Издевательски приглашая политэмигрантов возвращаться, Лукашенко обещает им соответствующее устройство на родине: «кто в тюрьму, кто куда — кто что заслужил». Лукашенковское «прощение» — только из-за тюремных застенков. Причем даже если вы отсидели и вышли оттуда, нет гарантии, что вас снова не схватят повторно, ради профилактики. Либо одумавшись, что предыдущий раз «маловато дали», пишет Виктор Богдевич на Радио Свобода.
А «бегущие» все не ползут на коленях и не каются...
Лукашенко снова и снова возвращается к теме «беглых» — хотя у него об этом никто особо не спрашивает. Последний раз 21 июня официальная пропаганда распространила его высказывания по этому поводу, сославшись на то, что он якобы отвечал на соответствующий вопрос сотрудников Оршанского агрокомбината «Юбилейный». Но на самом деле вопрос был совсем о другом.
Я внимательно пересмотрел всю видеозапись: взволнованная колхозница в зеленой кепке спросила: «что нужно сделать, чтобы молодые люди стремились в сельскую местность?». А он, начав про комбайны, агрогородки и надои — неожиданно посреди ответа все равно выкрутил на тему «беглых»: «побежали за границу, а сегодня 95% (они уже пишут открыто) хотят обратно вернуться: „вот если бы Александр Григорьевич простил и открыл границу..." 95% вернулись бы. Я не против: кто в тюрьму, кто куда — кто что заслужил. Надо возвращаться. Вы там не приживетесь».
Обратите внимание: и процент желающих вернуться определен, и цитата из разговоров с родственниками или друзьями «беглых» приводится в качестве доказательства. Мало сомнения, что все это взято из докладной записки спецслужб, которые по его специальному приказу отслеживают переписку, перехватывают разговоры, фиксируют настроения. Правда, то, что в конечном итоге в виде выводов ложится ему на стол, вызывает большие сомнения.
Говорите, 95 процентов рвутся назад, в уютную Лукашенкову диктатуру? И сколько же из этих 95 процентов решили вернуться? Сколько дел рассмотрела за прошедшие пять месяцев знаменитая комиссия Шведа-Азаренка, о создании которой Лукашенко публично объявил в начале февраля в своем послании? Помните то «лирическое отступление» с предложением к «беглым»:
«Мы им пока направили сигнал. И они зашевелились: как быть, что делать? Мой вам совет: домой! Кайтесь и становитесь на колени... Заплатите штрафные санкции, хотя бы частично, потому что за то, что вы натворили, не хватит ни вашей собственности, ни всего того, что вы заработаете вперед за свою жизнь. Прежде чем вы, кому нужно, кто это заслужил по закону, отсидите в местах не слишком отдаленных, мы создадим общественную комиссию. Ну, например, сопредседателями могут быть генеральный прокурор и наш „глашатый“ Григорий Азаренок... Дальше будет хуже, поэтому домой на колени, ползком!»
Жажда мести сильнее логики и расчета
Тема мести, расплаты за собственные унижение и страх 2020 года уже который месяц остается одним из ключевых в публичных выступлениях и интервью Лукашенко. Этот мотив неизменно прорывается, даже если он рассуждает о совсем других проблемах. Конечно, массовая эмиграция, обезлюдевшая Беларусь, экономический упадок и призрак дальнейшего коллапса — эти темы беспокоят Лукашенко. И хотя официальная статистика все больше становится закрытой, недоступной для общества, сам Лукашенко, без сомнения, знает о реальном положении вещей.
Последние открытые цифры статистики — резкое сокращение количества людей, занятых в экономике: по данным на конец прошлого года, был достигнут исторический минимум — 4 миллиона 255 тысяч человек. Данные за май этого года еще больше впечатляют — 4 млн 212 тыс. человек. Это на 21 тысячу меньше, чем месяц назад. Исторические рекорды валятся один за другим. И уже с трудом верится, что в сегодняшней Беларуси живут не то что девять миллионов (как считается официально), а хотя бы восемь миллионов человек.
А уезжают же не пенсионеры, не инвалиды и не безработные — а преимущественно образованные и трудоспособные люди, инициативные и предприимчивые. Эмиграция сотен тысяч молодых предпринимателей, айтишников, фрилансеров означает то, что страна теряет энергию, таланты, будущее. Притом, они же не просто уезжают сами. Они вывозят с собой свои знания, опыт, деньги, потенциал. А вдобавок — и семьи, и детей. Кто будет создавать ВВП и платить налоги в Беларуси? Пенсионеры? Карпенков со своими "красавцами", которые только и смотрят, чтобы глубже залезть в государственный карман?
Что в такой ситуации может быть логичнее, чем попытка остановить драматический для Беларуси поток, пригласить возвращаться уехавших? Сам или под влиянием советников и министров, которые постоянно напоминают об этой проблеме, Лукашенко и повторяет раз за разом: «не уезжайте», «вас нигде не ждут». (Последний раз — на балу выпускников вузов 28 июня: «помните одно: делайте это на родной земле. Некоторые из вас думают, "там" легче и лучше. Учитесь на чужих ошибках. У тех, кто там, спросите, как им там")»
Впрочем, любые призывы не уезжать и возвращаться, как только сознание возвращает его к незаживающим ранам августа 2020-го, тут же разбиваются о неутоленную жажду мести и реванша. И тогда прорывается глубинное и сокровенное: «через тюрьму!», «Ползком и на коленях!».
Великодушие и снисходительность, умение и склонность даровать своим политическим противникам — черта сильных и больших, значимых политических фигур. А малодушные, мелочные и мстительные — как правило, злопамятные и злобные.
Цена возврата
Многим из сбежавших от репрессий действительно приходится тяжело за границей, особенно первые недели и месяцы. Бытовая неустроенность, долгие и сложные бюрократические процедуры с получением официального статуса, чужие язык и обычаи, поиски работы, тоска по родным и близким, оставшимся на родине... Подслушанные белорусскими спецслужбами разговоры, которые в виде докладных записок ложатся на стол Лукашенко, — правда. Но далеко не полная и не вся. Работа рано или поздно найдется. И проблема с документами решится. И дети привыкнут к новой школе. И к чужому языку так или иначе человек привыкает.
Некоторые все же решаются на возвращение: «я же ничего особенного не делал. Ну, вышел на мирный митинг — так же административный срок давности по этому делу давно истек. За это же не сажают». В сегодняшней Беларуси — сажают, и без всяких сроков давности. Никакие привычные нормы права и моральные ограничения в нынешней Беларуси не работают, когда речь идет о мести за 2020 год.
Вспомните о судьбе хотя бы Дмитрия Новожилова, бывшего директора информационного агентства БелаПАН. Интеллигентный, честный, порядочный и чрезвычайно аккуратный и осторожный человек. Он, безусловно, испытывал пристальное внимание к своей редакции со стороны власти — и был точен и скрупулезен к любой мелочевке, к каждому документу, который проходил через его руки.
В январе 2021 года, после задержания бывшего сотрудника редакции Андрея Александрова и последующего обыска в офисе, он уволился с должности и уехал с территории Беларуси. Абсолютно правильный шаг: спираль репрессий в Беларуси тогда уже явно начинала раскручиваться, реальная угроза нависла над всеми независимыми СМИ.
И вдруг через несколько месяцев Дмитрий неожиданно возвращается из-за границы в Беларусь. (Решил, что угроза миновала? Имел какие-то обещания от властей, что его не будут трогать?) 18 августа 2021-го его арестовали вместе с новой главой БелаПАН Ириной Левшиной. Уже почти год — в тюремной камере. Обоим «за уклонение от уплаты налогов и создание экстремистского формирования БелаПАН» грозит многолетний срок заключения.
Возвращение политэмигрантов — нередкое явление в истории. В СССР в середине и конце 20-х годов прошлого века вернулись 180 000 бывших подданных бывшей Российской империи, сбежавших после большевистского переворота 1917 года. Изможденные ностальгией, разочарованные в чужбине. Но в том случае советский режим хотя бы обнадеживал, обещал простить все прошлые грехи и заманивал прекрасным будущим в стране всеобщего равенства (конечно, в конце концов обманул: почти все 180 000 в 30-40-е плотными рядами зашагали в ГУЛАГ).
Но в случае с Лукашенко и этого лицемерия и обмана нет: он же прямо и говорит: «Кто в тюрьму, кто куда...». Лукашенковское «прощение» — только из-за тюремных застенков. Причем, даже выйдя оттуда, вы не имеете гарантии, что вас снова не схватят повторно, ради профилактики. Либо одумавшись: «маловато прошлый раз дали, надо бы добавить» «(вспомните судьбу журналистки» Белсата «Екатерины Андреевой, которую вскоре ждет новый суд — на этот раз «за измену Родине»). И добавят — разве у кого-то есть в том сомнения?
Для Лукашенко важно, чтобы возвращались, каялись, а он чтобы сажал их в тюрьму, решал, кого наказывать, кого миловать... Только так утоляется жажда мести.
Посылал на смерть даже тогда, когда сам еле дышал
Остается ли шанс на то, что Лукашенко отойдет от своей упорной озлобленности и мстительности, что станет более милосердным, сострадательным, снисходительным к политическим оппонентам? В возрасте 68 лет люди редко меняются. Диктаторы вроде Лукашенко остаются мстительными и кровожадными часто до последних дней жизни.
Таким был, например, испанский каудильо Франсиско Франко. Казалось бы: 36 лет у власти. В последние годы жизни — тяжелая немощь (он терпел болезнь Паркинсона, умирал долго и мучительно). Но даже готовясь к Божьему суду, мстительный диктатор отказывался миловать своих политических противников, подписывал смертные приговоры. И какие!
В 1974 году цивилизованный мир содрогнулся от казни в Испании каталонского анархиста Сальвадора Пуч Антика. 25-летнего парня, который боролся против диктатуры, франкистский режим не просто осудил на смерть. Его осудили на смерть жестоким средневековым способом - на гарроте. Это такой способ смертной казни через удушение. Жертву привязывали к стулу, накидывали на шею металлический обруч, который палач постепенно зажимал с помощью винтика и рычага. Чтобы смерть была еще более мучительной, к винту крепилось металлическое острие, которое при повороте постепенно впивалось в шею жертвы и крошило ей шейные позвонки.
С просьбой отменить бесчеловечное наказание к испанскому диктатору обращались такие известные личности, как немецкий канцлер Вилли Брант и папа Римский Павел VI. Франко просьбы проигнорировал.
Всего за два месяца до своей смерти, уже безнадежно прикованный к постели, Франко подписал смертный приговор еще пяти политзаключенным. Помиловать их просили диктатора правители многих стран, включая того же Папу Римского Павла VI. Пятнадцать европейских государств в знак протеста отозвали из Мадрида своих послов. Во многих европейских столицах летом 1975 года происходили многолюдные демонстрации против этого убийства. Все — впустую. 27 сентября 1975-го политзаключенных расстреляли. В это же время медленно и мучительно умирал сам Франко. В последний месяц перенес два инфаркта; ему ампутировали 2/3 желудка, оперировали вследствие острого перитонита... Скончался он в муках через два месяца после расстрела своих жертв.
Этот пример упомянулся мне в связи с только что законченным следствием по делу светлогорских партизан — трех молодых мужчин, которые подожгли релейный шкаф на железной дороге. Следственный комитет заявил, что в соответствии с новыми Лукашенковскими законами им грозит расстрел. И сомневается ли кто, что Лукашенко утвердит такой приговор?
...О мученической судьбе и смерти Сальвадора Пуч Антика уже в новой свободной Испании сняли фильмы, написали книги, песни и картины. Смертную казнь в стране полностью отменили через два года после смерти Франко. Сам диктатор задолго до своей смерти позаботился о почетном месте собственного упокоения — по его приказу недалеко от Мадрида был возведен величественный мемориал — Долина погибших, где в крипте базилики, рядом с алтарем, каудильо распорядился похоронить себя.
Спустя 44 года после великолепного захоронения, 24 октября 2019 года, останки диктатора вытащили из базилики и перезахоронили на обычном кладбище. А сам мемориал «Долина погибших», который Франко задумывал как величественный памятник себе любимому, испанцы собираются превратить в мемориал жертвам франкизма.
Диктаторы редко находят покой даже после своей смерти.
Добро пожаловать в реальность!