Александр Лукашенко и Владимир Путин наметили уже третью в этом году встречу. Кроме того, они раз за разом ведут беседы по телефону. Но о сути и результатах этих переговоров широкой публике почти ничего не сообщают — пресс-службы отделываются банальными фразами, пишет политический аналитик Александр Класковский.
Что же может скрываться за кулисами?
По данным источников «Коммерсанта», очередная встреча Лукашенко и Путина состоится, скорее всего, до конца мая в Москве или другом российском городе. Причем главное внимание будет уделено тому, что раньше называли дорожными картами углубления интеграции, а теперь именуют союзными программами.
Продолжается привычный тягучий торг
Как сообщил собеседник издания, из 28 программ 26 в полной готовности и даже парафированы профильными министрами, «работа продолжается над двумя самыми сложными союзными программами — налогово-таможенной и нефтегазовой».
Суть противоречий, сообщает «Коммерсантъ», в том, что Минск хочет получать газ по сто долларов за тысячу кубов вместо нынешних 128,5 доллара уже с 2022 года, а «позиция российской стороны состоит в том, чтобы очередность была другой — сначала унификация, а потом скидка». Имеется в виду унификация налоговых и таможенных систем, запланированная на 2024 год.
Иными словами, между заклятыми союзниками продолжается традиционный торг в духе Остапа Бендера и монтера Мечникова из «Двенадцати стульев»: утром деньги — вечером стулья или же наоборот. Минску хочется побыстрее получить дешевые энергоресурсы, Москва же, зная, как легко партнер может соскочить с обещаний, пытается сначала добиться реального углубления интеграции. А если говорить откровеннее — сильнее привязать к себе Беларусь институционально.
Показательно, что от терминов «углубление интеграции», «дорожные карты» решено отказаться. Видимо, по принципу «в доме повешенного не говорят о веревке». Ведь красивый замысел подписать пакет дорожных карт к 20-летию Союзного государства в декабре 2019 года с треском провалился — Лукашенко не захотел лезть в капкан.
Москве пришлось убрать со стола переговоров карту, предусматривавшую создание наднациональных органов и единую валюту. Остальные 30 карт превратились в 28 союзных программ.
В конце апреля белорусский премьер Роман Головченко сообщил, что российской стороне переданы завизированные проекты 26 союзных программ, работа над еще двумя продолжается.
Несмотря на бодряческий тон с обеих сторон, эта работа, похоже, сталкивается с серьезными трудностями. Белорусский посол в России Владимир Семашко сначала предполагал, что все союзные программы (которые он привычно называл дорожными картами) будут согласованы до конца апреля, потом — что в мае, а еще позже заявил, что их подписание может состояться в сентябре-октябре.
Белорусского партнера посадили на полуголодный паек
При этом Россия так и не дала пока второй транш в 500 млн долларов из кредита, обещанного Путиным в сентябре прошлого года. Министр финансов Беларуси Юрий Селиверстов заявил в апреле, что страна рассчитывает получить эти деньги до конца июня.
Но этой суммы мало, чтобы сделать все текущие выплаты по внешнему долгу. Селиверстов же на вопрос относительно переговоров о новых российских кредитах ответил уклончиво: «Я бы не озвучивал». То есть похоже, что больших надежд нет.
Возможно, и с этим связано решение белорусских властей разместить в России облигации на 100 млрд российских рублей (более 1,35 млрд долларов). Указ Лукашенко на этот счет опубликован 15 мая. Насколько дорогими окажутся эти деньги?
«Речь идет о размещении на рынке, которое всегда идет по рыночным ставкам. Заранее их предсказывать бесполезно — они постоянно колеблются. В этом же случае наверняка будет не одно размещение, а несколько — по частям», — пояснил в комментарии для Naviny.by старший аналитик компании «Альпари Евразия» Вадим Иосуб.
По его словам, на рост рыночной доходности облигаций «будет негативно влиять история с санкциями» (имеются в виду западные санкции против Беларуси). Ставки по межгосударственным кредитам России обычно ниже рыночных, поскольку обусловлены политически. Займы МВФ еще дешевле, но «понятно, что это сейчас совсем не актуально», отметил эксперт.
В то же время плюс облигаций в том, что их размещение не обусловливается проведением рыночных реформ (как в случае займов МВФ, например) или закулисными политическими договоренностями (как это может быть в случае выделения межгоскредита РФ), отметил Иосуб.
В общем, очевидно, что Путин не торопится осыпать союзника щедротами. Держа его на полуголодном пайке, Кремль, надо думать, хочет добиться большей сговорчивости по части союзных программ. Объявленное российской стороной сокращение поставок нефти на новополоцкий «Нафтан» в мае тоже может быть, по мнению ряда аналитиков, элементом давления на Минск.
Зачем Путину заниматься налогами и таможней?
Да, но зачем Путину заниматься такими вещами, как налоги, таможня, цены на газ? Вроде не царское это дело. Есть премьер Михаил Мишустин, есть отраслевые ведомства — вот пусть бы они и впахивали. И вообще — чем мешает Москве нынешняя белорусская налоговая система?
Ответы на эти вопросы следует искать не столько в экономической, сколько в политической и даже геополитической плоскости. Через союзные программы Москва намерена не мытьем, так катаньем посильнее привязать к себе Беларусь, что создает реальные угрозы ее суверенитету, считает минский аналитик-международник Андрей Федоров.
После провала с подписанием дорожных карт в декабре 2019-го «имперские настроения» Кремля никуда не делись, отметил аналитик в комментарии для Naviny.by. Союзные программы для Москвы — это «приближение к братскому слиянию», конечной целью остается плавная, постепенная инкорпорация Беларуси, считает Федоров.
Белорусский вождь будет лавировать и увертываться
К тому же тайное общение Путина с Лукашенко, по мнению ряда обозревателей, может не ограничиваться тематикой союзных программ. Вполне вероятно, что белорусскому вождю настойчиво напоминают про обещания по части конституционной реформы, транзита власти.
А это для Лукашенко вещи дискомфортные. Он считает, что овладел ситуацией в стране, и, вероятно, был бы не прочь просидеть в нынешнем кресле хотя бы до конца нынешней каденции, то есть до 2025 года.
И чем сложнее будут идти переговоры с Москвой, тем сильнее будет у Минска потребность разморозить отношения с Западом. Но закавыка в том, что Лукашенко хочет разморозить их на своих условиях. Он рассчитывает на гуманизм Запада, показывая, что чем сильнее санкции, тем хуже, мол, вашей пятой колонне — гражданскому обществу, независимым СМИ. И мы видим, что Евросоюз, по крайней мере, тянет с четвертым пакетом санкций.
Также у привыкшего лавировать и увертываться белорусского вождя наверняка есть надежда, что предстоящие выборы в российскую Госдуму отвлекут Путина от прессинга на белорусском направлении. Да и со здоровьем у российского лидера, как поговаривают злые языки, не ахти.
К тому же он просто попал в ловушку поддержки белорусского собрата-автократа в августе прошлого года. Теперь слишком уж откровенно давить на Минск — на фоне того, что Кремль осуждает за это Запад, — было бы, мягко говоря, нелогично даже в глазах самих россиян. И Лукашенко это понимает.
В общем, хоть у белорусского вождя и сидит гвоздем в голове мысль о снайпере (отсюда и нашумевший декрет № 2), так легко сдаваться он не намерен. И на его грядущей встрече с Путиным, скорее всего, продолжится дежавю, тягомотный торг в духе «Двенадцати стульев», а широкую публику с большой долей вероятности снова накормят общими фразами.
Добро пожаловать в реальность!