлюк Быковский.
Как гласность погубила миссию Младенова
Ситуацию усугубили интенсивные репрессии в отношении оппонентов правящего режима, сопровождающиеся эскалацией конфликта с Западом. В ряду конфликтогенов можно назвать захват европейского транзитного самолета, преследование лидеров польского меньшинства в Беларуси, антикатолическую кампанию в госСМИ, искусственный миграционный кризис на границе Беларуси с ЕС, а также объявление о денонсации белорусской стороной соглашения с ЕС о реадмиссии.
Для официального Минска все это, а также демонстративная зачистка белорусского гражданского общества и независимых СМИ является ответом на недружественные шаги объявившего секторальные санкции Запада (об этом прямо говорил глава МИД Беларуси Владимир Макей). Хотя на самом деле репрессии стали причиной санкций, а не наоборот.
В такой ситуации вхождение в переговорный процесс с официальным Минском для западных политиков затруднено, хотя, как говорил в свое время глава МИД СССР Андрей Громыко (Mr Nyet в американской прессе), на Западе всегда найдется тот, кто захочет вступить в переговоры. Представляется, что после завершения электоральных кампаний в заинтересованных странах какие-то переговоры проявятся. Впрочем, вполне возможно, что неофициально и непублично они идут уже сейчас и, напротив, будут сорваны, если о них станет известно.
Уже был прецедент, когда после визита в Минск в августе 2011 года тогдашнего министра иностранных дел Болгарии Николая Младенова начался процесс помилования политических активистов, осужденных по делу «о массовых беспорядках» 19 декабря 2010 года, а Лукашенко пообещал проведение некоего «круглого стола». Однако о секретных переговорах стало известно преждевременно, ЕС публично отмежевался от них и назвал визит личной инициативой Младенова. После чего процесс освобождения политзаключенных застопорился, а Лукашенко обвинил Запад в обмане и нарушении договоренностей.
Последние из тех политзаключенных, получивших сроки за поствыборные протесты 2010 года, в том числе экс-кандидат в президенты Николай Статкевич, вышли на свободу лишь в августе 2015 года.
Помилование вероятнее амнистии
Иначе говоря, процесс «торга политзаключенными» шел с перерывами четыре с половиной года, при этом Лукашенко не признавал факт их наличия в Беларуси, так как, мол, в уголовном кодексе отсутствуют соответствующие статьи.
ЕС был вынужден от требования освободить и реабилитировать всех политических узников отступить к позиции, когда приветствовалось их помилование. За это время часть заключенных отбыли свой срок до конца, а тому же Статкевичу оставался последний год.
Перед президентскими выборами 2015 года в Беларуси не было за решеткой общепризнанных политзаключенных, что позволило разморозить отношения с Западом и начать их нормализацию. Хотя при этом часть оппонентов правящего режима была выдавлена в эмиграцию, а другие, тот же Статкевич, не имели права баллотироваться на выборные должности из-за непогашенной судимости.
Возвращаясь к сегодняшней ситуации, отметим, что трудно ожидать от Лукашенко политической амнистии. Любая амнистия принимается на уровне закона, при этом речь идет об изменении наказания для определенных категорий людей (возраст, пол, состояние здоровья), осужденных по определенным статьям.
Пока в отношении политических заключенных более вероятен вариант помилования. Он предусматривает написание ходатайств и еще ряд процедур. 15 сентября стало известно о помиловании указом Лукашенко 13 политзаключенных. Но такую схему трудно поставить на поток.
«Переговоры о переговорах», возможно, уже идут
Если обеим сторонам более выгодна серия компромиссов, чем отказ от переговоров в принципе, любой заметный мысленный ориентир может подтолкнуть их к взаимовыгодному соглашению, утверждал американский экономист Томас Шеллинг, который в 2005 году получил Нобелевскую премию «За расширение понимания проблем конфликта и кооперации с помощью анализа в рамках теории игр».
Однако пока не понятно, вернется ли Лукашенко к политике балансирования с Западом и если да, то когда? Кто из окружения Лукашенко будет курировать этот вопрос, находясь под угрозой наветов в нелояльности со стороны других приближенных к вождю лиц?
Вероятно, сейчас идут некие предварительные «переговоры о переговорах» с представителями стран ЕС в сферах, которые представляют взаимный интерес (региональная безопасность, транзит). К слову, о том, что некий диалог с европейскими странами ведется, обмолвился и Лукашенко, делая заявления на учениях «Запад-2012» 12 сентября.
Не исключено, что в итоге появится некая дорожная карта, включающая, с одной стороны, заморозку определенных санкций, а с другой — удовлетворение важных для западных партнеров потребностей. В этой сфере очень сложно достичь взаимного доверия, но это не является неразрешимой задачей — это будни дипломатии.
Между таким прагматизмом и диалогом о ценностях — большая дистанция, но западным политикам в любом случае придется держать на контроле тему белорусских политзаключенных, что так или иначе обусловит диалог.
Belarusian strongman Lukashenko сейчас является не признанным Западом президентом Беларуси, что создает препятствие для официальных дипломатических переговоров со стороны ЕС и США. Для таких случаев используется механизм неофициальных переговоров и переговоров на уровне «до министров».
Такой формат использовался в предыдущие периоды наложения западных санкций на белорусский режим и непризнания парламентских выборов. В итоге удавалось достигать согласия по определенным вопросам, но западные партнеры не теряли лица и не наделяли белорусских контрагентов официальным признанием.
Новый торг вместо капитуляции?
Поиск оптимального решения конфликтной ситуации не всегда содержит задачу устранить причину противоречий между сторонами. В частности, вполне возможно, что западные санкции вынудят белорусский правящий режим отпустить политзаключенных и даже вернуть видимость свободы объединений, устранить атмосферу страха и насилия.
Однако этот инструмент вряд ли может сам по себе стать причиной отставки Лукашенко или трансформации белорусской политической системы в сторону либеральной демократии западного толка.
Идея переговоров с Лукашенко, которые почти наверняка выльются в очередной «торг политзаключенными» вместо переговоров о безоговорочной капитуляции, откровенно непопулярна среди оппонентов правящего режима, особенно тех, кто был вынужден эмигрировать в 2020–2021 годах.
Однако после прекращения массовых протестов внутри Беларуси не стало инструмента, вынуждающего правящий режим к каким-либо переговорам, не говоря уже о признании того или иного оппозиционного политика или института стороной переговоров.
Международная же конъюнктура амбивалентна. Кремль демонстрирует поддержку Лукашенко, что стало решающим фактором в сохранении нынешнего белорусского правящего режима. При этом Лукашенко удерживает власть не на российских штыках, а на угрозе их включения в игру. При этом Москва скупо рефинансирует старые долги, пока не стремясь поддерживать Лукашенко живыми деньгами.
В свою очередь, Лукашенко не идет на уговоры об открытии российской военной базы в Беларуси (совместный учебно-боевой центр в Гродно усилил присутствие восточной соседки, но не фатально), а углубление интеграции пока остается «переговорами о переговорах» без значимой конкретики.
Запад имеет конкретные претензии к Лукашенко, но продолжает бояться появления танков Путина в Бресте. Поэтому сохранение белорусского суверенитета с сохранением Лукашенко у власти ценится больше, чем вариант, в результате которого Лукашенко может лишиться власти, но и Беларусь рискует быть поглощенной Россией. Собственно, МИД Беларуси давно играет на этом противоречии.
«Лучше десять лет переговоров, чем один день войны», — говорил Громыко. Вполне вероятно, что нас ожидают переговоры представителей Запада с представителями режима Лукашенко, которые будут примерно соответствовать длительности сроков, назначенных судами белорусским политзаключенным. Сейчас же сроки примерно в два раза выше по сравнению со сроками фигурантам дела «о массовых беспорядках» 2010 года — не до 5-6, а до 10-11 лет. А Виктору Бабарико дали и вовсе 14 лет.
Представляется, что нынешние репрессии в Беларуси будут длиться до тех пор, пока не станет серьезно ухудшаться экономическая ситуация или пока правящий режим не столкнется со смертельной угрозой своему существованию, вызванной какими-то новыми причинами.
Добро пожаловать в реальность!